Месть невидимки - Лев Аскеров

И это были не пустые слова. Они не расходились с делом.

Получив от Азизова нужное заявление, профессор сказал:

— Это не всё, Эльдар. Ещё одно условие. Выделенную вашей жене комнату постарайтесь обустроить по-домашнему. Поставьте телевизор, магнитофон с записями тех мелодий, которые ей нравятся, и… чтобы рядом с ней находился близкий человек… Мать, её сестра, или кто другой, кто бы не вызывал у неё дискомфорта…

В час дня, возвращаясь с обхода к себе в кабинет, он увидел перед дверью нетерпеливо прохаживающегося Азизова.

— Ну, как дела? — спросил Микаил Расулович.

Всё сделано. С ней будет её мама… Она ещё вчера приехала из района повидать внучек…

— Отменно! Молодец!.. А где она?

— Кто?

— Её мама. Она сегодня не может?

— Почему?.. Она готова в любое время дня и ночи.

— Тогда в чём дело? Зачем откладывать?.. Я готов приступить немедленно.

Четверть часа спустя Азизов привёл тёщу. А ещё через несколько минут санитары привели больную в профессорский кабинет.

— Доктор, мне можно присутствовать? — просительно заглядывая в Микины глаза, ждал ответа Азизов.

Караев замялся. Ему не хотелось, чтобы Азизов, как бы он к нему ни относился, видел эффект исчезновения. Реакция может быть самой непредсказуемой. Хотя и отказать ему было бы неправильным.

— Можно, — немного поразмыслив, отозвался он. — Только строго находиться там, где я укажу. За ширму, куда мы поместим Сафуру, жену вашу, ни в коем случае не входить. Всё пойдёт насмарку. Даже я буду находиться на расстоянии от неё… Вы меня поняли?!

— А как же, Микаил мялим? Даже не шелохнусь, — обнадёжил он.

…Азизов ахнул:

— Что это, доктор?.. Откуда у вас такая запись? — не отрываясь от монитора, всполошился он.

Караев поспешил к нему. И вместо ответа, зачарованно глядя на экран, отрешённо произнёс:

— Началось.

— Что? Что началось? — настаивал Азизов.

— Не мешайте! Потом объясню, — отмахнулся Караев и мягче добавил:

— Лучше смотрите. Такое мало кому удавалось видеть.

На экране Сафура. Потная, разгорячённая. Она купает девочек. Девочки маленькие. Нармине четвёртый год, Лале шестой. Как они выросли теперь. И как здорово — сейчас, пять лет спустя, видеть их такими маленькими.

«Неужели они были такими? — с недоумением глядя в экран, удивлялся Эльдар. — Теперь попробуй узнай».

Они обе в ванной. Он их видит глазами Сафуры. И слышит её ушами. Девочки плещутся. Их смех сыплется голубыми колокольчиками. С ними вместе хохочет мать… Дети, прячась от матери, ныряют головой в мыльную воду, а Сафура делает вид, что не может их выловить. Они с ней играют в прятки…

Эльдар хорошо помнит тот день. Он как раз пришёл домой. Сидя на кухне с матерью, он прислушивался к ликующим возгласам плескавшихся в ванне детей… Потом девочки затихли. Потом стали плакать.

— Мамочка, глаза щиплет, — визжала младшая.

А старшая, Лалочка, испуганно спрашивала:

— Мама, что ты делаешь?.. Зачем себе мыло на голову кладёшь?..

Сафура же в ответ по-деревянному смеялась:

— Дурашки, смотрите, какие дивные цветы. Какое чудо… Как они пахнут!..

А когда Сафура самозабвенно в голос запела песенку «Лалаляр», Эльдар невольно прыснул смехом. Сафура не имела ни голоса, ни слуха. Она пела, а девочки заливались слезами. Эльдару это показалось странным. Он попросил мать посмотреть, что происходит у них… Мама сначала махнула рукой, а прислушавшись, озабоченно пошла к ванной комнате. Дверь отворилась перед самым её носом, и оттуда, облеплённая по пояс переливающимися на свету мыльными пузырями, вышла Сафура. Она держала в руках огромную охапку мыльной пены.

— Посмотри, какие роскошные цветы, — восторженно сказала она свекрови и бросила пену ей в лицо.

Мать обомлела. Такого от невестки она не ожидала. А Сафура хохоча прошла в ванную и, не обращая внимания на ревущих детей, снова загребла облако взбитой пены. И с ней, с этой пеной, побежала по комнатам, разбрасывая её во все стороны…

— Голубые колокольчики… Какое диво… Какой душистый аромат!.. Весь дом будет пахнуть ими…

— Сумасшедшая! Что ты делаешь, — взвизгнула свекровь…

…Показ прервался внезапно. Именно в этом месте. Колко поблёскивая, на экран набежала пелена мутной ряби, сквозь которую едва угадывались силуэты движущихся фигур…

«Выпал штекер антенны», — решил Азизов и протянул руку за монитор, чтобы поправить его.

