Чаша Одина - Сергей Танцура

Потянулись томительные минуты ожидания. Напряжение уже достигло предела, когда появились Гейр и Бьярн. Сын Брюньольва был излишне нервозен, и постепенно его волнение передалось и Ингарду. Подходя к спуску в траншею, он с удивлением обнаружил, что его руки начали слегка подрагивать. Спокойствие улетучилось, как дым, и Гейр вновь ощутил себя просто юношей, которому предстоит совершить нечто действительно важное, от чего зависит его судьба.

Бьярн робко коснулся его руки, и Гейр, ни секунды не колеблясь, крепко стиснул его ладонь. Благодарно кивнув, Бьярн задержал дыхание, как перед прыжком в ледяную воду, и они одновременно шагнули на покатый скат.

Этот путь – всего в шесть метров длиной! – показался Ингарду бесконечным. Свет померк, и возникло ощущение, что он уже никогда не зажжётся снова. Лишь светлое пятно впереди не давало им утерять нить реальности, и оно было единственной целью здесь, в Безвременье.

Они шли вперёд, шаг за шагом приближаясь к выходу, и впервые Гейр осознал всю значимость совершаемого обряда. Здесь, под тонким слоем дёрна, когда над головой нависают комья земли, сквозь которые пролезали белые, как могильные черви, корни, присутствие рядом с собой живого человека было решающим фактором, не дававшим утратить присутствие духа и удариться в слепую и бестолковую панику. Здесь действительно совершалось побратимство, не телесное или кровное, а гораздо более весомое – духовное. И когда Ингард с Бьярном вышли, наконец, на свежий воздух, норвежец долго ещё ощущал какую-то звенящую струну, связавшую его душу с душой Бьярна. Это было как очищение и даже больше – как второе рождение, и траншея играла в нём роль материнского лона.

Брюньольв приблизился к ним, и выражение его лица было невероятно серьёзным. Он посмотрел прямо в глаза Гейра и негромко сказал:

– Ты знаешь, что лгать родственникам – грех ещё больший, чем убийство. Поэтому подумай и скажи: твой рассказ – правда?

– Да, – выдержав его испытующий взгляд, твёрдо ответил Ингард.

– Хорошо, – кивнул Брюньольв, и Гейру показалось, что сделал он это с огромным облегчением. – Я дам на ваше дело пятнадцать больших сотен и отправлю ратную стрелу в ближайшие фюльки, чтобы и они присоединились к вашему походу. Надеюсь, мне не придётся жалеть об этом.

Гейр чуть заметно улыбнулся. Теперь ему будет с чем идти в Урнес, на встречу с воинством короля альвов.

13. День мечей

Хутор догорал, бросая кровавые отсветы на истоптанный снег и взметая в ночные небеса столб густого чёрного дыма. Обычный, ничем не примечательный хутор, каких десятки раскиданы у фьордов и в долинах Фенноскандии. Сумарлиди не раз и не два проезжал за свою жизнь мимо таких же, обращая на них внимания не больше, чем на кротовые норы или муравейники – то есть никакого. И не знал, что часть, и немалая часть, этих хуторов принадлежит совсем не людям, а бонды, проживающие в них – никто иные, как альвы, о которых он слышал разве что в сказках.

Сумарлиди ещё раз взглянул на распростёртую у его ног женщину, уже переставшую плакать и теперь безучастно глядевшую пустыми глазами в тёмное небо, и поразился, насколько всё-таки она похожа на человека. Вот только заострённые кончики ушей да выступающие из-под верхней губы клыки – практически незаметные, если не присматриваться – выдавали в ней альфару. В остальном же – Сумарлиди плотоядно улыбнулся – она была точным подобием человеческой женщины. И вела себя точно также.

– Мотсогнир будет недоволен, – приблизившись, негромко сказал ему Нагли. – Теперь альвы узнают о нашем походе и успеют подготовиться.

– Пусть готовятся, – равнодушно пожал плечами Сумарлиди. – Я должен был убедиться, что всё, что ты мне рассказал об альвах – правда. И что они также смертны, как и тролли.

Глаза Нагли вспыхнули злобным огнём, но тролль тут же опустил их, спрятав своё негодование под косматыми бровями. Ничего не заметивший Сумарлиди не торопясь вынул из ножен свой меч и спокойно воткнул его в обнажённый живот альфаре. Та выгнулась дугой, очнувшись от забытья, и взвыла от нестерпимой боли. С удовольствием полюбовавшись её агонией несколько секунд, Сумарлиди резко повернул меч в ране, обрывая страдания своей жертвы. И, хрипло рассмеявшись, отправился прочь от пожарища, провожаемый хмурыми взглядами своих необычных подданных, молча расступавшихся перед ним. Теперь он действительно знал, что альвов можно убить, причём достаточно легко, и знание это наделяло его уверенностью в своих силах. А потому недовольство короля тёмных альвов беспокоило его меньше всего на свете. Если отныне кому-то и стоило беспокоиться, так это самому Мотсогниру.

