Укротители лимфоцитов и другие неофициальные лица - Елена Павлова

1) вы придумываете теорию (на некоторых, особенно счастливых по этой части, теория сваливается сама, причем в самых неожиданных и неподходящих ситуациях), и она кажется вам гениальной и объясняющей устройство как минимум половины мира. Устройством второй половины, как вам кажется, вообще можно пренебречь. Да и не половина она – едва на четверть наскребется, было бы о чем говорить;

2) вы сидите некоторое время неподвижно и, ослепленный своей гениальностью, пялитесь в потолок;

3) среди ночи вы просыпаетесь в холодном поту с мыслью, что ваша гениальная идея, скорее всего, уже приходила кому-то в голову, и конечно, этот мелкий подлец успел ее опубликовать, просто вам не попадалась его статья, потому что библиотека вечно задерживает подписку на самые интересные издания. Поэтому вы в три часа утра вскакиваете с постели и проводите остаток ночи, терзая “Гугл” вопросами, формулируя их с разной степенью каверзности, чтобы быть уверенным, что ничего такого в Сети даже близко нет. Разумеется, в параллельном окошке у вас открыты “ПабМед”, “Медлайн” и еще парочка необходимых ресурсов, но они мало помогают, потому что по абстрактам не все и не всегда понятно, а доступа с домашнего компьютера к коммерческим изданиям вроде, будь он проклят в своем великолепии, Nature у вас нет.

Кроме того, настроение здорово портится, когда выясняется, что статьи, полностью совпадающие по ключевым словам с вашим запросом, таки выходили. Но в Китае. И с китайского переведены только заголовки и собственно ключевые слова. Вы, ругая на чем свет стоит капиталистов, которые наживаются на бедных ученых, и коммунистов, которые думают, что делиться знаниями с остальным миром не обязательно, решаете, что пора поспать перед работой, и как раз в этот момент звонит будильник;

4) вы делитесь мыслью с коллегами, кратко обрисовываете возможные перспективы и неизбежные открытия, связанные с вашей теорией, при этом стараясь не слишком акцентировать свою гениальность, чтобы не травмировать менее талантливых коллег – в конце концов, они в этом не виноваты;

5) к вашему удивлению, вместо восторженных аплодисментов ваш рассказ встречают жалостливые и откровенно сочувствующие взгляды. Кроме того, вам приходится с негодованием отказываться от настойчивых предложений взять отпуск для “отдохнуть, привести нервы в порядок”, ведь это совершенно некстати сейчас, когда вся лаборатория благодаря вам находится в шаге от Нобелевской премии. Поняв, что вокруг враги и сплошное глухое непонимание, вы разражаетесь пламенной речью, апеллируете к авторитетам, которые попали в непризнанные гении по неосторожности своих современников, и стараетесь еще раз все объяснить рационально, но в конце все равно переходите на личности. Ваши коллеги сначала злятся, потом обещают подумать, что с вашей теорией и лично с вами можно сделать;

6) через несколько дней к вам последовательно подходят все сотрудники лаборатории, чтобы изложить свои гипотезы, возникшие непосредственно из вашей, вопреки вашей и даже без учета вашей теории. Вы, твердо зная, что все они только что прошли мучительные пункты с первого по четвертый, смотрите на каждого сочувственно и очень удивляетесь, когда они один за другим с негодованием отказываются взять отпуск для “отдохнуть, привести нервы в порядок” – в конце концов, вам же со стороны видней, что любому из них такой отпуск пошел бы на пользу, потому что большая часть того, что они там напридумывали, кажется вам болезненным бредом;

7) к вам подходит ваш непосредственный начальник и заявляет, что пора бы вам заняться делом, а то вот уже три дня вы то ли сам не свой, то ли головой ударились. Вы обещаете, что вот буквально сейчас и займетесь рутиной, и даже минут десять честно пытаетесь думать о насущном. Потом ловите себя на том, что насущным как-то незаметно стала ваша новая теория, а не каждодневный труд над другими проектами;

8) вы организуете мозговой штурм, в ходе которого сначала выясняется, что все ваши коллеги – отпетые поклонники Аристотеля: вы им, конечно, друг, но истина им, разумеется, дороже. Поэтому ваша теория перемалывается с такой скрупулезностью и таким ехидством, что даже под ложечкой начинает сосать. Поэтому вы предлагаете выпить кофе. К концу третьего литра (впрочем, тут смотря по количеству участников мероприятия, бывает и больше) вы понимаете, что вокруг сплошные идиоты, а вы самый безнадежный среди них и, что куда прискорбнее, никто из присутствующих не разбирается хотя бы сносно в смежных специальностях. И никто почему-то не может из головы назвать ни плотность метана в сжиженном состоянии, ни точную продолжительность цветения росянки обыкновенной, а между тем оба факта исключительно важны для существования вашей теории как таковой (вообще надо заметить, что современная наука все сильнее нуждается в ученых-универсалах, хорошо разбирающихся в нескольких областях, в то время как сами ученые нередко проявляют тенденцию к узкой, но доскональной специализации). Все расходятся на поиски дополнительной информации и для обдумывания услышанного;

