Сакральный знак Маты Хари - Мария Спасская

На требования найти себе работу Маргарета вполне резонно отвечала, что в этом городе для нее работы нет. Делать она ничего не умеет, а пойти на сцену ей не позволяет муж. Хотя жена майора и рвалась играть в театре, о сцене она имела весьма поверхностное представление, всего лишь раз сыграв в любительском спектакле, поставленном гарнизонным казначеем.

Когда от нотаций родственницы начало сводить скулы, Маргарета пошла ва-банк и потребовала, чтобы муж снял квартиру в самом фешенебельном районе Гааги. Отставной майор квартиру снял, но однажды, вернувшись домой, Маргарета нашла ее опустевшей. Муж забрал дочку и отбыл в неизвестном направлении. Посчитав это подарком судьбы, женщина подала на развод, собрала вещи и на последние деньги поехала в Париж. Отчего-то ей представлялось, что стоит ей только появиться в этом волшебном городе, как все само собой замечательно устроится.

Прогуливаясь по Монмартру, она кое-где встречала наклеенные на окна художественных студий объявления о том, что требуются натурщицы. В одно из таких окошек она и постучала. Художник оказался мрачным, жадным и к тому же совсем ею не интересовался. Не брал нежно за руки, не признавался в любви и, оскорбляя самолюбие, не пытался посредством грубой силы овладеть своей натурщицей помимо ее желания, хотя Маргарета и полагала, что все творческие люди именно так и поступают. Ее же художник просто отсчитывал после сеанса несколько су и молча углублялся в свои дела.

Как-то, оказавшись на Рю Бенувиль, голландка увидела вывеску школы верховой езды Фредерика Молье. Это был шанс – а вдруг здесь требуются наездницы, ведь еще в гарнизоне жена майора приобрела великолепные навыки общения с лошадьми. Пусть возьмут хоть кем-нибудь, даже не наездницей, а помощницей по уходу за животными. В любом случае это будет гораздо лучше, чем часами стоять голышом под бесстрастным взглядом лохматого недоумка с кистью в руках и, покинув студию с мелочью в кармане, еще долго трястись от холода и не чувствовать онемевшего тела. Маргарета поднялась на ступеньки школы и решительно повернула ручку звонка. Через пару секунд дверь распахнулась, и на пороге возник статный брюнет с сединой в зачесанных назад волнистых волосах. Окинув Маргарету взглядом пожирателя дамских сердец, он поклонился и многозначительно проговорил:

– Мадам желает научиться езде на лошадях?

Маргарета многообещающе улыбнулась и в тон ему ответила:

– Мадам желает получить работу.

Той же ночью, лежа в объятиях Фредерика, Маргарета выслушала в свой адрес множество комплиментов и в том числе получила бесценный совет заняться танцами – в этом деле ее красивое стройное тело пригодится гораздо больше, чем в уходе за лошадьми. Легко сказать – «заняться танцами»! А как ими заняться, когда не танцевала никогда в жизни? Нет, конечно, на клубных вечерах в гарнизоне мадам МакЛеод не пропускала ни одной кадрили и ни единого вальса, но кого этим удивишь? Вот если бы она не относилась с пренебрежением к увлечению некоторых офицерских жен индийской культурой, то могла бы покорить Париж экзотикой.

Но разве обязательно уметь что-либо делать, чтобы показаться профессионалкой? Апломба и самоуверенности ей было не занимать, и утром Маргарета объявила месье Молье, что и в самом деле думает заняться индийскими танцами, ибо владеет этим искусством если не в совершенстве, то где-то очень близко к тому. Новый друг пожелал взглянуть на ее мастерство, и Маргарета проворно открыла чемодан, который всегда носила с собой, ибо боялась оставлять вещи в убогой ночлежке, где арендовала комнату, вынула свой колониальный наряд и, надев на себя все имеющиеся в шкатулке украшения, исполнила перед мужчиной несколько эффектных па, которые запомнились ей из ориентальных танцев офицерских жен больше всего.

– Фантастично! – воскликнул новый любовник. – Знаешь что, крошка? Пожалуй, я договорюсь со своим приятелем, и ты выступишь на благотворительном обеде! Денег много не заплатят, но начало карьере танцовщицы будет положено! При случае всегда можно будет сказать, что опыт выступлений ты имеешь.

