Власть и наука - Валерий Сойфер

"На ферме стали часты тяжелые отелы, и нередко приходилось лишаться теленка или коровы, а иногда гибли и корова и теленок" (115).

Вот тогда-то Лысенко и вынужден был задуматься над причинами падежа скота. Только искать выход из положения он стал не с помощью специалистов животноводов, а путем внедрения собственных догадок, казавшихся ему наиболее правильными.

Схема выведения пород с желательными свойствами была разработана до него солидно. Многовековая зоотехническая практика и селекция животных, особенно крупного рогатого скота, знала много старинных, многократно проверенных и подтвержденных временем приемов, позволявших в зависимости от состава собственного стада, от возможности привлечения тех или иных пород для улучшения стада, решать многочисленные задачи, встающие перед животноводами19. А в последние десятилетия селекционеры животных во все большей мере опирались на законы генетики.

Для Лысенко и Иоаннисяна все это было темным царством. Общепринятые методы они использовать не умели, дурашливой же смелости было предостаточно, и они пошли неторенной дорожкой. Стали скрещивать своих остфризских коров, с жирностью молока 3,3 -- 3,4%, с быками костромской породы. Жирномолочность этой породы колебалась от 3,9 до 4,4%.

Начиная скрещивания, Лысенко и Иоаннисян почему-то решили, что жирномолочность у помесей должна стать высокой -- не меньше, чем у костромской породы, хотя согласно законам генетики жирность молока родителей определяется сочетанием генов, а у потомков (в силу того, что на уровень жирномолочности влияет сразу много генов) усредняется20. Иными словами, у приплода следовало ожидать жирность молока, лежащую в диапазоне 3,6 -- 3,9%. Такой она и получилась у дочерей от скрещивания, предпринятого Иоаннисяном, а совсем не такой, как ждал Лысенко. Но согласиться с тем, что законы генетики распространяются и на коров, Лысенко не мог. Он объяснил недостаточную, на его взгляд, жирность молока своим законном -- "законом жизни биологического вида". Объяснение это было сродни "самоизреживанию". Как ни просты были рассуждения Лысенко, как ни далеки они были от научных гипотез (он и слово-то "гипотеза" не любил, предпочитая говорить: "наши исходные предпосылки", "наши предположения"), но все-таки и он стремился соблюдать наукообразие. Жирномолочность, говорил он, зависит от того, как будет развиваться первая клетка, дающая начало организму - ЗИГОТА.

Как известно, любой организм начинает жизнь с того, что сперматозоид (отцовская половая клетка) соединяет свои хромосомы с хромосомами яйцеклетки (материнской половой клетки). Эта оплодотворенная сперматозоидом яйцеклетка (её и определяют в науке термином зигота) могла по мнению Лысенко сама выбрать путь развития, находясь еще в утробе матери. На лекциях он пояснял свое понимание свойств зиготы афоризмом: "Зигота -- не дура".

Конечно, это заявление о "выборе пути развития" находилось в вопиющем противоречии с генетическими и вообще с биологическими данными. Он был уверен, что согласно "закону жизни биологического вида" организмы ведут себя всегда одинаково: строят тело так, чтобы обеспечить процветание своего вида. (Иногда он формулировал эту мысль иначе: говорил, что "развитие конкретного организма направлено на то, чтобы увеличить массу своего вида в максимальной степени"). В приложении к скрещиванию коров его "закон" звучал так:

"Оплодотворенная яйцеклетка может развиваться и по материнскому типу и по отцовскому, или, вернее, по смешанному в разной степени типу обоих родителей... Согласно закону жизни вида, в данных конкретных внешних условиях, вступивших в единство с развивающимся телом, развитие пойдет в соответствии с теми из имеющихся внутренних возможностей его, которые в наибольшей степени обеспечивают процветание данного биологического вида" (116).

Коровы костромской породы (более жирномолочные) крупнее в размерах. Остфризы (у коров этой породы молоко менее жирное) меньше. Конечно, -- заявлял Лысенко, -- плод выберет из двух возможностей ту, которая обеспечит более легкие роды (117). Породе ведь выгодно, чтобы плод оставался живым, а не задыхался при родах. Вот почему в данном случае скрещиваний получилось не такое жирномолочное потомство, -- завершал он свои объяснения и заявлял, что его коровы и быки будут вести себя в согласии с его "законом" (118), сойдут на-нет случаи гибели плодов при родах. Но гибель при родах оставалась значительной (119). Эти неудачи, объяснял Лысенко, происходят из-за того, что на его ферме слишком хорошее питание животных (120).

