Сломленный ангел - Лесли Пирс

Сюзанне становилось особенно горько, когда она перечитывала письма, которые Бет писала ей меньше года назад. В них она искренне сочувствовала Сюзанне, советуя ей серьезно поговорить с отцом и убедить его в необходимости нанять сиделку или экономку для матери, чтобы Сюзанна могла заняться своей карьерой. Она даже предлагала ей вместе снять квартиру в Лондоне.

В последнем письме не было и намека на то, что они собирались жить вместе, как не было и горячих просьб поговорить-таки наконец с отцом. Бет не сказала ей «прощай», но это чувствовалось в каждом слове. Отныне она шла своим путем.

В это время газеты и телевидение только и говорили, что о свободной любви. Если верить им, то все поголовно молодые люди в возрасте до двадцати пяти лет спали с кем им заблагорассудится, ведь опасность нежелательной беременности практически исчезла благодаря средствам контрацепции. Однако весь сексуальный опыт Сюзанны ограничивался невинными поцелуями с мальчиком, который проводил ее домой после танцев в Стрэтфорде в то лето, когда она последний раз виделась с Бет. Она знала, что больше у нее не будет возможности обогатить его, поскольку она не встречалась с юношами.

Перед самым Рождеством она вдруг отчетливо поняла, что с Бет или без нее, но она навеки застряла в родительском доме. В тот день она вместе с сотнями других покупателей толкалась в очередях в магазинах Стрэтфорда, чтобы купить новую елочную гирлянду, потому что старая перегорела.

Когда она вернулась домой, с матерью случилась истерика. Она хотела сходить с туалет, но дверную ручку, которую отец обещал починить, в очередной раз заело, и она обмочилась, сидя в своей инвалидной коляске. И хотя речь ее была затруднена, мать ясно дала понять, что считает во всем виноватой Сюзанну, поскольку та, по ее мнению, отсутствовала слишком долго.

Сюзанна не задержалась даже для того, чтобы выпить чашечку чая, не говоря уже о том, чтобы поболтать с кем-нибудь на улице или просто побродить по магазинам, и поэтому почувствовала себя уязвленной. Подтирая за матерью мочу и переодевая ее, она не могла не думать о том, что в скором времени такие вещи войдут в обычай, как уже было с бабушкой.

Отец появился дома только после девяти вечера, в очередной раз сославшись на то, что он работал в конторе. Но когда она ставила перед ним в кухне разогретый ужин, то почувствовала, что от него пахнет виски, и догадалась, что отец сидел в баре.

Когда он ушел из кухни, она расплакалась: ей было горько и обидно. Ее день начинался в семь утра — с того, что она помогала матери встать с кровати и готовила завтрак. Каждая минута была на счету, сейчас уже минуло десять часов, а ей еще предстояло уложить мать в постель, и только после этого можно будет хотя бы сесть в кресло и перевести дух.

Это было несправедливо и неправильно. Отец мог хотя бы приходить домой сразу после работы, ужинать с ними и разговаривать с матерью по вечерам. Он должен был починить ручку в двери, и это он должен был купить гирлянду для новогодней елки. То, что он взвалил все это на дочь, было неправильно.

— В чем дело? — полюбопытствовал с порога отец. Должно быть, он вернулся в кухню, чтобы взять что-то.

Сюзанна посмотрела на него, в его когда-то добрых глазах больше не было сочувствия, сейчас в них светилось одно только раздражение.

— Я так больше не могу, — всхлипывала она. — У меня нет никакой личной жизни, нет друзей. Так больше не может продолжаться, это несправедливо. Я хочу уехать и найти работу в Лондоне, как Мартин.

— Ну какую работу ты можешь найти? — презрительно спросил он. — Неужели ты полагаешься на свои хорошие оценки по домоводству и географии? Они не очень-то тебе помогут.

В тот день, когда она получила свои не слишком обнадеживающие оценки, отец только рассмеялся и сказал, что математика и естественные науки — просто ерунда и что из нее в любом случае получится первоклассный секретарь. Теперь же он, похоже, встал на сторону Мартина, считая ее глупой.

— Я могу поступить в колледж, где готовят секретарей. Я всегда мечтала об этом, — сквозь слезы выдавила она.

— Ну, и кто, по-твоему, будет платить за это? — коротко бросил он. — Мне приходится работать с утра до ночи, чтобы у нас была крыша над головой.

— Тогда я поищу любую работу, — отчаянно выпалила она. — Я могу стать официанткой или работать с картотеками.

— Ты согласна отправить свою мать в дом престарелых только ради того, чтобы стать официанткой? — спросил отец, и его кустистые брови полезли на лоб от возмущения. — Ушам своим не верю.