На обеде мало кто на нее смотрел, и после того, как все закончилось, Маргарета, чувствовавшая себя довольно неуютно, вздохнула с облегчением. Однако сразу же после выступления к ней подошла экзальтированная нарядная дама, руки, шею и грудь которой украшали роскошные бриллианты, и пригласила выступить у нее на вечере. И вот многорукий Шива, попирающий ногами распростершегося на полу карлика, был перевезен из музея восточных искусств на Бульвары, и гости, потягивая шампанское, предлагаемое вышколенными официантами, ожидали обещанного хозяйкой сюрприза. Мадам Киреевская хлопнула в ладоши и выкрикнула:

– Господа! Прошу минуту внимания! Сейчас перед нами выступит исполнительница экзотических танцев леди МакЛеод!

В зале наступила тишина, гости застыли в напряженных позах. Некоторые держали в руках дымящиеся папиросы, другие – недопитые бокалы, и все с любопытством смотрели на импровизированную сцену. Послышалось шипение граммофонной пластинки, зазвучала индийская музыка, и из-за занавеса появилась дива в восточном убранстве. Извиваясь всем телом и жестикулируя руками, она грациозно двигалась в направлении индуистского божества. Остановившись перед Шивой, танцовщица повернулась к зрителям спиной, приняла эффектную позу, застыв с вытянутыми вперед и немного вверх руками, ту самую позу, в которой так часто рисуют восточных танцовщиц. Постояла так некоторое время, глядя на многорукого идола, и пала перед ним ниц. Полежала несколько секунд, после чего поднялась и, высоко вскидывая колени в прозрачных шальварах и выделывая руками «восточные жесты», двинулась обратно за кулисы. Как только плясунья скрылась за красной тканью импровизированного занавеса, гостиную потряс шквал аплодисментов.

– Браво! – восторженно кричали мужчины.

Женщины вели себя сдержаннее, но тоже активно аплодировали. Маргарета переодевалась в комнате для гостей, отведенной хозяйкой в качестве гримерной, когда в дверь постучали.

– Войдите! – прокричала начинающая артистка.

После секундной паузы дверь распахнулась, и в комнату вошел представительный мужчина в дорогом костюме и с сигарой в руке. Эмиль Гиме о танцовщице ничего не знал, но, разглядывая ее совсем не восточный профиль с крупным широким носом, большим чувственным ртом и наивно-дерзкими глазами, прекрасно понимал, что эта дама из себя представляет.

– Позвольте представиться, – проговорил коллекционер, отводя оценивающий взгляд от простоватого лица и рассматривая сваленные на зеркальном столике украшения, только что сброшенные танцовщицей. – Промышленник Эмиль Гиме. Я имел счастье видеть, как вы танцевали. Стоит заметить, мадам, что вы получили возможность во всей красе показать свой талант лишь благодаря моей статуе Шивы.

Раскрасневшееся лицо Маргареты осветила сияющая улыбка, и она проникновенно прижала руки к едва прикрытой груди.

– Огромное спасибо, месье Гиме, – нежным голоском проговорила она, стараясь казаться обольстительной. – Если бы не ваш Шива, мой танец не имел бы такого успеха.

– Послушайте, мадам, честно говоря, то, что вы делаете, довольно сложно назвать танцем. Зачем вы наплели моей подруге Ванде, будто родились и выросли на Яве, жили в храме Шивы и там же выучились танцевать? Вы такая же храмовая танцовщица, как я – папа римский. Правда, я вижу у вас знак девадаси. Он делает ваши псевдовосточные телодвижения довольно убедительными. Продайте, а? Я куплю у вас эту редкость по хорошей цене.

– Если вы пришли сюда, чтобы меня оскорблять, убирайтесь! – перестав улыбаться, гневно сверкнула глазами Маргарета.

– Я пришел не за этим, – беззаботно отмахнулся визитер. – Я хочу предложить вам контракт. Но есть одно условие – мы заключим его только в том случае, если вы решитесь скинуть с себя все одежды и остаться в конце танца в одних лишь браслетах.

– То есть вы хотите сказать, что я должна абсолютно обнажиться? – Женщина выглядела явно заинтересованной.

– Совершенно верно, – невозмутимо откликнулся промышленник. – Абсолютно. Дело в том, что я планирую устраивать вечеринки для друзей в своем музее, и ваш номер очень оживил бы эти встречи.

Секунду помешкав, Маргарета решительно тряхнула головой.

– Хорошо. Только совсем обнажиться я не смогу. Грудь обязательно должна быть прикрыта.

– Это еще почему? – недовольно поморщился Гиме.

– Мой брак был крайне неудачен, – начала привычно фантазировать Маргарета. – И муж в порыве ревности и страсти откусил мне оба соска.