Личный мотив - Клер Макинтош

– Я знал, что с Терри Сноуденом что-то не так, – наконец ответил он, взглянув на Мэгс. – Мне нужно было тверже настаивать на его аресте сразу после исчезновения Аннабель.

– Не было никаких улик, – возразила Мэгс. – Инстинкт копа – это, конечно, очень хорошо, но нельзя строить расследование на подсказках интуиции. – Она осторожно закрыла папку с делом Джейкоба. – Это совсем другое дело, – сказал она. – Другие люди.

– Он же ребенок, – сказал Рей.

Мэгс взяла его за обе руки.

– Но ведь он уже умер, Рей. Ты можешь тратить на это все свое время, только все равно ничего не изменишь. Отпусти это.

Рей не ответил. Он вернулся к столу и снова открыл папку; Мэгс бесшумно вышла из комнаты и отправилась спать. Снова зайдя в почтовый ящик электронной почты, он обнаружил там новое сообщение от Кейт, отосланное несколько минут назад.

Не спишь еще?

Ответ пришел через несколько секунд.

Смотрю, есть ли мать Джейкоба в Фейсбуке. Просматриваю предложения на аукционе иБэй. А вы?

Смотрю полицейские рапорты о сгоревших машинах в соседних районах. Посижу еще немного.

Классно, вы не даете мне уснуть!

Рей представил себе Кейт, сидящую с ногами на диване: ноутбук с одной стороны, пачка какой-нибудь еды – с другой.

«Бен и Джерри»? [4]

Откуда вы знаете?

Рей ухмыльнулся. Он перетащил окошко почты в угол экрана, чтобы можно было одним глазом следить за ее новыми сообщениями, и начал читать присланные по факсу рапорты из больниц.

Разве вы не обещали Мэгс выходные без работы?

Я и не работаю на уик-энд! Просто выполняю кусочек работы сейчас, когда дети уже спят. Кто-то же должен составить тебе компанию…

Я польщена. Как еще можно лучше провести ночь с субботы на воскресенье?

Рей рассмеялся.

Есть что-нибудь веселенькое в Фейсбуке?

Есть пара возможных вариантов, но в профайлах нет фотографий. Погодите немного, мне звонят. Вернусь через минуту.

Он неохотно закрыл электронную почту и вновь переключил внимание на кипу докладов из больниц. Прошло много месяцев со смерти Джейкоба, и назойливый голос в голове Рея занудливо твердил, что эта дополнительная работа – бесполезное занятие. Обломок корпуса противотуманной фары, как оказалось, принадлежал машине домохозяйки, которая во время гололедицы въехала в одно из деревьев, высаженных по бокам улицы. Многие часы напряженной работы были потрачены напрасно, и все же они продолжали двигаться дальше. Рей играл с огнем, идя против желания начальства, не говоря уже о том, что позволил это делать и Кейт. Но теперь он уже слишком глубоко погрузился во все это и просто не мог остановиться, даже если бы захотел.

12

Позже днем будет теплее, но сейчас воздух все еще прохладный, и я зябко сжимаюсь, поднимая плечи куда-то к ушам.

– Сегодня холодно, – вслух заявляю я.

Я начала разговаривать сама с собой, как старушка, которую встречала в Бристоле на Клифтонском подвесном мосту, нагруженную двумя сумками, набитыми газетами. Интересно, где она сейчас, по-прежнему ли переходит по мосту каждое утро в одну сторону и каждый вечер возвращается по нему обратно? Когда уезжаешь откуда-то, легко может показаться, что жизнь там продолжает течь, как и раньше, хотя на самом деле ничего долго не остается неизменным. Моя жизнь в Бристоле могла бы принадлежать и кому-то другому.

Встрепенувшись и отбросив мысли в сторону, я натягиваю ботинки и повязываю на шею шарф. Затем происходит моя ежедневная битва с замком, который закусывает ключ и не желает его отдавать. В конце концов мне удается запереть дверь, и я с облегчением бросаю ключ в карман. Боу[5] семенит за мной по пятам. Он следует позади как тень, ни на секунду не выпуская меня из виду. Когда он впервые попал сюда, то всю ночь проскулил, просясь ко мне в постель. Ненавидя себя за это, я прятала голову под подушку и игнорировала его вопли, зная, что если я позволю себе привязаться к нему, то пожалею об этом. Скулить он перестал только через несколько дней, но и теперь он, когда спит по ночам внизу лестницы, мгновенно просыпается, едва услышав, как скрипнули половицы в моей спальне.