***

Войско Ингарда уверенно шло через холмы, и норвежец, сидя на гнедом жеребце, оглядывал его с удовольствием и гордостью. Многие фюльки отозвались на призыв Брюньольва, и теперь за Гейром следовало почти семь тысяч воинов из различных родов, что вдвое превышало самые смелые надежды норвежца. Неделя, данная Гейру Форсети, ещё не подошла к концу, а он уже был на подходе к условленному месту встречи – и с армией, которая не уступала по численности армии Льесальвхейма. А возможно, и превосходила её.

Огибая скальные выступы гор, окружавших долину Урнес, войско викингов сначала повернуло на восток, а потом, после пары часов пути, снова на север. И к вечеру вышло к ущелью, являвшемуся воротами Урнеса: ещё какой-то час отделял его от места назначения, и все вздохнули с явным облегчением.

Однако сам вид ущелья, которое до краёв было заполнено невероятно плотным серым туманом, Гейру решительно не понравился. Туман не был сплошным и неподвижным; он тёк, то становясь совершенно непроницаемым, а то расступаясь, на миг открывая скрывавшиеся за ним скалы, словно дышал, как живое существо. Его волокна, возносившиеся на головоломную высоту, закрывали последние лучи закатного солнца, и в ущелье царил сумрак, как будто в нём уже наступила ночь. Гнедой Ингарда громко фыркал, глядя на эту серую стену перед собой полным недоверия и даже испуга взглядом, и Гейр полностью разделял его чувства. Норвежец ощущал заключённую в тумане неясную, но очевидную опасность, и совсем не горел желанием идти ей навстречу. Вот только выбора у него оставалось. Обход занял бы не менее двух недель, а как раз их-то у Гейра и не было. И викинг, сделав глубокий вздох, тронул поводья, вынудив коня войти в ущелье первым. Чуть помедлив, за ним последовало и остальное войско. И туман тут же сомкнулся вокруг них, как хищник, дождавшийся, наконец, свою добычу.

Ингард полностью положился на инстинкты своего коня. Туман уплотнился так, что ничего не стало видно уже за пару шагов. Поход продолжался почти вслепую. Никто не мог с уверенностью сказать, что окружает их —скалы, пропасти или лес. В этой мгле могли скрываться целые орды врагов, и норвежцы не заметили бы их, пока те не свалились бы им на головы.

Эта мысль заставила Ингарда положить руку на меч, но вокруг было тихо. А через полчаса стены ущелья раздвинулись, и туман начал таять, поднимаясь серыми нитями в быстро темнеющее небо, на котором уже несмело блестели первые звёзды.

Гейр облегчённо вздохнул и оглянулся на своё воинство, выходившее из ущелья по его следам. И, вздрогнув от неожиданности, вновь схватился за меч, прежде чем понял всю абсурдность своего порыва. Ибо вокруг них, гордо восседая не на своих колдовских, а на самых обычных конях, ехали светлые альвы… Тысячи альвов!

Забряцало оружие, послышались испуганные и угрожающие возгласы викингов, готовых вот-вот броситься на невесть откуда взявшегося врага.

– Тихо! – вскинул руку, призывая к спокойствию, Ингард. – Это армия конунга Велунда, она на нашей стороне!

Колонна викингов всколыхнулась, и неясный шум прокатился над нею: из начала в конец передавали слова норвежца.

– Откуда они взялись? – тихо спросил подъехавший к Ингарду Торкель. – Готов поклясться, что до ущелья не видел ни одного человека, а ущелье было столь узким, что укрыться там целой армии было просто негде. Да и о конунге Велунде я никогда не слышал.

Он вперил в Ингарда вопрошающий взгляд, но тот лишь пожал плечами в ответ. Появление альвов было для него такой же неожиданностью, как и для остальных.

К ним подъехал Велунд, его точёное, словно вырезанное из мрамора лицо было сурово. Мельком взглянув на сгоравшего от любопытства Торкеля, король светлых альвов сказал:

– Противник перешёл к решительным действиям. Наши передовые отряды уничтожены, многие хутора сожжены, их жители зверски убиты. Сейчас Мотсогнир движется сюда. И он не один – к нему присоединилась армия из Рикнесса.

– Вы тоже их встретите не в одиночестве, – отозвался Гейр, кивнув на свой отряд. – Тот бакке53, мне кажется, очень подходит для нашего лагеря.