За гранью снов - Нина Хоффман

Она внимательно посмотрела на Джулио. Он откинулся на спинку и встретил ее взгляд. Теперь его мучил вопрос, не придется ли ему бороться со своим лучшим другом Эдмундом. Эта мысль угнетала его.

— Я понимаю твое беспокойство, — медленно заговорила Хуанита. — Тебя волнует, не навредит ли он Джулио? Желает ли он вреда кому-либо еще? Чего он хочет? Что он может? — Она прикрыла веки, потом повернулась и пристально взглянула на Эдмунда. — Я думаю, что мой второй сын еще малыш. И мне кажется, он хочет быть хорошим. Я думаю, мы дадим ему такой шанс, если Джулио не возражает.

До сегодняшнего дня Джулио всегда был один в своей голове, если не считать того случая, когда Натан вошел в его тело, чтобы спрятаться от того, кто решил посвятить себя упокоению духов. Настолько ли хорошо Джулио знал Табаско, чтобы решать, оставаться ли ему или нет? Не имеет значения. Он уже решил. Табаско подарил ему свои таланты, силу и дружбу. Джулио дотронулся до выжженного отпечатка на столе.

— Я хочу, чтобы он остался, — сказал он. — Нам еще над многим придется поработать, но я думаю, все будет хорошо.

«Отлично», — подумал Табаско.

«Ты ведь все равно не собирался уходить, ведь так?»

«Я очень постараюсь не делать этого. Если объединить твои умения и мои, я думаю, мы бы серьезно могли помериться силами».

«Друг с другом? Или с другими людьми?»

«С другими. Давай не будем драться друг с другом».

Джулио почувствовал, как расслабились его плечи.

«Давай не будем».

Он поймал себя на том, что улыбается, но не знает точно, кто из них это делает.

— Хорошо, — сказал Эдмунд, но в его голосе слышалось сомнение.

Джулио взял его за руку.

— Спасибо, что ты так быстро пришел.

— Всегда пожалуйста. — Эдмунд улыбнулся и встал. — До завтра. — С этими словами он исчез.

— Эшуе Шиака, — сказал Табаско.

— Прости, что? — спросила Хуанита.

— Эшуе Шиака. Это мое настоящее имя.

— Эшуе Шиака, — повторила Хуанита.

Джулио вздрогнул. Он почувствовал, как ее слова дошли до самых его костей. Что все это значило? — «Все, что ей надо сделать, это только произнести твое имя… и что дальше?»

«И она сможет управлять мною».

— Спасибо, — сказала Хуанита.

— Не за что, Мамачита.

— О нет, есть за что. Я знаю, что это значит. — Она улыбнулась. — Доедай, у нас еще много дел сегодня.

Несколько часов они готовили подносы с закусками, печеньем и торт для вечеринки в честь шестнадцатилетия Ларсона.

Хуанита в основном работала домработницей, а приготовление праздничных обедов было ее дополнительным заработком. Еще она чинила и перешивала одежду. Время от времени даже шила. Она обучила Джулио стольким своим уменьям, на сколько у него хватило терпения. И когда он помогал ей, она иногда платила ему, в зависимости от того, какие счета приходили в тот месяц. Он помогал, как только мог.

Пока они готовили, Табаско лежал тихо внутри Джулио. Он делал вид, что его вообще нет, за исключением того случая, когда Джулио досталось съесть сломанное шоколадное печенье. Он бросил все, что в этот момент делал, закрыл глаза и растворился во вкусе шоколада. Темный, гладкий, горьковато-сладкий, ощущение его на языке было ни с чем не сравнить.

— Что с тобой? — спросила Хуанита через минуту.

Он открыл глаза, сморгнул слезы.

— Шоколад, — пояснил он.

Она наклонилась поближе, внимательно посмотрела на него и улыбнулась:

— А, понятно.

Самое странное, что ему не хотелось больше в тот момент. Шоколад — слишком особая вещь, чтобы есть его, как другие продукты.

Они закончили около полуночи. Когда Джулио лег в постель и выключил свет, он подумал, что это был самый длинный день в его жизни. И он чувствовал, что он еще не закончился.

«Почему дом не узнал меня?» — размышлял Джулио.

Табаско порылся в его воспоминаниях, нашел то, которое его сейчас беспокоило: днем, когда Джулио вернулся в дом в своем теле, после того как побывал там бестелесным. «Из-за меня ты стал другим».

«Но дом всегда узнавал меня раньше, Табаско. Насколько другим я стал? Я не хочу измениться настолько, что мои друзья перестанут узнавать меня».

«Но призрак признал тебя».

Джулио почесал нос и задумался об этом.

У Натана не возникло сомнений, что он это он, хотя дом и ведьмы беспокоились.

«Дом и призрак — части друг друга, — подумал Джулио. Раньше он не мог до конца понять это, пока дом не пустил его целиком в себя. — Почему же призрак узнает то, что дом не хочет?»

«Я не знаю».

В темноте Джулио сел на кровати и посмотрел в окно. Напротив строился новый дом. Сколько он себя помнил, он всегда видел океан из окна своей спальни, но скоро этот чудесный вид заслонит здание. Уже был виден темный силуэт его каркаса.

«И Эдмунд вел себя как-то странно со мной».

«Что ты хочешь?»

Джулио долго смотрел вдаль и думал. Год назад Эдмунд тоже внезапно изменился. Больше всего изменился его голос. Когда он заговаривал, люди оборачивались и смотрели на него. Ему это совсем не нравилось.

Изменилась ли тогда их дружба? Как Эдмунд справился с этим?

Джулио никогда не приходило в голову, что Эдмунд стал совсем другим человеком. Он все еще был просто Эдмундом, только с новыми особенностями и дополнительными проблемами. Ситуация была совсем другая.

Джулио тогда помогал Эдмунду учиться говорить обычно, ретушировать прозрачность и заглушать музыку в голове, хотя, конечно, жалко было терять такой великолепный звук. Когда Эдмунд старался, он мог маскировать свой чудесный голос.

«Мы уже решили не менять голос», — сказал Табаско.

«Чем меньше мы изменимся, тем быстрее мы вернемся к моему обычному поведению и тем меньше остальные будут вспоминать, что ты здесь».

Джулио почувствовал напряжение и неприятные предчувствия. Это исходило не от него.

«Ладно, в чем проблема?»

«Ты действительно хочешь, чтобы я исчез?»

«Нет!» — И тут Джулио подумал: — О чем я прошу его? Попросить кого-то притвориться невидимым — это почти то же самое, что попросить его уйти. Этого ли я хочу? — «Я не хочу, чтобы люди смотрели на меня с насмешкой, боялись меня или показывали пальцем. Я не хочу, чтобы та девочка, Таша, считала меня каким-то монстром. Я не хочу, чтобы дом воспринимал меня как чужака. Я не хочу, чтобы мама волновалась. И я хочу, чтобы ты остался со мной. Это возможно?»

Табаско молчал долго, очень долго. Джулио подумал: «Ладно, возможно. Теперь все должно измениться. Ну да, конечно, должно. Мне действительно придется стать другим человеком. Может быть, это даже заметят окружающие. Пусть, пусть. Я с этим справлюсь. Если я хочу, чтобы все было, как прежде, это еще не значит, что так оно и будет. Ведь я разговариваю со своим братом. Я должен дать ему немного пространства. Звал ли я его? Нет. Знаю ли я его? Не очень хорошо. Хочу ли я, чтобы он остался со мной? Эй! Он дает мне магические способности! Он хочет сотрудничать со мной! Он пытается научиться быть человеком! Он мне нравится! В чем же дело? Я такой дурак».