Я пробегаю по списку дел на сегодня – я помню их все, но мне просто нельзя с этим ошибиться. Бетан продолжает рекламировать мои открытки отдыхающим, и я все время занята, хотя и не могу в это поверить. Занятость эта не та, что раньше, – не всякие там выставки и комиссионные, – но тем не менее я занята по-настоящему. Я уже дважды обновляла запас своих открыток в магазине парка трейлеров, а еще тоненький ручеек заказов течет через мой самодельный веб-сайт. Он очень далек от того навороченного сайта, который был у меня раньше, но каждый раз, когда я смотрю на него, меня охватывает чувство гордости за то, что я сделала его своими руками, без чьей-либо помощи. Это не бог весть какое свершение, но постепенно я начинаю думать, что не такая уж я безнадежная, как считала раньше.

На веб-сайте не указано мое имя, там просто галерея фотографий, довольно убогая и примитивная система для получения заказов и название моего нового бизнеса – «Написано на песке». Сочинить это название мне помогла Бетан однажды вечером за бутылочкой вина, когда мы разговаривали о моем новом деле с таким энтузиазмом, что я уже не могла удержаться, чтобы серьезно не заняться этим. «Как ты думаешь?» – постоянно спрашивала она у меня. Моим мнением до этого никто не интересовался уже очень и очень давно.

Август – напряженный месяц в парке трейлеров, и хотя я вижусь с Бетан минимум раз в неделю, я все же скучаю по спокойствию зимы, когда мы с ней могли болтать час или даже больше, прижавшись ногами к масляному обогревателю, стоящему в углу ее магазина. Все пляжи тоже заняты людьми, и, чтобы застать чистую полоску песка, мне приходится вставать на восходе солнца.

На нас кричит чайка, и Боу мечется по песку, лая на птицу, насмехающуюся над ним с безопасного расстояния, паря в небе. Я на ходу пинаю выброшенный морем мусор и подбираю длинную палку. Продолжается отлив, но песок теплый и уже начинает подсыхать. Сегодня буду писать свои послания вплотную к воде. Я вытаскиваю из кармана листок с записями и напоминаю себе первый заказ.

– Джулия… – говорю я. – Ну, это совсем просто.

Боу вопросительно смотрит на меня. Он думает, что я разговариваю с ним. Возможно, так оно и есть, хотя я не должна позволять себе полагаться на него. Я отношусь к нему так, как, по-моему, Йестин относится к своим пастушьим собакам: они – инструмент его ремесла и находятся здесь, чтобы выполнять свои функции. Боу – мой сторожевой пес. Защита мне не нужна, но в принципе может понадобиться.

Наклонившись, я рисую большую букву «Д», а потом отхожу назад, чтобы оценить правильность выбранного размера, прежде чем писать остальную часть имени. Удовлетворившись результатом, я откладываю палку и берусь за свою камеру. Солнце сейчас на нужной высоте, и его низкие лучи оставляют розовый отсвет на песке. Припадая к земле, чтобы смотреть через видоискатель, я делаю с дюжину снимков, пока моя надпись не покрывается белой морской пеной, словно инеем.

Я ищу чистую полоску песка для следующего заказа. Я работаю быстро и из того, что выброшено морем, собираю целую горсть палочек. Когда последний кусочек дерева помещен на свое место, я критическим взором оцениваю свое творение. Пряди все еще блестящих от воды водорослей цепляются за края палочек и камешков, которые я использовала для создания рамки своего послания. Выложенное из них сердце имеет в поперечнике шесть футов: достаточно пространства, чтобы вместить витиевато сделанную надпись «Прости меня, Элис». Я наклоняюсь, чтобы убрать кусочек древесины, когда из моря, возбужденно лая, вылетает Боу.

– Осторожно! – кричу я и выставляю руку, чтобы защитить прижатую к телу камеру, на случай, если он вдруг прыгнет на меня.

Но пес не обращает на меня внимания и, разбрасывая брызги мокрого песка, несется на другой конец пляжа, где принимается скакать вокруг идущего по берегу мужчины. Сначала я думаю, что это человек с собакой, который как-то заговорил со мной здесь, но потом он сует руки в карманы ветровки – и у меня перехватывает дыхание, потому что это движение мне знакомо. Как такое может быть? Я никого здесь не знаю, кроме Бетан и Йестина, и тем не менее этот человек, который сейчас находится в сотне шагов от меня, явно и целенаправленно идет в мою сторону. Я уже вижу его лицо. Я знаю его и в то же время не знаю, и эта неопределенность делает меня уязвимой. Я чувствую, как к горлу подкатывает волна паники, и зову Боу.

– Вы ведь Дженна, верно?

Мне хочется убежать, но ноги словно вросли в землю. Я мысленно лихорадочно перебираю всех, кого знаю в Бристоле, понимая, что уже видела его раньше.