Личный мотив - Клер Макинтош

– Думаю, в районе часа, – сказал Рей.

В пригороде Бристоля было совершено вооруженное ограбление на заправочной станции. Полиции удалось в течение нескольких часов после этого по горячим следам арестовать всех четверых участников преступления, и Рей остался в участке скорее в знак солидарности со своей командой, чем по реальной необходимости.

Кофе был слишком горячим, чтобы его пить, но Рей все равно хлебнул и обжег язык. Зазвонил «Блэкберри», и Рей быстро взглянул на экран. Это было сообщение от Стампи о том, что четверым нападавшим предъявлено обвинение и они предстали перед субботним утренним заседанием суда, где судьи вернули их обратно под арест. Рей быстро набрал текст на имейл суперинтенданта.

– Рей! – возмутилась Мэгс. – Никакой работы, ты же обещал!

– Прости, я просто наверстываю то, что было недоделано вчера ночью.

– Всего два дня, Рей! Они должны как-то справиться без тебя.

Мэгс поставила сковородку с омлетом на стол и села.

– Осторожно, – сказала она Люси, – он горячий. – И подняла глаза на Рея. – А ты завтракать будешь?

– Нет, спасибо, перекушу что-нибудь попозже. Пойду приму душ.

Уходя, он на мгновение прислонился к дверному косяку, глядя, как они втроем едят.

– Нужно оставить калитку открытой для мойщика окон в понедельник, – сказала Мэгс, – так что не запирай ее, когда завтра вечером будешь выставлять мусорные баки. Да, я ходила к соседям насчет деревьев, и они пообещали подрезать их в ближайшую пару недель, хотя я поверю в это только тогда, когда увижу собственными глазами.

Рей думал о том, напечатают ли в «Пост» репортаж о вчерашнем вечернем происшествии. В конце концов, по поводу дел, которые полиции раскрыть не удалось, они всегда реагируют очень оперативно и с особым рвением.

– Да, это классно, – рассеянно сказал он.

Мэгс отложила вилку и внимательно посмотрела на него.

– Что? – спросил Рей и отправился наверх принимать душ, прихватив с собой «Блэкберри», чтобы черкнуть пару слов дежурному офицеру по связям с прессой. Было бы позором не извлечь дивиденды из хорошо выполненной работы.

– Спасибо тебе за сегодняшний день, – сказала Мэгс.

Они вдвоем сидели на диване, но никто из них так и не удосужился пока включить телевизор.

– За что именно?

– За то, что хоть раз отложил работу в сторону.

Мэгс откинула голову назад и закрыла глаза. Морщинки в уголках глаз расслабленно разгладились, и она мгновенно стала выглядеть намного моложе. Рей вдруг понял, как часто в последнее время ей приходится хмуриться, и подумал, что он, видимо, делает то же самое.

Улыбка у Мэгс особенная: мать Рея называет ее «великодушной».

– Это всего лишь означает, что у меня большой рот, – рассмеявшись, сказала Мэгс, когда услышала это в первый раз.

При этом воспоминании губы у Рея скорбно скривились. Возможно, сейчас она реже улыбается, однако это та самая Мэгс, какой была все эти годы. Она часто стонала по поводу веса, который набрала после рождения детей, но Рею она сейчас нравилась даже больше, с округлым и мягким животом, с полной, чуть обвисшей грудью. Когда он говорил ей об этом, она его не слышала, и он давно уже оставил попытки раздавать подобные комплименты.

– Это было здорово, – сказал Рей. – Нам нужно делать так почаще.

Они весь день провели дома, занимаясь всякой ерундой, играя в крикет в саду и стараясь наилучшим образом использовать яркое солнце. Рей вытащил из сарая старый комплект для игры в свингбол, и дети баловались с ним весь остаток дня, несмотря на постоянные громкие высказывания Тома, что это «отстой».

– Приятно было снова видеть, как Том улыбается, – сказала Мэгс.

– В последнее время такое за ним замечалось нечасто.

– Я беспокоюсь за него.

– Хочешь еще раз пойти в школу и поговорить там?

– Думаю, это не имеет смысла, – ответила Мэгс. – Уже почти конец учебного года. Надеюсь, что новая учительница сыграет свою роль, плюс Том уже не будет там одним из самых младших – возможно, это добавит ему немного уверенности в себе.

Рей старался сочувственно относиться к сыну, который в последнем семестре учился с таким же отсутствием энтузиазма, какое тревожило его учительницу и в начале учебного года.

– Как бы мне хотелось, чтобы он сам поговорил с нами, – сказала Мэгс.

– Он клянется всем, чем угодно, что не делает ничего плохого, – вздохнул Рей. – Он типичный мальчик, который становится подростком, вот и все, но ему нужно выбираться из этого состояния, потому что если он будет относиться к занятиям так же, когда придет время получать аттестат о среднем образовании, то это его доконает.