Чтобы избавиться от неудач, прежде всего заменили быка-производителя. Если зигота способна выбирать путь развития, нужно подобрать ей такого отца, который был бы мелким по весу, но давал жирномолочный приплод. Так на ферме в 1952 году появился джерсейский бык "Богатырь 60". По указанию Лысенко его купили за валюту в Дании. Джерсейская порода коров, размножавшаяся в чистолинейном состоянии более двухсот лет, отличалась высокой жирномолочностью (около 6%), но давала мало молока. Поэтому, исходя из правил генетики, жирность молока у потомства от скрещивания с джерсеями должна была возрасти, а удои упасть. Первые телки, полученные от скрещивания джерсеев с местными коровами, подросли к осени 1954 -- весне 1955 года, были покрыты и начали лактировать в конце 1955 года. Жирномолочность, как и должно было быть, возросла. Удои, как того требовали законы генетики, упали почти на треть по сравнению с уже достигнутыми на ферме: с 6785 кг в год в 1954 году и 6670 кг в 1955 году до 4554 кг в 1956 году. Как отметила позже комиссия по проверке деятельности Горок Ленинских:

"За 10 лет (1954-1964 г. г.) удой молока на корову снизился на 2332 кг, или более чем на одну треть, выход молочного жира уменьшился на 13,7 кг, молочного белка на 41 кг (на 19,5%), средний вес живой коровы упал на 140 кг, причем убойный выход мяса в 1964 году составил 41-43%" (121).

Другая беда заключалась в уменьшении более чем вдвое выхода мяса в тушах после разделки. Но об этой неудаче Лысенко с помощниками предпочитали помалкивать, и вывод этот был обнародован десятью годами позже, а пока Лысенко, не обращая внимания на цифры, которые не могли быть ему неизвестны, продолжал твердить, что его опыты нисколько не противоречат его "теориям" и отлично подтверждаются его же данными21.

Скрещивания с джерсеями вели с максимальной скоростью, допустимой в "Горках". К счастью, Лысенко, видимо в силу крестьянской подозрительности ко всему необычному, отвергал пользу искусственного осеменения, а то бы за это же время можно было бы перепортить в тысячу раз больше коров. В 1957-1960 годах пошли массовые отелы помесными телками и бычками. Их начали партиями продавать на сторону для замены существующих в стране быков-производителей и коров-рекордисток. Причем продажа шла не в обычные колхозы и совхозы, а в основном в племенные хозяйства. На 1 января 1965 года было продано только бычков 478, из них 177 -- государственным станциям по племенной работе и искусственному осеменению, 129 -- научно-исследовательским учреждениям и лишь 172 -- совхозам и колхозам (124). Всего же с 1956 по 1964 год включительно "хозяйство реализовало 863 головы молодняка" (125).

И, как и раньше, на поводу у Лысенко шло послушное ему Министерство сельского хозяйства СССР, издавшее специальный приказ на этот счет (126).

Теперь Лысенко и Иоаннисян могли не опасаться за последствия их деятельности. Ответственность была переложена на Министерство сельского хозяйства СССР. Тем же приказом "Горкам" разрешили продавать помесных бычков по баснословным ценам (превышавшим государственные закупочные цены в ряде случаев на 600 процентов /127/), устанавливаемым к тому же соглашением сторон (128). Конечно, охотников спорить с лысенковцами насчет цены не находилось: сколько те запрашивали, за столько и покупали. Закон при этом нарушали нещадно. Например, согласно Инструкции Минсельхоза СССР продавать племенной скот моложе 6 месяцев было вообще категорически запрещено (129), а Лысенко торговал и трехмесячными бычками.

Год от года практика продажи помесных быков разной кровности, рекомендуемых на племя, ширилась. Особенно усердствовали Лысенко и Иоаннисян, насаждая свои методы в Молдавии. Иоаннисян дневал и ночевал в этой республике, там же он издал одну из своих брошюр, пропагандировавших их новые с Лысенко методы. Как и прежде их поддерживал в печати такой же специалист по коровам, как и они, полковник НКВД С.Н.Муромцев (141).

Обманывая чиновников в аппарате управления сельским хозяйством и в партийных и государственных органах, которые, в свою очередь, с явным удовольствием встречали эту ложь, Лысенко и его помощники заявляли на Пленумах ЦК партии и даже на партийных съездах, что с их помощью СССР скоро догонит и перегонит США по производству мяса и молока. Например, Иоаннисян говорил следующее:

"По валовому производству молока и животного масла на душу населения мы уже обогнали Соединенные Штаты Америки. В 1960 году в СССР было произведено 61,5 млн. т. молока, а в США по их официальным данным, -- 56,9 млн. т. Общее производство животного масла составило в СССР в 1960 году 848 тысяч т масла, или 3,7 кг на душу населения" (131).