9) а вот теперь ключевой пункт, развилка, от которой во многом зависит, что ждет вашу идею, – успешное развитие или бесславная гибель. Если спустя неделю раздумий и тонны перелопаченной информации вы понимаете, что поторопились и погорячились или, что хуже, начинаете скучать, значит, геймовер, придется пытать счастья в другое время в другом месте. Если же, несмотря на проделанную работу, литры кофе и бессонные ночи, вам все еще кажется, что теория должна работать, а каждый новый добытый из литературы факт только укрепляет вашу уверенность, – поздравляю, вы переходите на следующий уровень;

10) вы идете к своему непосредственному руководителю. Неубедительно соврав, что в последнее время только и делаете, что занимаетесь уже существующими проектами и реализацией уже полученных грантов, вы как бы невзначай нарочито небрежно бросаете: “Кстати, о грантах! Мне тут подумалось…” – и в нескольких предложениях излагаете свою теорию. Выслушиваете уже привычную рекомендацию съездить в отпуск для “отдохнуть, привести нервы в порядок” и твердо отказываетесь. Ждете месяц, чтобы услышать: “Ну попробуй, но не раньше, чем доделаешь то, другое и третье”. Понимаете, что творилось в душе у Золушки, когда ей отказали в поездке на бал в связи с необходимостью разделить горох и просо. С изумлением осознаете: Шарль Перро – или кто там виноват в злоключениях сироты – бессовестный враль, потому что Золушке совершенно точно не хотелось плакать, ей хотелось задушить мачеху. Но у вас нет феи в грантовом отделении, а ваш научный руководитель много лучше мачехи, просто работа у него нервная (мысленно отправляете шефа в отпуск для “отдохнуть, привести нервы в порядок”), поэтому вы не спешите душить шефа;

11) вместо этого под шумок вы все-таки пишете заявку на грант. Через месяц она возвращается, потому что в запарке вы выполнили ее синими, а не черными чернилами. Отчаянно завидуете Золушке, переписываете заявку. Получаете ее назад с объяснением, что они уже три года не принимают заполненных от руки формуляров. Поскольку в прошлом году все было ровно наоборот и вам вернули компьютерную заявку, у вас случается краткий когнитивный диссонанс, а потом – катарсис и озарение: в грантовом отделении сидят говорящие тыквы, и непонятно, когда прозвонят те часы, которые превратят их обратно в людей. Вы в третий раз заполняете заявку. Она не возвращается, и вы три месяца ходите из угла в угол, надеясь, что все получится и все прокатит. Прокатывает. Вы так изумлены, что еще некоторое время расчесываете брови на затылке. Идиотская улыбка не сходит с вашего лица, и всем немедленно становится известна причина этой странности. Вас поздравляют. Но как-то сочувственно;

12) следующие полтора года вы работаете как заведенный. На каждом шагу выясняется, что все сложнее, чем предполагалось, и до вас наконец доходит, что все-таки надо было составить план экспериментов и продумать пути сбора информации;

13) шеф начинает ненавязчиво интересоваться результатами. Зато появляются доказательства правильности теории. Но не всегда. И не все из них надежны. И вообще, обратная теория выглядит привлекательней;

14) вы делаете предварительный доклад на какой-то научной тусовке и до утра пьете с представителями фирмы, поставляющей вам реагенты для вашего нового исследования. В конце вечера откровенно заявляете, что их реагенты – полная чепуха и не обладают даже половиной обещанной производителем чувствительности к интересующему вас показателю. Все заканчивается мирно только потому, что к алкоголю ваша печень устойчивей остальных присутствующих на сабантуе печенок и в момент вашего демарша бодрствуете, собственно, из всей компании только вы, а представители фирмы уже давно спят лицом в тарталетках;

15) однажды ночью вы просыпаетесь с четким и жутким ощущением, что все, чем вы занимаетесь последние два года, – полная, абсолютная, совершенная, бесповоротная фигня. К тому же, чтобы ее закончить, у вас не хватит денег, потому что реагенты стоят в два раза дороже, чем предполагалось изначально. Вы сидите до утра неподвижно и, ослепленный своей тупостью, пялитесь в потолок;