Щит побережья. Книга 1: Восточный Ворон - Елизавета Дворецкая

С этими словами Вальгард поднялся и стал собирать свое оружие. Даг и Брендольв следили, как он поднимает один предмет за другим: секиру за пояс, меч в петле на руку, копье, щит, и с каждым мгновением их невольное уважение к этому человеку возрастало. Атла засуетилась, торопливо рассовывая скудные пожитки по мешкам.

– Держи! – Мешок с остатками зерна Атла всунула в руки Брендольву. – Не оставлять же троллям!

Брендольв сперва онемел от возмущения, потом растерянно усмехнулся. Какая-то бродяжка приказывает сыну Гудмода Горячего, который знатнее самого Хельги хёвдинга! Но все события этого дня настолько сбили его с толку, что последнее происшествие показалось даже забавным.

– А далеко ваша усадьба? – спросила Атла.

– Нет, скоро дойдем, – ответил Даг. – Если выберемся с горы… Тут совсем рядом Поле Тинга.

– Тинга восточного побережья? – Атла остановилась, держа в руках свою любимую липовую ложку. – Далеко же мы забрались!

– Пошевеливайся, а не то окажешься еще дальше! – посоветовал Вальгард. Когда он лучше знал, что делать, он без колебаний отнимал у Атлы право распоряжаться. – Становитесь все за мной!

Держа перед собой щит, Вальгард первым встал у двери, и все послушно выстроились цепочкой за ним. Второй стояла Атла, потом Брендольв, потом Хельга, а замыкал строй Даг. Никто не усомнился в праве Вальгарда идти впереди: обвешанный оружием, со щитом в руках, он был грозен и тверд, как сам Тор. Он был как каменный утес, о который разобьются любые бури. У Дага мелькнуло в мыслях, что эти бродяги не такие, как все, но тут же он мотнул головой, сам с собой не согласившись. Какие – не такие? Все люди – разные, и потому – не такие. А война всех одинаково лишила крова, сорвала с места, погнала по свету искать пристанища между людьми и троллями. И в каждом проснулись силы и чувства, которых мирная жизнь не требовала. В ком – троллиные, в ком – великаньи.

Мощным ударом Вальгард вышиб наружу дверь и одновременно с этим запел:

Громом разящимРазорваны тролли,Молотом молнийРасплавлены камни…

Сильный густой голос заглушил свист ветра, и Вальгард двинулся вперед. Он пел, и четверо за его спиной старались ступать в лад с его песней, как единое многоногое существо. Придерживаясь за плащ Брендольва, Хельга жмурилась от страха, и ей казалось, что она идет через битву и над ее головой с грохотом и звоном сшибаются клинки. Теперь она разбирала лишь отдельные слова, которые стремительно проносились мимо нее на ветру: «Сила Властителя… жаром растопит… воды кипят… тучи багровые жертвенной крови…» Было жутко. Сила пришлого берсерка боролась с силой растревоженных духов, а людям оставалась узенькая дорожка, не шире лезвия секиры. Только он, одержимый битвой воин, и мог провести их по этой дорожке. Вальгард не умел успокоить тех, кого растревожила старая Трюмпа, – в нем самом не было покоя. Была только сила, дух Отца Битв, и была твердость, способная отразить и отбросить. Но надолго ли?

Гул позади нарастал, земля ощутимо задрожала. Что-то ухнуло, точно за самыми их спинами вздохнул дракон. Хотелось припуститься бежать со всех ног, но страшно было оставить Вальгарда, вырваться из охраняющего ритма его песни-заклинания. Даг обернулся на ходу и охнул: там, где только что стояла избушка, зияла глубокая пропасть. Духи проглотили ее сразу, как только щит Вальгарда перестал ее укрывать. С шумом рухнула ель, оказавшаяся на самом краю и не сумевшая удержаться, ее корни рванулись вверх, как живые, далеко разбрасывая мерзлую землю. В пропасть с шумом сыпались земля и снег.

– А жалко котелок! – крикнула Атла. – Он был недырявый.

– Бежим! – крикнул Брендольв. Так и казалось, что пропасть будет расти и вот-вот окажется под ногами.

– Держитесь за мной! – рявкнул Вальгард и широким прыжком бросился с уступа.

Бежать под гору было легче; при виде Вальгарда с топором в одной руке и щитом в другой деревья отшатывались в стороны, кусты пригибались. Пропасть позади закрылась, а то место, где стояла охотничья избушка, выглядело так, словно его перепахал исполинский плуг. Все пятеро задыхались, не чуяли под собой ног, в ушах стоял гул, но ветер постепенно стихал. Подножие горы приближалось, лес редел, деревья обретали подобающую неподвижность. Даже Брендольв уже узнавал знакомые места.

