Связанные кровью - Пэт Ходжилл

В то время, посреди извержения вулкана, у Джейм не было возможности обдумать эти слова. Но теперь она снова слышала горестные стенания Тьери: «…Я сделала только то, что мне велели…»

Для общества, которое заявляет, что основано на чести, Кенцират отбрасывал на свою собственную несколько очень тёмных теней.

Тут её стукнула ещё одна мысль.

— Лура, а что если хайборны заключают контракт на дочь, а вместо этого получают сына, неважно, что такое не предполагалось, мальчик считается бастардом?

— Конечно нет. Леди просто продолжит пытаться, пока не получит то, что нужно.

Однако, для Тьери второго шанса не нашлось. По крайней мере, Киндри был законнорожденным, так же как и Торисен. Джейм никогда не видела контракта на своё собственное рождение, но она знала от Тирандиса, что никто не ожидал и не желал близнецов. Она была таким же потрясением для Ганта, как и Тори для Герридона. Как иронично, что в своём отчаянном желании заменить терпящую неудачи Плетущую Мечты, Мастер умудрился породить трёх последних чистокровных, законнорожденных Норфов, по эту сторону Теней.

Но почему Геррант обрёк свою младшую дочь на такую судьбу?

— Мастер, Мастер! Можешь ли ты удовлетворить страстное желание моего сердца? Можешь ли ты вернуть мне моего сына?

Да, все условия были прописаны в осыпающихся строчках договора, и в осколке воспоминаний, пришедшем ранее, этой бесконечной ночью, в зале посмертных знамён: фигура, одетая в позолоченную кожу, с трудом пытающаяся выпрямиться, прислонившись к катафалку, с которого и свалилась. Она откашлялась, выплюнув несколько личинок.

- 'а голоден, — невнятно пробормотала она, что-то пережёвывая и сглатывая. — Дорогой отец, накорми меня…

Милосердные Трое. Грешан вернулся к жизни. Но как надолго и для какой цели?

Другой обрывок воспоминаний: Ранет выпрямляется в полный рост перед зияющей тьмой, которая могла быть цельной стеной, но не была ею.

— Грядут изменения, и мы, кенциры, также должны измениться или же кануть в вечность. Моя честь следует моим интересам. Что этот призрачный лорд может мне предложить?

— Спроси, и узнаешь. — снова Мразиль, будь он проклят.

Ранет рассмеялась, но за её маской, чёрные глаза сместились на манящие тени и она прикусила губу. Она могла убить любого, кто осмелится разыграть из неё дурочку, но если это предложение реально… Она приблизилась к пролому, изгибаясь подобно гибкой иве. Её голос, поддельно робкий вначале, окреп от честолюбивых амбиций, столь же острых как голод, столь же сильных как безумие:

— Мастер, Мастер, можешь ли ты удовлетворить страстное желание моего сердца? Можешь ли ты поднять мёртвого, чтобы он любил меня? Можешь ли ты дать мне наследника для власти?

Затем её глаза метнулись к Джейм, из прошлого в настоящее, и её лицо было ужасно.

— Я сказала тебе…

Джейм поспешно захлопнула дверь в мозгу, перекрывая эти воспоминания, доступ Ранет к её телу, разуму и душе, — и любые дальнейшие разоблачения. Контракт выскользнул из её пальцев, когда она, дрожа, осела на землю и прислонилась к стене.

Я ещё не достаточно сильна. Я ещё не достаточно…

Ей потребовалось некоторое время, чтобы прийти в себя. Когда она более-менее очухалась, то увидела, что Лура подняла клочок лёгкого шёлка, который выпал из складок документа.

— Что это?

— Ох, ничего.

Каинронка повернулась в сторону, как будто, чтобы получше изучить обрывок, приняв легкомысленный и дерзкий вид. Отказ Джейм рассказать ей, что говорится в контракте, определённо её задел. Это было понятно, но насколько сильно Джейм могла осмелиться откровенничать с дочерью заклятого врага? Намеренья Луры могли быть самыми лучшими; но что касается благоразумия и осторожности, то её кличка Полуумка была вполне заслуженной.

Джейм заставила себя рывком оторваться от стены. — Это узелковое письмо. Спорю, что ты не сможешь его прочитать.

— Ну почему же, смогу — в некотором роде. Хотя занятия по узелковым кодам были такие скучные. — Она пробежалась кончиками пальцев по рельефным точкам. — Это часть письма Кинци Адирайне. Ух ты, оно должно быть очень старое!

— Как минимум, тридцать четыре года, со времён Резни. Осторожней!

Лура нетерпеливо крутила обрывок взад и вперед, разыскивая кусочки, которые могла бы перевести. Не меньше половины ткани было испещрено ржаво-коричневыми пятнами и явно было очень хрупкой.

— Я думаю, что Тьери нашла это в Тропах Призраков, — сказала она, и вскрикнула от досады, когда кончик её пальца пробил насквозь прогнившее место в ткани. Джейм вздрогнула. — Я бы удивилась, если бы она могла его прочитать, или если бы она не хранила его только потому, что письмо принадлежало её бабушке.

— Лура, пожалуйста, отдай его мне.

— А ты сможешь его прочитать? Я так не думаю. Это не будет слишком поразительно, если окажется, что Матрона Кинци сшила это письмо в ту самую ночь, когда умерла? Она говорит что-то о том, что Гант отправился на охоту за раторном, и что видит в Лунном Саду Ранет, вместе с… кем-то. Я не совсем разобрала, кто. Грешан? Кинци, кажется, и сама не уверена. «Ты посмеялась над слухами о том, что Грешана видели идущим через залы Готрегора, когда он был мёртв уже пять дней. Ну, я его тоже видела.» Нет, это не может быть правдой. О, вот странное место! «Я должна признать, я надеюсь, что наша дорогая Ранет имеет»… что-то… «с монстром.»

— Лура, этот кусочек ткани — реликвия моего дома.

Она попыталась выхватить его из рук девушки и он разорвался на две части. Коричневые пятна были кровью Кинци. Через них она настойчиво сказала Джейм, своей правнучке: Отдай это письмо Адирайне.

— Лура…

К её ужасу девушка скомкала свою половину, затолкала в рот и проглотила.

— Вот, — сказала она, выглядя одновременно вызывающе и испугано. — Я тоже могу хранить секреты.

Затем она разразилась слезами и бросилась к Джейм в объятья.

— Ох, какой толк в приключениях, если ты не разделяешь их со мной? Мне было так скучно и одиноко, а все эти женщины хайборны интересуются только всякими глупостями. Они не путешествовали. Они ничего не видели. Их мир такой крошечный. Но меня они кличут идиоткой, бесполезной для любого. Я думала, что ты другая. Я думала, ты мне веришь!

Джейм поддерживала её.

Её первым побуждением было засунуть пальцы поглубже в глотку Луры, чтобы заставить её извергнуть обратно драгоценную записку. Чуть раньше, ей захотелось, чтобы кто-нибудь написал ей письмо, объясняющее прошлое, и так почти и случилось. Однако, она побоялась порезать горло девушки изнутри — случайно, конечно.