Хроники Нарнии - Клайв Льюис

Шли среди мшаных лужаек, на которых лежали невиданные существа, то ли мертвые, то ли спящие — Джил не могла разобрать, — то ли драконы, то ли нетопыри; даже ляг-ве-мокроступу они были неведомы.

— Их что, тут выращивают? — спросил Юстейс у Хранителя.

Тот сперва чуть опешил от такого вопроса, а потом ответил:

— Нет, эти тоже попали в Глубинное Королевство через расселины и провалы. Многие сюда попадают, да немногие возвращаются вспять, в мир под солнцем. Говорят, они проснутся в конце времен.

Сказал и захлопнул рот, как сундук, так что наши герои больше не смели нарушать тишину разговорами. Босые стражи бесшумно ступали по мягкому мху. Не шумел ветер, не пели птицы, не журчала вода. И неведомые существа не дышали.

Шли долго; наконец добрались до скальной стены с проходом в следующую пещеру. Этот ход был много шире того страшного лаза, и Джил прошла в него, даже не пригнув головы. Следующая пещера оказалась ниже, уже и короче предыдущей и напоминала храм. В ней, растянувшись почти во всю ее длину, спал огромный человек, старец, гораздо выше и крупнее любого великана, и лицо его — не чета великаньим! — сияло благородством и красотой. Грудь старца вздымалась и опадала под волнистой белоснежной бородой, доходящей до пояса. Чистый серебристый свет лился неизвестно откуда.

— Кто это? — спросил Зудень, и Джил, услышав его голос, удивилась, как это он посмел нарушить молчание.

— Этот старец — Праотец-Время, — ответил Хранитель Границ, — Когда-то он правил Верхним Миром, потому спустился в Глубинное Королевство, лег и уснул; во сне он видит все, что происходит там, наверху. Многие сюда спускаются, да немногие возвращаются вспять, в мир под солнцем. Говорят, что и он проснется в конце времен.

Так и шли они из пещеры в пещеру — Джил давно потеряла им счет, — все вниз и вниз, все глубже и глубже, так что от одной только мысли о толще земли над головой перехватывало дыхание. Но вот Хранитель приказал вновь зажечь серо-голубой светоч, и они вошли в пространство необъятное и темное; тусклый фонарь высветил белесую кайму песка и неподвижную воду за нею. У небольшого причала стоял корабль без мачты, без паруса, но со множеством весел по бортам. Пленников провели к полукруглой скамье на носу, на возвышении; остальная часть корабля была занята сиденьями для гребцов.

— Ничего страшного, — сказал Зудень, — но хотел бы я знать, кто еще из нашего мира… оттуда, сверху… кто еще прошел этим путем?

— Многих унес корабль от сумрачных берегов, — начал Хранитель, — но…

— Но не многие вернулись и так далее, — прервал его лягва, — Не стоит и повторять. Или это единственное, что ты знаешь?

Джил и Юстейс прильнули к мокроступу. Там, наверху, они думали, что Зудень — зуда и зануда, а здесь, под землей, он оказался единственной их опорой. Подземцы укрепили бледный фонарь посередине корабля, сели на весла, и корабль отчалил. Света хватало лишь на то, чтобы увидеть впереди черную водную гладь, исчезающую в кромешной тьме.

— Что же с нами будет? — воскликнула Джил в отчаянии.

— Не унывай, Поул, — сказал мокроступ, — Мы на верном пути. Мы должны были попасть под Гиблый Город, вот и попали. И теперь мы вновь следуем знамениям.

Пленников накормили какими-то тощими сырыми лепешками, совершенно безвкусными. После еды они заснули. А когда проснулись, ничего не изменилось: подземцы гребли, корабль плыл из мертвой тьмы в мертвую тьму. Сколько раз они ели, засыпали, пробуждались и снова засыпали — ни один из них не мог бы вспомнить. Еще хуже было то, что им начало казаться, будто всю свою жизнь они провели на этом корабле среди этой тьмы, а солнце, синее небо, ветер, птицы — не более чем сон.

Они уже ничего не боялись и ни на что не надеялись, когда впереди наконец засветились огни — тусклые фонари, вроде их собственного. Один из фонарей быстро приближался, и скоро мимо проплыл корабль. Потом еще несколько кораблей. Пленники вглядывались вперед до рези в глазах, а там высвечивались огнями причалы, стены, башни и толпы народа. Однако не слышно было ни звука.

— Черт побери! — воскликнул Бяка. — Это же город!

Да, то был город, и весьма странный. Фонарей в нем горело меньше, чем в каком-нибудь медвежьем углу нашего мира. Но даже то немногое, что удавалось разглядеть, говорило о большом морском порте. То высвечивались корабли, стоящие у причалов под погрузкой-разгрузкой, то склады и штабеля товаров, а дальше из темноты проступали стены и колонны огромных дворцов или храмов, и везде сновали подземцы — толпы подземцев текли по узким улочкам, по широким площадям, по лестницам. Уже можно было расслышать шум города: ни тебе песен, ни криков, ни звона колоколов, ни скрипа колес — только негромкий, невнятный шорох. Город был столь же беззвучен, и почти столь же темен, как недра муравейника.

Наконец причалили, и трех пленников высадили на берег и повели по улицам, запруженным толпой, многоликой, но какой-то понурой. Унылый свет уныло освещал унылые физиономии. И никто не обращал внимания на иноземцев. Горожане казались столь же деловитыми, сколь и унылыми, но Джил так и не смогла понять, чем же они заняты. Все сновали туда-сюда, спешили, толкались, и повсюду слышалось шарканье — шорх-шорх-шорх — тысяч босых подошв.

Добрались до здания немалых размеров, скорее всего, дворца, в окнах которого лишь кое-где горел свет. Вошли в ворота, пересекли внутренний двор, поднялись по одной, потом по другой лестнице и оказались в большой полутемной комнате. И там — вот радость! — в дальней стене светилась арка, светилась истинным, желтоватым, теплым светом обыкновенного человеческого огня. В этом свете, льющемся сверху, были видны каменные стены и ступени каменной лестницы. Два подземца стояли по сторонам арки — то ли стражи, то ли лакеи.

Хранитель Границ, подойдя к ним, произнес пароль:

— Многие попадают в Подземье…

— Но немногие возвращаются в мир под солнцем, — ответили стражи в один голос.

Потом все трое, сойдясь вплотную, долго о чем-то шептались. Наконец один из замковых подземцев повысил голос:

— Говорю тебе, их величество отбыли по важному делу. Лучше всего будет до возвращения королевы посадить наземцев под замок. Немногие возвращаются в мир под солнцем…

И тут его речь была прервана самым неожиданным, самым восхитительным образом. Сверху, из арки, донесся голос. Да! Чистый, звонкий человеческий голос, голос молодого человека:

— Что там случилось, Муллугутерум? Наземцы? Давайте-ка их сюда.

— Но, ваше высочество, я должен вам напомнить… — начал было Муллугутерум.

Его прервали: