Завтра будет лучше - Бетти Смит

Как и отец Марджи, Мейзи была порядочным работящим человеком. На протяжении всего пути ей приходилось соглашаться на компромиссы, и она соглашалась легко, веря, что это лишь временная мера: завтра или в следующем году произойдет чудо и сбудется все то, о чем мечталось.

Чуда, конечно, не происходило. Муж Мейзи умер в возрасте двадцати девяти лет, оставив в наследство вдове симпатичную шестилетнюю дочку. Но Мейзи даже в горе не унывала. Ее оптимизм был подобен теме надежды в «Траурном марше» Шопена.

«Я еще молода, мне всего двадцать семь, – убеждала она себя. – Я не боюсь тяжелой работы, недурна собой, у меня чудесный ребенок. У многих женщин ничего нет, а у меня есть Айрини. Мне так повезло! Я буду трудиться и дам ей все, что у девочки должно быть. Я буду знать: если моя собственная жизнь кажется мне тяжелой, то это для того, чтобы ее жизнь была легче».

Ну и как же все сложилось? Миловидная девочка, обожаемая матерью, росла немного испорченной. Вечно спрашивала, почему у нее нет того, чем могут похвастаться другие: красивой одежды, дома, куда не стыдно привести друзей. А мама вечно сулила, что «потом» будет лучше.

Мейзи хорошо помнила, как во втором классе старшей школы Рини впервые отправилась на танцы. Ее пригласили на вечеринку в отель «Сент-Джордж», находящийся в центре Бруклина, и ей занадобилось вечернее платье. Мейзи обещала подумать, что можно сделать. Однако время шло, а сделать она по-прежнему ничего не могла. Денег попросту не было.

Тогда у Рини появилась идея. Она попросила у матери два доллара. «Зачем?» – спросила Мейзи по привычке. Оказалось, в магазине на Грэнд-стрит продавали ночные рубашки с пышным подолом и квадратным вырезом, отделанным кружевом. Рини решила, что такая сорочка сойдет за вечернее платье, если надеть под нее достаточно длинную комбинацию.

Сорочку купили. У Рини была розовая комбинация, и у Мейзи была розовая комбинация. От комбинации Мейзи отрезали низ и подшили к комбинации Рини. Девочка примерила то, что получилось, и осталась довольна. Она была молоденькая, хорошенькая и худенькая, на ней все выглядело красиво. Но Мейзи знала: другие девочки засмеют этот наряд. Не удастся их настолько одурачить, чтобы они приняли ночнушку за вечерний туалет.

В день праздника Рини задержалась в школьном комитете: нужно было завершить последние приготовления к вечеринке. Подождав до пяти минут четвертого, Мейзи пошла к своему бакалейщику.

– Слушай, – сказала она, – я только что узнала, что у сестры умер муж. – На самом деле никакой сестры у нее не было. – Послать бы цветов, но банк закрылся в три, значит сегодня мне моих денег не видать. И я подумала: может, ты дашь мне десять долларов и запишешь на мой счет?

– Десять долларов на цветы для покойника – не дороговато ли?

– Дороговато, конечно, но все-таки единственная сестра…

– Даже не знаю, есть ли у меня столько. – Продавец открыл кассу и сосчитал деньги: там было двадцать восемь долларов с мелочью. – Только восемь долларов, – сказал он.

– Этого хватит, – обрадовалась Мейзи. – Я знаю цветочный магазин, где мне сделают скидку.

Бакалейщик поглядел на свой маленький запас. Он знал, что Мейзи не собирается покупать цветы на похороны, а денег у него самого было мало – едва хватало, чтобы одеть и прокормить четверых детей. Но он кормился за счет жителей окрестных домов и зависел от каждого покупателя. Нельзя было отказывать им в одолжениях. Как человек проницательный, он понимал: Мейзи не осмелилась бы просить у него в долг без большой нужды. А он сам, хоть и был стеснен в средствах, все-таки имел больше, чем те семьи, чьи потребности обеспечивали ему доход. Это он тоже понимал и потому дал Мейзи восемь долларов.

– Спасибо, спасибо, – горячечно поблагодарила она. – Я верну завтра, как только откроется банк.

Они оба знали, что никакого счета в банке у нее нет, как знали и то, что долг она тем не менее действительно вернет: по полдоллара или по четверти доллара в неделю, но вернет.

– Только вот что, – сказал бакалейщик. – Если моя жена будет тебя обслуживать, ты ей ничего не говори. Она в бизнесе не смыслит, не понимает, что постоянным клиентам иногда надо идти навстречу.

– Я никому ни словечка не скажу, – пообещала Мейзи. – И, пока живу здесь, всегда буду все покупать только у тебя.

– Большего мне и не надо. Только бы иметь хороших постоянных покупателей, которые платят по счетам каждую субботу. Видишь ли, я рад бы всем помогать по доброте душевной, но и жить на что-то нужно.

Мейзи побежала на Питкин-авеню и нашла платье за шесть девяносто восемь. Оно было из тяжелого блескучего искусственного шелка с бордовыми бархатными бантами по обе стороны скромного квадратного выреза. Пощупав подол, Мейзи невольно содрогнулась: ей показалось, это тот самый материал, которым изнутри отделывают гробы. Но она отогнала от себя эту мысль: ей, дескать, потому только так подумалось, что она соврала бакалейщику, будто деньги нужны ей для покойника. А платье чудесное – за такие-то небольшие деньги. Еще сорок девять центов Мейзи потратила на «шапочку Джульетты», сплетенную из золотистых нитей и украшенную большим зеленым камнем.

Придя домой на полчаса раньше дочери, она погладила платье и разложила его на кровати Рини. Девочка вернулась в радостном волнении. Есть не захотела, сославшись на нехватку времени (было почти шесть), и сразу направилась в свою спальню, где ожидала увидеть ночнушку и комбинацию. Мейзи осталась за дверью и прислушалась: раздался тихий возглас чистого счастья. Рини вышла, приложив платье к себе. Глаза расширились и потемнели от возбуждения, а щеки зарумянились от радости.

– Мама! Ах, мама! – простонала она. – Ты лучшая… самая чудесная мама в мире!

– Подойдет ли? – сказала Мейзи, несколько смутившись: раньше дочь никогда не выражала своих чувств так бурно. – Не срезай ярлычки, пока не примеришь.

Платье подошло. Девочка выглядела прелестно. Ожидая своего кавалера, она сидела, положив ногу на ногу, и покачивала туфелькой: ей нравилось, как свет играл на ткани.

Наконец в дверь позвонили. Мейзи сняла передник и пригладила волосы, а Рини тут же схватилась за пальто.

– Я не стану предлагать ему войти, – сказала она чересчур поспешно. – Мы и так опаздываем.

Мать поняла, что девочка стыдится их квартирки, и не обиделась на нее. Выглянув в окно, Мейзи увидела, как Рини и какой-то мальчик садятся в такси. Они прошли мимо ребятишек, которые таращились на них, выстроившись по обе