– Похоже, вы с ним сегодня ладили получше, – заметила Мэгс.

Это было правдой: они прожили целый день, не вступая ни в какие перепалки. Рей прикусил язык и не реагировал на дерзкие ответы Тома, а тот, в свою очередь, не закатывал с мученическим видом глаза. В общем, это был хороший день.

– А еще ничего страшного с тобой не произошло, когда ты все-таки отключил свой «Блэкберри», – продолжала Мэгс. – Никакого зашкаливающего сердцебиения, холодного пота, приступов белой горячки, верно?

– Ха-ха. Нет, все, к счастью, не настолько запущено.

На самом деле он его, конечно, не отключал, и смартфон весь день отчаянно вибрировал у него в кармане. В конце концов он скрылся в туалете, чтобы просмотреть почту и убедиться, что в ней нет ничего срочного. Там же он ответил на письмо от шефа насчет операции «Брейк» и мельком взглянул на сообщение от Кейт по поводу расследования наезда на ребенка – его ему не терпелось почитать в спокойной обстановке. Мэгс не могла понять, что если он будет игнорировать «Блэкберри» все выходные, то в понедельник с утра на него навалится столько работы, что он будет разгребать ее до конца недели, не имея возможности заниматься вновь поступающими текущими делами.

Он встал.

– А сейчас я все-таки хочу пойти к себе в кабинет и часок поработать.

– Что? Рей, ты же сказал, что не будет никакой работы!

Рей смутился.

– Да, но ведь дети уже в постели.

– Да, но ведь я…

Мэгс запнулась и едва заметно встряхнула головой, как будто ей что-то попало в ухо.

– Что?

– Ничего. Все хорошо. Делай, что должен делать.

– Через час я спущусь, обещаю.

Прошло почти два часа, когда Мэгс толкнула дверь его кабинета.

– Я подумала, что тебе не помешает чашечка чая.

– Спасибо.

Рей потянулся и застонал, почувствовав, как в спине что-то хрустнуло.

Мэгс поставила кружку на стол и взглянула через плечо Рея на толстую пачку бумаг, которые он читал.

– Это насчет дела ночных клубов? – Она быстро пробежала глазами самый верхний листок. – Джейкоб Джордан? Это мальчик, который погиб в автокатастрофе в прошлом году?

– Тот самый.

Мэгс выглядела озадаченной.

– Я думала, что расследование давно закрыто.

– Так и есть.

Мэгс присела на подлокотник большого кресла, которое они поставили в кабинет, потому что оно не гармонировало по цвету с ковром в гостиной. На самом деле оно не подходило и к кабинету Рея, однако это было самое удобное кресло, в котором ему когда-либо приходилось сидеть, так что он отказался расставаться с ним.

– Тогда почему ОКР продолжает работать над этим делом?

Рей тягостно вздохнул.

– Отдел и не продолжает, – сказал он. – Дело закрыто, но документы в архив я не сдал. Мы просто просматриваем их еще раз, парой свежих глаз, чтобы убедиться, что ничего там не упустили.

– Мы?

Рей выдержал паузу.

– Наша команда.

Он не мог понять, почему не назвал имя Кейт, но было бы странно заострять на этом внимание сейчас. Лучше держать ее от всего этого подальше – на случай, если начальница все-таки что-то пронюхает. Нечего портить ей послужной список в самом начале карьеры.

– Ох, Рей, – мягко сказала Мэгс, – тебе что, не хватает текущих дел, что ты занимаешься пересмотром закрытого?

– Это дело еще теплое, – возразил Рей. – И я не могу отделаться от ощущения, что мы отложили его слишком поспешно. Если бы мы взялись за него еще раз, то могли бы что-то найти.

Мэгс отозвалась не сразу.

– Знаешь, тогда, с Аннабель, был совсем другой случай.

Рей напряженно сжал кружку с чаем.

– Конечно.

– Нельзя так мучить себя по поводу каждого дела, которое не удалось раскрыть. – Мэгс наклонилась вперед и сжала его колено. – Так можно совсем голову потерять.

Рей отхлебнул чая. Дело Аннабель Сноуден было первым, которое он расследовал в должности детектива-инспектора. Она пропала после школы, и ее родители сходили с ума от горя. По крайней мере, казалось, что они сходят с ума. Через две недели Рей обвинил отца Аннабель в убийстве дочери, после того как тело девочки было найдено в отделении для постельного белья под кроватью в его квартире – она больше недели находилась там еще живой.

– Я знал, что с Терри Сноуденом что-то не так, – наконец ответил он, взглянув на Мэгс. – Мне нужно было тверже настаивать на его аресте сразу после исчезновения Аннабель.