Соль этого лета (СИ) - Рам Янка "Янка-Ra"

— Аппендицит! — хором констатируют они с Любой. — Скорую!

— Пока она доедет до нас! Надо самим везти, — встаёт Люба, оглядывается. — Кто у нас с машиной?

Бес тянет мне ключи.

— Я повезу! — перехватываю их.

Пацаны несут аккуратно его к машине. Я бегом лечу за правами. И успеваю на стоянку как раз к моменту, как они укладывают его на заднее сиденье. Алёна кладет ему на живот пакет со льдом, видимо раздобытый в столовой.

— Жесть… — стонет он.

— Зачем молчал?! Сказала же — на УЗИ! — отчитывает, чуть не плача его Алëна. — Взрослый же, умный мужик, а как мальчишка…

— Садись, — киваю ей на переднее.

Чуть нервно и неловко вывожу тачку со стоянки. За воротами втапливаю педаль.

— Где хирургия-то? Я не знаю.

— Сейчас…

Находит мне на карте. Близко…

На въезде во двор больницы — не пускают. «Только Скорые».

— Да мы Скорая! — злится Алёна. — У нас острый перитонит!

Охранник непреклонен и предлагает отъехать, уступить место Скорой, которая позади нас.

Короче!

Давлю на педаль газа, прорываясь внутрь, резко поворачиваю к крыльцу с приемным покоем.

Ещё немного бюрократических боев, и Беса уносят на носилках. Я сижу на капоте, глядя в глаза разозленному охраннику. Ну, давай, попробуй, предъяви мне!

Алёна звонит каким-то знакомым в больнице, чтобы Бессо не мурыжили в приёмке, и сразу забрали на операцию. Подъезжает ещё одна Скорая. Отгоняю тачку.

Ну, вот… Всë, что могли сделали. Сидим молча смотрим в лобовое, возле больницы.

— Надо вещи ему привезти… — тихо.

— Привезём…

Закрывает неожиданно лицо ладонями.

— Это я виновата. С утра надо было…

Цокаю, качая головой.

— Перестань, Бес сам дотянул. Всë нормально будет.

— Я сейчас с ума сойду, если что-то не так…

За Беса переживаю и сам. Но ревность точит.

— Алëн…

— М?

— А… у вас с Бесом было что-то… в смысле… с чего вдруг такая близость?

Отрывает руки от лица, с осуждением и усталостью глядя на меня.

— Можно я тебя ударю?

— Можно. Но ответь.

— Не было, — коротко и недовольно бросает.

— Но ты бы хотела?

— Нет. Всë?

Отрицательно кручу головой. Не удовлетворяет меня такой ответ! Отворачиваюсь к окну, стучу пальцами по рулю. Внутри меня нарастает сводящий с ума гул.

Дистанция эта, неопределённость, стена — вымораживает!

Рывком притягиваю еë к себе впиваясь в губы. Пискнув, мычит, неуверенно отталкивая в плечи.

Но я злой, нахальный и, наверное, грубый. Раздвигаю языком еë сомкнутые губы. И как только получаю отдачу, меня расслабляет и переключает.

Дальше стараюсь ласково, трепетно…

— Марат… Марат… — шепчет между поцелуями. — Нам ехать надо!

Отрываюсь, заглядывая ей в глаза. Щеки горят.

— Это ты меня так вежливо на хер посылаешь? — бросаю я с горечью.

Выскакивает из машины. Наблюдаю, как дрожит сигарета в еë пальцах. Лица не вижу.

Садится обратно.

— Поехали.

— Нет. Дождёмся пока прооперируют. Если всë нормально — поедем.

— Спасибо. Бессо мне очень дорог, — тихо. — Он много для меня делает. Я его как брата люблю.

Перевариваю.

— Принято.

Алëна нервно крутит в руках телефон.

— Не волнуйся. Мне вообще с местным наркозом резали. Ничего страшного…

Бросает взгляд мне на живот. Над резинкой шорт торчит краешек шрама.

Еë пальцы дергаются к нему. Зависают, не дотянувшись. Одергивает руку.

Ухмыляюсь, качая головой.

— Мир, наверное, рухнет, если ты меня потрогаешь, да? Или надо тебя для этого напоить? — раздражаюсь я.

— Будем считать, что сейчас ты получил по лицу, Тарханов.

Надевает солнцезащитные очки Беса, пряча глаза.

