История Оливера - Эрик Сигал

– Если перевести все это на язык экономии, – произнес я с торжественностью выпускника университета Лиги Плюща. – Вы создаете фальшивый спрос на изначально бесполезный товар.

– Примитивно, но в целом правильно, – кивнула она.

– Другими словами, если вы говорите: «В моде дерьмо», все кидаются скупать навоз, – подмигнул я.

– Точно. Единственная проблема: кто-то может выбросить такой замечательный лозунг раньше нас!

Машина Марси была припаркована (в нарушение всех правил парковки!) перед моим домом. Когда мы вернулись, было уже очень поздно. Но я чувствовал себя лучше. Или количество выпитого вина взяло свое.

– Ну, – сказала она, – я проводила тебя до дому.

Да вы просто сама тактичность, Марси Нэш! Теперь у меня были оба варианта. И я уже знал, какой из них мне… нужен.

– Марси, если ты уйдешь, то будешь спать одна, и я буду спать один. Если перевести все это на язык экономии, получится неэффективное использование спальных ресурсов. Согласна?

– Допустим, – сказала она.

– Кроме того, мне очень хочется тебя обнять, – добавил я.

Она приняла это ненавязчивое приглашение.

Когда Марси разбудила меня, в руках она сжимала чашку кофе…

В пенопластовом стаканчике?!

– Я так и не сумела зажечь эту штуковину, – призналась она, – пришлось пойти в магазинчик на углу.

24

Уясните себе, пожалуйста, одну вещь. Мы не «живем вместе».

Хотя лето прошло просто замечательно.

Мы обедали друг с другом, разговаривали друг с другом, смеялись (или спорили) друг с другом, спали друг с другом под одной крышей (то есть в моем полуподвале). Но без всяких договоренностей и обязательств. Все, что у нас было, – это «здесь и сейчас». Хотя мы старались бывать вместе как можно больше. Мне кажется, мы вышли на ту редкую стадию, когда двух человек связывает нечто вроде… дружбы. Что тем более нечасто встретишь, что она у нас не платоническая.

Да, одежду Марси держала в своем королевском замке. Когда она заезжала туда переодеться, забирала заодно корреспонденцию и еду, приготовленную ее теперь уже не заваленным работой персоналом. Мы ужинали у кофейного столика при помощи моих «единственных в своем роде» ложек и обсуждали то, о чем говорят по радио. Останется ли в истории Линдон Б. Джонсон[37]? Какой еще ужас готовит Вьетнаму Никсон[38]? Сообщения о полетах на Луну – в то время, когда умирают города. Доктор Спок[39]. Джеймс Эрл Рей[40]. Несчастный случай в Чаппакуиддике[41]. «Грин Бэй Пэкерс»[42]. Спиро Т[43]. Джекки О[44]. Станет ли мир лучше, если Коузелл[45] и Киссинджер[46] поменяются профессиями.

Иногда Марси засиживается на работе до двенадцати. Я заезжаю за ней, мы покупаем какой-нибудь там сэндвич и неторопливо идем домой – то есть, ко мне.

Иногда мне приходится отлучиться в Вашингтон, и тогда Марси остается в одиночестве, хотя у нее всегда есть чем заняться. Потом она встречает меня в аэропорту «Ла Гуардия»[47] и везет домой. Впрочем, чаще доставкой из аэропорта занимаюсь все-таки я.

Дело в том, что специфика работы президента торговой сети подразумевает массу поездок: нужно постоянно наносить визиты в каждый из филиалов. Минимум неделя требуется на Восточный коридор, дня три на Кливленд, Цинциннати и Чикаго. Не стоит забывать про Западную сеть: Денвер, Лос-Анджелес, Сан-Франциско. Конечно, все филиалы подряд объехать невозможно. Центром операций остается Нью-Йорк, где она «подзаряжает батарейки». Свои. Ну и мои, конечно. Много дней мы проводим вместе. Иногда даже целую неделю.

Естественно, мне хотелось бы видеть Марси чаще, но я понимаю, что у каждого свои обязанности. В наше время газеты много пишут про «подавление индивидуальности партнеров мужьями-сексистами». Но я больше не собираюсь повторять свои ошибки со времен Дженни. К тому же, я знаю о парах, которым повезло намного меньше, чем нам с Марси. Например, Данцигеры. Люси Данцигер работает на факультете психологии Принстона, а ее муж Питер преподает математику в Бостоне. Даже с двойной академической зарплатой они не могут позволить себе того, чем наслаждаемся мы с Марси: сотни телефонных разговоров, уик-энды в экзотических уголках – а о нашей поездке в Цинциннати впору слагать баллады!

