Месть невидимки - Лев Аскеров

«Итак, — ускоряя шаг, размышлял он, — контур на мне, тумблер прибора под пальцем…».

Стоит лишь им щёлкнуть, и Мика исчезнет из глаз, станет пустым местом. Плохо только одно. Его роскошный баул-саквояж не даёт ему возможности идти быстрее. Он слишком тяжёл и с каждым шагом становится ещё тяжелей. А весит-то, казалось бы, почти ничего — тринадцать с небольшим килограммов. Во всяком случае, стрелка весов у таможенного досмотрового пункта в аэропорту Бина замерла именно на этой цифре. Караеву она врезалась в память как стекло в ногу. Он в ту секунду замер, в точности как стрелка весов.

— Откройте, — потребовал таможенник.

«Всё! Конец!», — решил он тогда. Там лежал его прибор. Точнее, не лежал, а был вмонтирован в саквояж. Стоит таможеннику заглянуть вовнутрь — пиши пропало. Электронные детали, золотые чашечки антенн с бриллиантовыми камешками, линзы, хитрое переплетение разноцветных проводов… И начнётся: «Что такое? Почему? И имеете ли вы право вывозить это? И не представляет ли это угрозу безопасности самолету и людям?..».

«Так и знал — вляпаюсь», — сокрушённо подумал Караев и, положив целлофановый пакет с туалетными принадлежностями к ногам, обречёно потянулся к баулу…

— Профессор! Микаил Расулович! — услышал он вдруг над самым ухом радостный возглас Эльдара, который только что привёз его в аэропорт. — Вы в Америку? На конгресс?

«Вот артист! Как будто не знает?» — ошарашено улыбаясь, Караев смотрит на перехватившего его руку Эльдара.

Азизов подхватывает с ленты транспортера его саквояж и, едва коснувшись плеча строгого на вид таможенника, говорит:

— Адыль, за документами я сам подойду…

— Тут есть кое-какие формальности, — начал было возражать таможенник, но Азизов договорить ему не позволил:

— Знаю… Я всё улажу, — заверил он, подмигнув.

Таможенник принялся заниматься очередным пассажиром, а они направились к арке пограничного пункта. Не доходя до неё, Азизов опустил на пол саквояж и, взяв у профессора паспорт с билетом и буркнув: «Стойте. Ждите меня», вернулся к таможеннику.

Возвратился он быстро. И уже через пару минут, подталкивая перед собой Караева, они проходили через пограничную арку.

— Тёзка, — крикнул он стоявшему в остеклённой будке прапорщику, — я провожаю профессора Караева… Паспорт его у меня…

И всё. Прапорщик без слов убрал стопор с вертушки и символическая граница — осталась за их спиной. Караев стоял на прямой к самолёту, где никаких проверок не ожидалось.

— Вы так бледны, — озабоченно заметил Азизов. — Успокойтесь. Всё позади.

— У них никаких вопросов к вам не было? — покосившись на баул, спросил он.

— Никаких, дорогой Микаил Расулович. Никаких, — рассмеялся Эльдар.

— Неужели не спросили, что в нём?

— Да хоть атомная бомба, — пошутил Азизов.

— Не может быть, — не поверил Караев.

Эльдар глубоко и безнадёжно вздохнул:

— Главное — не что везёшь, а сколько платишь, — тихо проговорил он, подтолкнув профессора к поджидавшей стюардессе.

«Вот пройдоха. Вот проныра», — с восхищением подумал Мика и пожалел, что взял с собой всего пятьсот долларов. Ровно столько, сколько положено было провозить по закону…

Караев обернулся. Ничего подозрительного. Тяжело отдуваясь, поставил свою ношу у ног. Ему надо было немного передохнуть.

В аэропорту «Кеннеди» его, конечно же, никто не встречал.

«Или Софочка подвела, или Софочку подвели», — решил он.

Караевы связались с Гусманами в день его вылета. Подняла трубку Софочка. И, узнав Инну, вдруг в голос заревела:

— Инночка, Сергушку срочно госпитализировали. Ущемление грыжи… Я только из больницы.

— Боже!.. Как он сейчас?

— Прооперировали… Кажется, удачно.

— Что значит «кажется»?

— Инна, родненькая, могу ли я говорить что-нибудь определённое, пока он там лежит? — вопросом на вопрос ответила она, всхлипывая.

— Кто с ним сейчас? — поинтересовалась Инна.

— Да там как узнали, что к ним доставлен профессор Гусман, главврач всю клинику на уши поставил. Выделили отдельную палату. Приставили двух нянечек. Они друг друга будут менять.

— За нянечками тоже нужен глаз, — вставила Инна.

— Ещё бы, — согласилась Софочка. — Этих девах Сергуша близко к себе не подпустит… Избаловала я его. Он только меня признаёт.