Наконец впереди показались холмы, отделяющие лес от моря. Атла первой остановилась, задыхаясь, обняла березу и привалилась к ней в поисках опоры. Остальные задержались тоже, кто ближе, кто дальше, Брендольв сел на холодный валун, ловя воздух широко открытым ртом. Хельга висела на плече Дага, не в силах стоять на ногах.

– Вот пусть попробует… кто-нибудь… посмеяться… – едва сумел выговорить Брендольв. – Сам… пусть… сходит!

– Пойдемте домой! – взмолилась Хельга, как только смогла вымолвить хоть слово. – Уж у нас там все в порядке!

Вальгард невозмутимо вскинул красный щит на плечо и знаком показал: я готов. Брендольв торопливо поднялся с камня и пошел впереди, показывая дорогу. Не хватало еще, чтобы этот берсерк или великан, кто он там, пришел в усадьбу первым, а они за ним, точно он взял их в плен!

Черный ворон, сидевший на буром валуне под елью, внимательно наблюдал, как трое мужчин и две женщины дружно уходят к усадьбе. Хельга ощущала провожающий взгляд, но не смела оглянуться. Ведь он сказал ей тогда: «Не оглядывайся».

Глава 3

Находились в округе люди, которые возмущались и негодовали, узнав, что за тролли столько дней наводили на всех страх. Но больше было таких, кто смеялся.

– Ну, мы и герои! – приговаривали то хирдманы, то бонды, то рыбаки, заезжавшие в усадьбу Тингваль купить-продать что-нибудь или просто узнать о новостях. – Сам Сигурд не постыдился бы такого подвига! Ха-ха! Где они, ваши тролли, можно на них поглядеть? Только держите меня кто-нибудь за руку, а то я боюсь! Ха-ха! Не укусят? А ребеночка с острыми ушками можно посмотреть? Мне жена велела, чтобы я непременно посмотрел и ей рассказал!

Однако на самом деле смешного было немного. Многим из хозяев и гостей усадьбы хотелось знать, что пережили Вальгард и Атла, что случилось с их усадьбой, как они оказались вдвоем так далеко от дома. И они рассказывали: Атла со сдержанной злостью, поскольку ей не хотелось в воспоминаниях переживать все это еще раз, Вальгард с равнодушием к прошедшему, которого не вернуть и не изменить.

– Но у вас же была большая усадьба! Почему же все вышло так бесславно? – расспрашивали Даг, Ингъяльд, другие мужчины Тингваля. – Ваш Перекресток, вы говорите, стоял недалеко от усадьбы северного хёвдинга. Почему же он не собрал войско и не встретил раудов как подобает?

– Встретишь его в Валхалле* – спроси! – огрызалась в ответ Атла. – У нас никто не собирал никакого войска. Каждый остался сам за себя. А началось все с того проклятого золота! Кольбьёрн из рода Стролингов со своими сыновьями разрыл старый курган, где сидел старый оборотень, и выпустил его на волю. Нашел время тревожить нечисть! Они забрали его золото и много всяких волшебных вещей: копье все из золота, серебряное блюдо для колдовства и всякое такое. Только из-за этого золота у них вся округа передралась, а одну усадьбу спалили со всеми людьми прямо во время свадьбы хозяина![16]

Слушатели качали головами со смешанным чувством ужаса и недоверия. Это было похоже на саги о древних героях: о Сигурде, добывшем золото дракона Фафнира, о том древнем конунге, что сам сжег себя в доме со всей дружиной и с дочерью, лишь бы не стать добычей вражеского войска, и о других, подобных им. Но все это в прошлом, в тех временах, когда боги ходили по земле и запросто являлись к конунгам в гости. Не верилось, что не так уж далеко отсюда нечто подобное происходит прямо сейчас!

– Из-за золота – очень может быть! – говорил Хельги хёвдинг. – Еще сыновей Гьюки погубил клад Фафнира. С тех пор золото всегда приносит людям одни беды.

– На той проклятой свадьбе погибло множество людей, а все остальные потом только и знали, что крыситься друг на друга! – продолжала Атла. – Каждый хотел спасать сам себя или свою честь. Наш хёльд выбрал честь и решил погибнуть в битве. Чего и добился! У него было человек сорок – все наши и кое-кто из окрестных, всякие бонды, торговцы и те, кто убежал с самой границы. Они даже радовались, что наконец-то перестанут убегать и будут драться! Теперь они все у Одина! От нашей усадьбы осталась куча угля и костей! Не думаю, чтобы рауды потрудились их похоронить!

За внешней злобой Атла пыталась скрыть свою боль. Эти милые люди, не видавшие беды хуже подгоревшей каши, глазеют на нее с недоумением и не могут взять в толк, как приключились такие несчастья. Знали бы они, что она, Атла Сова, видевшая все своими глазами, понимает не больше них! Как могло получиться, что Квиттингский Север, пространная и достаточно населенная область, где было так много славных воинов и просто нетрусливых мужчин, рассыпалась, как гнилой пень, от первого же вражеского удара!