Сломленный ангел - Лесли Пирс

— Нет, — ответила она и рассмеялась. — Ничего подобного, хотя почти столь же невероятное. Понимаете, оказывается, Сюзанна Феллоуз и я были близкими подругами в детстве.

— Господи Иисусе! — воскликнул он, поворачиваясь к ней, и его карие глаза широко раскрылись от удивления. — Просто невероятно. Думаю, что и я на вашем месте не сумел бы удержать язык за зубами.

Бет объяснила, как обстоят дела. И то, что Сюзанна хочет получить нового адвоката перед тем, как сделать заявление в полиции по поводу случившегося.

Рой умел слушать.

— Я думаю, что все это к лучшему, — задумчиво произнес он после того, как она замолчала. — Я уверен, что в ее жизни есть нечто, в чем ей не хочется признаваться даже вам. А вам будет трудно сохранять объективность, чувствуя личную сопричастность. К тому же вы не произвели на меня впечатления человека, которому нравится подобное положение вещей.

Бет была немало удивлена тем, что он сумел разглядеть в ней такие черты, ведь, в конце концов, они были едва знакомы. Тем не менее она осталась довольна — это свидетельствовало о том, что он чуткий человек и что она может быть с ним откровенна.

— Так и есть, — согласилась она. — Честно говоря, еще ни разу я не лишалась сна из-за своих клиентов. И хотя я вроде бы должна чувствовать облегчение, я не могу просто так взять и отказаться от этого дела. Я сгораю от желания узнать о том, что произошло с ней за те тридцать лет, что мы расстались. Мне тошно представить, как она жила совсем одна, без друзей.

Она рассказала ему о том, что Сюзанна намерена признать себя виновной, и передала ее слова о том, что теперь ее окружают такие же люди, как она.

— Но ведь она даже не представляет себе, что такое тюрьма для человека, приговоренного к пожизненному заключению, — горячо продолжала Бет. — Мне кажется, что еще до того, как умерла Аннабель, на нее обрушилась целая череда несчастий. Если эта девочка была, как я подозреваю, единственным светлым пятном в жизни Сюзанны, то неудивительно, что она тронулась рассудком. Я действительно считаю, что в данном случае мы имеем дело с частичной вменяемостью, и ей нужна помощь, а не пожизненное лишение свободы.

— Может быть, это не беспокоит ее как раз потому, что она не знает, что такое свобода, — заметил Рой.

Бет с любопытством взглянула на него. В его голосе диссонансом прозвучала какая-то странная нотка, которую она не могла понять.

— Почему вы так говорите?

— Это всего лишь ощущение. Вы рассказывали, что ее юность была омрачена сначала присутствием умалишенной бабушки, а потом болезнью матери. Может статься, что всю свою молодость она ухаживала за другими.

— Она действительно упомянула, что ее родители умерли всего десять лет назад, причем в течение каких-то шести недель, — подтвердила Бет, с ужасом глядя на Роя. — Черт возьми! Неужели она ухаживала за ними с шестнадцатилетнего возраста?

— Очень может быть, — Рой кивнул головой. — Это вполне согласуется с тем, что мне удалось узнать, когда я отправился по ее старому адресу, где она жила, когда родилась Аннабель.

Я разговаривал с ее бывшей соседкой.

— И как она отреагировала на то, что сделала Сюзанна?

— Ей даже в голову не пришло, что ее бывшая соседка и женщина, замешанная в убийстве на Доури-сквер, — одно и то же лицо. Она отказывалась поверить в это. Уже одно это может служить доказательством того, что женщина, которую мы арестовали, разительно отличается от той, какой она была раньше.

— Ручаюсь, что так оно и было! — с воодушевлением воскликнула Бет. — Я сама до сих пор не могу привыкнуть к мысли о том, что застенчивая, ласковая девочка, которую я когда-то знала, превратилась в убийцу-алкоголичку.

— Соседка никак не хотела поверить мне. Она говорила, что Сюзанна была очень старомодной, сама пекла хлеб и пироги, варила варенье, а по вечерам шила и вязала. Кажется, она поселилась там в самом начале беременности, но никто не знал ее толком до тех пор, пока у нее не родилась девочка.

— Ей известно хоть что-нибудь о прошлом Сюзанны?

— Ничего, — ответил Рой. — Но при этом соседка уверяла меня, что Сюзанна гораздо охотнее слушала других, чем рассказывала о себе. Она пекла пирожки для стариков-пенсионеров, ходила для них в магазины. Мне ее поведение очень напоминает человека, который привык всю жизнь заботиться о других.

Бет кивнула головой в знак согласия.

— А что произошло после смерти Аннабель?