— Так в чём же дело? — с недоумением сказала Инна.

— В чём, в чём?! Он отослал. Сказал, чтобы я сидела и ждала звонка доктора Маккормака. Этот американец должен у меня узнать — вылетел мой Гусман или нет…

Оказывается, Сергей Михайлович во время приступа успел позвонить к нему в Нью-Йорк и дома его не застал. Отдиктовав автоответчику, что он занемог и скорей всего не вылетит, он попросил Маккормака перезвонить.

— Твой не собирается туда? — полюбопытствовала Софочка.

— Поэтому звоним. Всё решилось сегодня. Через два часа у него самолёт, — сообщила Инна и попросила обязательно передать Маккормаку, что Караев вылетел, его неплохо бы было встретить и сохранить номер в гостинице.

— Все непременно передам, — заверила Софа.

Караева никто, конечно же, не встретил. На всякий случай с часок побродив по аэропорту, Мика прошёл к рейсовым автобусам. И вовремя: как раз один из них отваливал на Кливленд…

…Мика опять засновал глазами по потоку людей, идущих со стороны мотеля. Нет, того шкафообразного субъекта, что стоял возле стойки администратора и называл его фамилию, среди них он не видел.

«Шкафообразный», — повторил про себя Караев и задумался. Когда-то он уже употреблял это слово в отношении то ли этого самого, то ли другого «дромадера». Ничего, однако, не припомнив, Мика пожал плечами и решил немного постоять, чтобы лучше осмотреться и передохнуть.

Мимо, едва не касаясь облитого белой эмалью тротуарного бордюра, проехал шикарный лимузин. Скорее, проплыл, а не проехал. И, прошелестев упругими шинами, остановился. Чуть впереди. Метрах в двадцати.

«Какой-то богатей», — отметил про себя Мика, любуясь машиной.

В её ослепительно чёрном лаке горели золотые лоскуты восходящего солнца. И вся она походила на недоступную роскошную женщину — высокомерную, холодную. А людям было не до неё. Ещё сонные, но уже по макушку нагруженные заботами нового дня, они сновали мимо лимузина, как мимо пустого места. Им было наплевать на эту белую ворону, спозаранок объявившуюся на окраине Кливленда…

«Белая ворона чёрного цвета», — поправил он самого себя. И в голове вдруг сама по себе возникла мелодия песенки из популярного на его родине фильма «Д'артаньян и три мушкетёра». Память очень к месту выдала ему пару строчек из той песенки: «Куда вас к черту, сударь, занесло?! Неужто вам покой не по карману?»…

Караев усмехнулся. Она, та строчка, касалась и его, и этой расфуфыренной машины. Наверное, потому что и он, и лимузин были тут гостями. Прошенными или не прошенными — вопрос другой, но то, что гостями — это точно.

Он готов был с кем угодно поспорить, что этот чёрный крейсер впервые оказался в предместье своего родного города. А что касается его самого, так он вообще из-за тридевять земель. И впервые в Америке и, конечно же, в самом Кливленде. И всё ему ново. И всё интересно. И, главное, хорошо. Хотя вчера он здорово переволновался. Денег с перепугу взял мало, а отели — чтобы этой Америке пусто было! — дорогие. Но всё решилось очень просто.

Заикаясь и сгорая от стыда, он долго и нудно объяснял таксишнику, что ему надо. Тот же понял его сходу. Словно каждый день встречался с людьмиподобного рода.

— Окей! Нон проблем, — по-свойски, широко улыбнулся он. — Мотель за двадцать долларов в сутки вас устроит?

«Четыре дня на симпозиум, — спешно рассчитывал он про себя, — плюс один день с каким-нибудь магнатом или деньжастым коллегой — сто двадцать пять долларов. На еду — если не зарываться, долларов пятьдесят, столько же на непредвиденное, плюс билет на автобус до Нью-Йорка. Где-то сто тридцать долларов останется. Можно будет потратить своим на подарки». Последнее его воодушевило, и он с радостью выпалил:

— Вполне!

Они молнией сорвались с места и на крутом вираже, на выезде из вокзала водитель сказал:

— Меня зовут Грегори, или Грэг, а вас?

— Микаил… По-американски — Майкл, — представился он и, тревожно глядя на дорогу, спросил:

— А что, нам далеко ехать?

Грэг отреагировал мгновенно:

— Не волнуйтесь, Майкл… Мотель неподалёку. Отсюда минут пятнадцать… Номер двухместный. Постель чистая. Душ, туалет в комнате. Телевизор в холле.

— До центра оттуда не близко?

— До центра — это куда?

Караев вынул из кармана бумагу и, развернув её, протянул водителю:

— Здесь адрес написан… Может, знаете?..

— О-о-о! — Грэг сбавил скорость. — Приглашение на международный симпозиум психиатров! Так вы, Майкл, — профессор?