Завтра будет лучше - Бетти Смит

– Как не знать? Я сама была молодой – хочешь – верь, хочешь – не верь.

– Верю.

– А та, другая? Ее до сих пор не перевели?

– Кого?

– Ты понял, о ком я: о той нахалке с крашеными рыжими волосами.

– Мэри?

– Тебе виднее, ты же всех по именам знаешь.

– Конечно, знаю, я их начальник. Нет, Мэри не перевели, мне самому нужны сотрудники. И волосы у нее не крашеные: это ее естественный цвет.

Мама отрицательно помахала пальцем.

– Мы, женщины, можем дурачить вас, мужчин, но не друг друга.

Уэйн протянул ноги под кровать и сунул руки в карманы: так ему стало удобнее.

– Надеюсь, сынок, ты когда-нибудь женишься. Но пусть это будет девушка, достойная тебя. Мне бы хотелось подержать внука или внучку на руках, пока я… пока я… не переправлюсь на тот берег.

– С женитьбой мне придется поспешить, – он улыбнулся, – я ведь уже четвертый десяток разменял.

– У тебя еще уйма времени. Твой отец женился только в сорок, причем не совсем неудачно. – Она задорно и кокетливо кивнула. – Хотя, конечно, не мне следовало бы это говорить.

– Тогда я подожду. Потому что… – он произнес нараспев: – «Ищу я девушку, как та, кого нашел отец…»[9]

– Напрасно смеешься, – добродушно пожурила мама. – В пословицах и в песнях много правды. Иначе они бы подолгу не жили.

– А я и не смеюсь. – Уэйн забрал у нее поднос. – С днем рождения! Пусть у тебя их будет много.

Он наклонился и поцеловал ее в щеку. Она обвила его руками и прижала к себе:

– Ты хороший мальчик, хороший. Не знаю, что бы я делала без тебя.

Ему пришла в голову одна из тех мыслей, которые он считал предательскими. Он представил себе, как бы это прозвучало, если бы слова: «Не знаю, что бы я без тебя делала», – сказала ему молодая девушка. Он чувствовал себя связанным, понимая: пока мать жива, жениться ему нельзя. Ее смерти он не желал, но иметь жену и детей ему хотелось. Хотелось любить женщину и быть любимым ею. Иногда – очень нечасто (он не любил это вспоминать) – в его жизни находилось место тому, что он называл «купленной любовью». В те моменты, когда такие покупки совершались, они казались совершенно необходимыми, но сколько-нибудь продолжительного удовлетворения они не приносили. Он вздохнул, отгоняя от себя эти мысли.

– Что, дорогой? – спросила его мать.

– Ничего. Просто все наоборот: это я не знаю, что бы я без тебя делал.

Глава 6

Дождавшись, когда наблюдающая отвернется, Марджи посмотрела на часы: оставалось двадцать минут. С утра она ждала, когда рабочий день закончится, но теперь не радовалась приближению заветного часа. В аккуратном упорядоченном мире конторы она чувствовала себя дома в большей степени, чем в родительской квартире. Почти все письма, доставшиеся Марджи на сегодня, были уже рассортированы, и она сбавила темп: ей не хотелось управиться раньше Рини – это было бы не по-товарищески.

Пользуясь тем, что наблюдающая ушла в другой конец зала, Марджи сказала подруге:

– Мне нравится твое новое платье, Рини.

– Оно с Питкин-авеню.

– Выставочный образец, наверное?

Эта догадка прозвучала для Рини как комплимент.

– Конечно. Они просили двенадцать девяносто восемь, но я сторговалась с ними на девяти с половиной. Это, мол, оптовая цена – они всегда так говорят. В общем, взяла за девять с половиной, только пришлось пообещать, что приду еще и приведу подруг.

Марджи жадно разглядывала платье. Ей бы очень хотелось воспользоваться дружбой с Рини: прийти с нею в тот магазин и купить с хорошей скидкой что-нибудь наподобие. А именно это платье казалось Марджи очень знакомым: серовато-розовый жоржет, заниженная талия (поясок на бедрах), гофрированная юбка открывает колени, на плече искусственная голубая роза. Марджи предпочла бы фиалки… Точно! В таком платье она представляла себя, когда мечтала о том, как вернется к цветочнику и скажет ему, что его магазинчик недостаточно модный. Только на ее платье были фиалки.

– Одно неудобно, – пожаловалась Рини, проведя рукой по мальчишески плоской грудной клетке, – приходится носить очень тугой бюстгальтер. – Юбка короткая, и, чтобы она не задиралась, грудь не должна выпирать.

– А подходящую шляпку ты подобрала?

– Не нашла. Пришлось взять черную.

– Ну и хорошо, черный цвет со всем сочетается.

– Погоди, скоро я тебе покажу. Это клок, – сказала Рини вместо «клош». – Сначала я хотела себе шляпку наподобие тех, что носят хопперы.

– Или кексоеды.

– Хопперы, кексоеды – какая разница? Все они золотая молодежь. А мне шляпка нужна, чтобы ходить на работу, поэтому я остановилась на таком вот «колокольчике».

Марджи с отвращением посмотрела на свою синюю саржевую юбку. Весь ее гардероб состоял из одного костюма, легкого пальтишка, нескольких блузок и нескольких комплектов белья. Весной и осенью она носила костюм полностью, зимой прибавляла к нему пальтецо, а летом ходила в юбке и блузке без жакета.

Одна из кофточек когда-то была белой, но от ежедневных стирок пожелтела, и Марджи пришлось покрасить ее в розовый красителем «Рит». Тогда все девушки сказали, что совершенно серьезно подумали, будто блузка новая. Впоследствии эта кофточка еще много раз меняла цвет. Сейчас, например, была синей и вместе с синей юбкой и комбинацией, тоже выкрашенной синим, выглядела почти как платье.

Вся эта синева до смерти надоела Марджи. К зиме ей очень бы хотелось иметь теплое пальто, а под ним настоящее платье – вроде того, которое купила себе Рини.

– Я подумываю о новом пальто, – призналась Марджи подруге.

– И думать нечего, иди да и купи.

– Знала бы ты… – начала Марджи, но осеклась: не хотелось объяснять, как ее мать относится к деньгам.

Но Рини и так поняла.

– Заставь родителей раскошелиться. Скажи им, что тебе нужно хорошо одеваться, чтобы не вылететь с работы. Это всегда действует.

– Я так не смогу.

– Почему? Ты разве не совершеннолетняя?

– В июне исполнилось восемнадцать.

– В день, когда мне стукнуло восемнадцать, я подошла к матери и сказала: «Послушай, мам, я теперь сама себе босс и не обязана приносить домой всю получку. С нынешнего момента я буду платить тебе за квартиру».

К разговору присоединилась Рути, сидевшая с другой стороны от Марджи:

– Я сказала своей то же самое в день, когда Эд подарил мне кольцо.

Рини смерила Рути сердитым взглядом за вмешательство в то, чего ей не следовало подслушивать.

– Я же просто так! – произнесла она, оправдываясь.

Подчеркнуто не обращая на нее внимания, Рини понизила голос:

– Так вот. Я сунула