— Стоять! — с властной хлёсткостью остановил его доктор. — Ничего не трогать! Я же предупреждал вас!

Эльдар послушно отпрянул. Караев, явно чего-то дожидаясь, с минуту смотрел на пусто светящийся экран. На лице его не дрогнул ни один мускул. Разве только горящие как в лихорадке глаза выдавали его волнение.

— Ты помнишь этот случай? — наконец вымолвил он.

Азизов угукнул и уточнил:

— Второй её приступ. Опять на неё нашли видения… После него она так и не пришла в себя.

— При первом тоже присутствовал? — допытывался Караев.

— Нет. Мама видела. Она рассказывала… Говорит, Сафура вышивала. Спокойно. Под нос мурлыкала себе. Потом порывисто поднялась с места и выбежала на балкон. Раскинула руки. Громко, как будто по-птичьи заголосила и ни с того ни с сего с лёгкостью запрыгнула на перила. Как ей это удалось — ума не приложу. Перила там высокие — полтора метра. Встав на них, Сафура, расставив в стороны руки, замахала ими… Наверное, вообразила себя птицей… У матери от страха ноги отнялись. Говорит, стягивала её оттуда в полном беспамятстве… Внизу собрались люди… Когда я пришёл домой, Сафура была в совершенном порядке. Даже успела шепнуть мне, что старой всё померещилось… Я бы тоже так подумал, если бы на следующий день те люди, кто наблюдал эту страшную сцену, не любопытничали: «Что такое приключилось с Сафурой?»…

— Хорошо. Всё понял, — остановил его Караев.

Азизов, настороженно глядя на ширму, за которой находилась его жена, всё это наговаривал чуть ли не шепотом.

— Можешь говорить в голос. Она не слышит. Она… — профессор подыскивал подходящее слово: — Она в гипнозе.

С этими словами Караев направился к пульту. Эльдар хотел последовать за ним, но профессор не позволил.

— Стой у телевизора! — велел он. — Как появится изображение, похожее на первый случай, — скажешь мне… Кстати, сколько времени прошло между первым и вторым приступами?

— Дней десять. Может, чуть больше, — наморщил лоб Азизов.

Профессор нагнулся над пультом, что-то тронул, и экран успокоился.

«Вставил штекер», — подумал Эльдар и в следующую секунду, метнувшись к пульту, сорвавшимся вдруг голосом выкрикнул:

— Выключите, доктор!

Караев перехватил его перед самым прибором.

— Идиот! Ты мне мешаешь!

— А где Сафура?! Там её нет! — глядя за ширму, дико вытаращился он.

Оттолкнув Эльдара подальше от прибора и от ширмы, Караев резко, по-военному приказал:

— Сесть! Мальчишка!

Азизов механически плюхнулся на стул. Однако он был полон смятения, шевелил губами, пытаясь что-то выговорить.

— Где жена моя? Там её нет? — наконец вылепетал он.

— Азизов, придите в себя, — переходя снова на «вы» — жёстко, но спокойно потребовал Караев и после некоторого раздумья стал объяснять:

— Сафура там. Она находится в сильном гипнотическом поле, идущем от моего прибора. Ты её не увидел, потому что сам вступил в полосу этого поля, — фантазировал Караев. — На экран, — он показал на монитор, — проецируется видеоряд самых ярких впечатлений, запомнившихся ей в здоровый период жизни. Находясь под гипнозом, её внутренняя энергетика, возбуждаемая моим аппаратом, передаёт на видео их изображение.

Не объяснять же этому, далекому от науки молодому человеку, что происходит на самом деле и почему за ширмой пусто.

Азизов пытался что-то сказать, но Караев не позволил:

— Вы хотите, чтобы я вылечил Сафуру? — повысив тон, строго бросил он.

Эльдар тряхнул головой.

— В таком случае не мешайте! Или выйдите вон! Или снова встаньте у монитора… Этим вы поможете мне и… своей жене.

— Всё будет в порядке? — с надеждой спросил он.

— Безусловно, молодой человек. Всё будет в порядке. Потом я всё вам объясню, — успокаивал Караев.

— Но там такое интимное. Очень личное, — Эльдар кивнул на монитор.

— Ах, вот в чём дело? — рассмеялся Микаил Расулович. — Я врач, Эльдар. И смотрю на происходящее глазами врача… Когда мужчина-гинеколог осматривает женщину или принимает у ней роды, их мужья не лезут на стенку, — терпеливо растолковывал он. — Если не хочешь, я смотреть не буду. Отвернусь… Но на мои вопросы ты обязан будешь отвечать.

— Хорошо, Микаил мялим. Я встану к видяшнику, — согласился Азизов.

Эльдару было стыдно. Ему ни за что на свете не хотелось, чтобы посторонний, будь он трижды доктором, видел бы эту сцену… Что его тогда толкнуло сделать это? Почему не сдержался?.. Поди разберись.