Да, признаюсь честно, мне и правда бывает одиноко, когда Марси в отъезде. Особенно летом, когда в Центральном парке только и видишь влюбленные парочки. Телефон – не всегда равноценная замена. Хотя бы потому, что в ту секунду, когда кладешь трубку, руки остаются пусты.

Мы, как это теперь называют в СМИ, – современная пара. Он работает. Она работает. Они делят обязательства – точнее, у них нет никаких обязательств. Они уважают друг друга. Обычно у них не бывает детей.

Если честно, мне бы хотелось когда-нибудь иметь детей. И я не считаю брак пережитком прошлого. Но, в любом случае, вся эта дискуссия бессмысленна. Марси никогда не была сторонницей материнства или матримониальных установок. По-моему, ее вполне устраивает теперешнее положение вещей: наша взаимная привязанность, для которой нет ограничений – ни временем, ни социальными установками.

Мы не говорим об этом, когда мы вместе. Мы слишком заняты. Один из плюсов непрерывного движения в том, что оно позволяет меньше оставаться в моей берлоге (хотя Марси ни разу не жаловалась на клаустрофобию). Мы бегаем. Мы много играем в теннис (слава богу, не в шесть утра!). Мы смотрим много фильмов и спектаклей – из рекомендованного Уолтером Керром[48]. Оба не перевариваем званые обеды. Оба жаждем общества друг друга и предпочитаем оставаться наедине. Впрочем, иногда мы все же заглядываем на вечерок к друзьям.

Первыми из которых – имея на то полное право – стали Симпсоны. Гвен горела желанием приготовить что-нибудь, но, предчувствуя, что мой желудок не будет от этого в восторге, я решил назначить встречу на нейтральной территории – в ресторане «Джаматти». Мы договорились на восемь вечера.

Да, совсем забыл. В общем, у Марси небольшая проблема с общением: если она вступала в беседу, беседе конец. Причем даже не в том смысле, что она всегда королева вечера. Во-первых, из-за внешности (собственно, в этом и вся загвоздка). Даже такой любящий муж, как Стив, способен заглядеться на Марси. Пусть издалека, но это уж точно не назвать обычным созерцанием. Конечно, он не станет пялиться на нее, но посматривать будет пристальнее обычного. Получалось, Марси априори затмевала его жену. Как и любую другую женщину, даже если оделась бы в самый скромный свой наряд. Естественно, это не приводит ее соперниц в восторг.

Мы шагали по засыпанному опилками полу «Джаматти». Стивен уже встал из-за стола (интересно, это демонстрация хороших манер или способ лучше разглядеть ноги Марси?). Гвен улыбалась. Я надеялся, что, несмотря на все свое внешнее спокойствие и очевидное пижонство, девушка, с которой я встречался, не показалась бы им всего лишь пустышкой.

Следующая проблема – как представить Марси. Слово «Биннендейл» не оставит равнодушным даже законченного сноба. Да, конечно, есть шаблоны, с которых можно начать беседу с любой знаменитостью («Отличный удар, мистер Мейлер»[49]; «Как там национальная безопасность, профессор Киссинджер?» и так далее). Если речь идет о звездах, всегда есть, с чего начать. Но как вежливо высказать отношение к роду деятельности компании Марси? «Мне нравится ваша новая коллекция?»

Нет, естественно, Марси как-то справилась с ситуацией. Она всегда старалась начинать разговоры сама. Но прерывала тех, кто чересчур много говорил о ней. Из-за чего у этих людей не получалось узнать ее получше. Что объясняло, почему они считали Марси недружелюбной.

В любом случае, наш разговор начинался с шуточек о том, как тяжело было найти ресторан («Так вы тоже потерялись?»). Джон Леннон тоже предпочитал «Джаматти», когда бывал в Нью-Йорке. Словом, обычная праздная болтовня, какую часто услышишь на вечеринках.

Потом мяч приняла Марси. Ей очень хотелось наладить хорошие отношения с моими друзьями, поэтому Стива она завалила вопросами по неврологии. Проявив при этом знания куда большие, чем можно было ожидать от непрофессионала.

Узнав, что Гвен преподает историю в Дальтоне, она перевела разговор на тему частного образования в Нью-Йорке: во времена ее учебы в Брирли[50] там все было жестко структурировано. А теперь она с энтузиазмом рассказывала об изменениях в программе. В особенности по математике, где детей уже с раннего возраста приучают к компьютерам.

Гвен не могла похвастаться подобной осведомленностью, так как преподавание истории не оставляло ей времени на то, чтобы быть в курсе других предметов. Она поинтересовалась, откуда у Марси такие познания в системе образования Нью-Йорка. Марси ответила, что всегда берет с собой в самолет множество журналов.