— Тогда найми кого-нибудь еще ухаживать за ней, — расплакалась Сюзанна. — Я больше не в состоянии заниматься этим.

— Я не могу себе этого позволить, услуги сиделки стоят слишком дорого, — резко ответил он. — Я скажу тебе, как обстоят дела. Если ты настаиваешь на том, чтобы бросить свою мать, ей придется отправиться в дом престарелых. Тебе не приходило в голову, что тогда с ней будет? Она не только вынуждена будет жить в обществе старых, больных, лишившихся рассудка женщин, но еще и мучиться сознанием того, что ее дочь оказалась такой эгоисткой, что предпочла прислуживать за чужим столом, чем заботиться о собственной матери.

— Однако ты же не ждешь от Мартина, чтобы он пожертвовал своей жизнью, — попыталась возразить она.

Мартин всегда был источником постоянного раздражения для нее. Десятилетняя разница в возрасте означала, что они никогда не могли стать товарищами в детских играх. Собственно говоря, к тому времени, когда Сюзанне исполнилось пять или шесть лет, она уже усвоила, что от брата лучше держаться подальше. Он был жестоким мальчишкой, ему доставляло несказанное удовольствие прятать или ломать ее любимые игрушки, Мартин частенько избивал ее безо всякой причины или шептал ей на ухо угрозы и оскорбления, когда родителей не было поблизости.

Она не могла нарадоваться, когда он уехал учиться в университет, и случилось это в тот самый год, когда отец начал обучать ее стрельбе. Тогда она была слишком мала, чтобы понимать, что это стало лишним поводом для Мартина завидовать ей и ревновать ее. Отец оказывал ей внимание, которое, по мнению Мартина, должно было достаться ему. Сюзанна никогда не забудет тот зимний день, когда она стояла на берегу и смотрела на реку, а Мартин тихонько подкрался к ней сзади и столкнул в воду. Она чуть не умерла от испуга и холода и поняла, что именно этого он и добивался, потому что сразу же убежал в дом. К счастью, Сюзанна сумела сделать несколько гребков и кое-как выбраться на берег, а дома ее отшлепали за то, что она лжет, утверждая, будто это брат столкнул ее в воду. Мать и слышать не желала ничего плохого о Мартине.

С той поры он не оставлял ее в покое. Всякий раз, приезжая домой, брат вел себя все грубее и отвратительнее, унижал ее, намекая, что она слишком тупа, чтобы найти приличную работу. Он говорил, что она толстая и уродливая. Называл ее приживалкой. Он перенял манеру отца, требуя, чтобы она прислуживала ему. Но отец не обращал на это внимания.

— У Мартина в городе важная и ответственная работа, — заявил он сейчас, смерив ее холодным взглядом, означавшим, что она пожалеет, если осмелится сказать что-то плохое о его сыне. — Он трудился долго и упорно, чтобы получить это место. А теперь прекрати молоть глупости и ступай уложи свою мать в постель. Если она услышит, что ты тут наговорила, с ней может случиться еще один удар.

Сейчас Сюзанна понимала, что отец пытался шантажировать и запугивать ее. На самом деле у него были деньги на сиделку, вот только он не хотел тратить их на свою жену, ему совсем не нравилось то, что должно было случиться с появлением сиделки. Она настояла бы на визитах в строго определенные часы, она не стала бы заниматься уборкой, приготовлением еды и всем прочим. Ему пришлось бы делать это самому или нанять за плату еще одну женщину, и тогда он не смог бы позволить себе сидеть в баре, играть в гольф и охотиться.

Но в то время Сюзанна была чересчур наивной и доверчивой, чтобы понимать это.

И только в 1973 году она окончательно потеряла веру в отца, когда обнаружила, что у него есть любовница. Стирая его рубашки, Сюзанна уже несколько раз замечала на воротнике следы губной помады, но гнала от себя тревожные мысли, предпочитая думать, что он просто по-дружески обнимался с кем-нибудь из своих сотрудниц в конторе, пока наконец в кармане куртки не нашла записку от Герды.

Герда была машинисткой, которую отец нанял, как только у матери случился удар. Сюзанна мельком видела ее один раз, случайно заглянув к отцу в контору, чтобы он подвез ее домой. Герде было около сорока, у нее были рыжие волосы, большая грудь и простоватая внешность, и выглядела она довольно привлекательно.

Записка была краткой, но чрезвычайно информативной: в ней Герда извинялась за то, что вела себя сварливо и раздражительно с отцом прошлым вечером. Она говорила, что не сдержалась, поскольку боится, что время, когда они соединятся навеки, так никогда и не настанет. Но она любит его и готова ждать.