— Такое впечатление, что ее горе разделила с ней чуть ли не вся улица. Судя по всему, Аннабель была местной звездочкой, она махала прохожим ручкой из окна, играла с другими маленькими детьми. Соседи сразу же предложили свою помощь и утешение, они все пришли на похороны Аннабель, но Сюзанна замкнулась в себе. Она сидела взаперти, задернув занавески в комнате. По мнению соседки, это было вполне понятно, и они решили, что со временем она придет в себя. И только примерно шесть месяцев назад они обнаружили, что Сюзанна переехала. Никто не видел, как она уходила, она ни с кем не попрощалась. Они впервые узнали об этом, когда за ее мебелью приехал грузовик.

Бет уже знала от хозяина дома на Белль-вю, что Сюзанна прожила там всего два года.

— Ну, и как по-вашему, где она провела эти восемнадцать месяцев до того, как поселиться на Белль-вю? — поинтересовалась она у Роя.

— Этого мы не знаем. Она получала пособие на ребенка, когда Аннабель была жива, но аннулировала его после своего переезда из Амбра-вейл в Клифтон-вуд. Может, она жила с мужчиной, который ее содержал? Это вполне мог быть отец Аннабель. Нет никаких записей о том, что она обращалась к врачам в Бристоле, а это после потери ребенка крайне необычно.

— Не думаю, что у нее сохранилось хоть какое-то доверие к ним после того, как с ней обошелся доктор Визерелл, — задумчиво протянула Бет. — Мне страшно даже подумать о том, что ей пришлось перенести и что заставило ее бродить вокруг этого медицинского центра, строя планы рассчитаться с людьми, которых она обвиняла в смерти своего ребенка.

— Вряд ли можно ждать помощи от кого-то после того, как умирает твой ребенок, — сухо отозвался Рой. — Друзья не знают, как вести себя. Не думаю, что и визиты к психотерапевту приносят большую пользу. С этим приходится справляться в одиночку.

Бет поняла, что пробудила в Рое тяжелые воспоминания, и постаралась перевести разговор на другое.

— Как бы вы вели себя с Сюзанной на моем месте? — спросила она.

— Передал бы ее дело кому-нибудь, кому вы доверяете, а потом написал бы ей письмо и предложил свою дружбу, — сказал он просто.

Какое-то время Бет размышляла над его словами. Стивен Смит был таким же способным адвокатом, как и она, и он, вероятно, нисколько не возражал бы, если бы она стала навещать Сюзанну время от времени. Все могло получиться очень даже неплохо.

После того как официант в третий раз наполнил их стаканы, они заговорили о ценах на недвижимость. Бет заметила, что они вновь резко пошли вверх с тех пор, как она приобрела свою квартиру. Рой ответил, что он чрезвычайно доволен тем, что успел купить свой коттедж несколько лет назад, когда цены снизились, потому что сегодня он уже не смог бы позволить себе такой покупки.

— Вы живете в коттедже? — с некоторым удивлением спросила Бет. Она представляла себе, что он живет в каком-нибудь более современном доме.

— Он совсем не похож на идиллический домик с розами у крыльца, — с сожалением заметил он. — Я купил его по дешевке на аукционе, потому что он буквально разваливался на части. В то время мне казалось, что это как раз то, что мне нужно. Теперь я уже не уверен в этом.

Бет поняла: он имеет в виду, что ему необходимо было отвлечься от мыслей о гибели сына и о том, что его брак дал трещину.

— Там оказалось больше работы, чем вы ожидали? — спросила она.

— Дело даже не в этом. Просто выяснилось, что одно зависит от другого. Например, я не мог починить крышу, потому что сначала пришлось заменить несколько балок. Я так и сделал, а потом решил, что стоит поставить и новые оконные рамы, но половицы почти совсем сгнили, а некоторые так вообще провалились. И тогда я обнаружил в подвале небольшое озеро — водопроводные трубы продырявились, как решето.

— Сколько же дому лет? — поинтересовалась она, живо представив Роя по уши в грязи, копающимся в подвале.

— Примерно сто пятьдесят. Построен как домик для сельскохозяйственных рабочих, две комнаты наверху и две внизу, но в нем никто не жил последние лет пятнадцать. Он весь зарос ежевикой и другим кустарником. Очевидно, я был не в себе, когда покупал его.

— Держу пари, в нем должно быть что-нибудь хорошее, — заметила она. Ее позабавило его язвительное отношение к собственному жилищу.

— Вид просто потрясающий, — согласился он. — Повсюду поля, и, когда в теплый солнечный день я кошу траву и убираю участок, мне кажется, будто я в раю. Но когда я возвращаюсь домой промозглым холодным вечером, да еще не могу разжечь камин, то тогда думаю, что с удовольствием променял бы его на квартиру в городе.