— Будем считать… что попытка блокирована. А ты вжата в стену. И оттрахана. И кончила. И снова мурлыкаешь. А я опять «твой котёнок».

— Дурак… — фыркает она, отворачиваясь в окно.

В отражении вижу, как губы вздрагивают в улыбке. Притягиваю, укладывая спиной к себе на грудь. Пропускаю свои пальцы через еë, сжимаю в кулак. Задумчиво целую изящные пальчики.

— Соскучился… — шёпотом жалуюсь я.

Вздохнув, устраивается удобнее.

Ждëм, молча обнимаясь, новостей о Бесе.

— Так что там с миром? Рухнет? — шепчу на ушко.

Дотягивается до моего лица. Пальчики скользят по брови, скуле, щеке… Закрываю глаза. Кайф…

Глава 20. За старшего

Заносим Бессо пакет с только что купленными вещами. В палату не пускают, ещё отходит от наркоза. Смотрим через окно в двери. Возле него крутится молоденькая медсестра, косясь на его прокачанный торс. Ниже пояса Бес прикрыт простыней.

— Ну вот, теперь точно всë хорошо будет, — ухмыляюсь я. — Завтра приедем.

Беру еë за руку. И снова охреневаю, насколько это близко — ее рука в моей. Это гораздо большая степень близости, чем, поцелуй, например. Я веду еë. Как свою. Спускаемся по лестнице. Разворачиваюсь, подхватывая под бёдра со ступеньки выше.

— Ты чего?..

Закусываю губу.

— А давай на базу не поедем?

— В каком смысле?

— Гостиницу снимем. Можно не обламываться, что нас услышат и отрываться до утра.

Еë глазищи увеличиваются на мгновение.

— Нет, — качает растерянно головой, краснеет.

— Почему — нет? — сжимается всё в солнечном сплетении.

Позволяю ей медленно сползти по мне и встать на ноги.

— Не буду я по гостиницам!.. — возмущённо. — Господи… Отвези меня обратно, пожалуйста, Тарханов.

— Мм… Ясно.

И больше взять еë за руку не получается. Психую… Что я не так делал? В гостиницу пригласил? Не понимаю, что такого в этом критичного.

— Кофе хочешь?

— Нет, спасибо.

— Может, заедем, поужинаем куда-нибудь?

— Спасибо, нет. Но если ты хочешь, то… я могу и на такси вернуться, — отстраненно.

Приехали, блять…

В тачке так напряжённо, что кажется перегорит сейчас проводка. Горло сводит спазмом. Словно стену выставила. Говорить тяжело. И я молчу.

Припарковавшись, двери разблокировать не спешу. Мы как будто поссорились. А мне очень хочется помириться и поцелуй.

В тишине смотрим в лобовое.

— Марат…

Неловко и тяжко начинает она.

Только посмей… Только посмей… Как заклинание повторяю про себя.

— Мы не можем встречаться, — собирается она духом. — Я прошу тебя, давай останемся друзьями.

— Что?! — нервно усмехаюсь я. — Какими ещё друзьями? Ты мне полностью нужна.

— Ну, я очень тебя прошу!

— В просьбе отказано, — упрямо цежу я. — Если я что-то сделал не так, давай разбор полётов. А такую херню мне предлагать не надо.

— Открой мне дверь, пожалуйста.

Жму на кнопку, пересиливая себя. Открывает.

— Ты всë сделал «так», Марат. И дело совсем не в тебе. Это мои заморочки.

— Наши.

— Что?

— Любые твои заморочки теперь наши.

Отрицательно качает головой. Выходит из тачки. Вылетаю следом.

— Ты же просто просила не афишировать! — рявкаю я.

— У тебя не получится. У нас не получится. Спасибо, в общем и… не забывай, что ты теперь за старшего, ладно?

— Помню.

Поспешно уходит вперёд.

Мне хочется что-нибудь разнести, чтобы выплеснуть все камни из груди.

— Почему?! — со злостью луплю кулаком в крону куста.

А хочется не в крону, во что-то, что может ощутить выплеск этой энергии.

По дороге в корпус, срываю молодняк турников.

— Час уже как отбой, чего тусуемся?

— Но Беса же нет, — настороженно.

— И что? Режима тоже нет? Я пока за Беса.

Завтра, наверняка, пришлют кого-нибудь временно Бессо заменить.

— Музыку вырубаем, и баиньки, — свирепо обвожу их взглядом.

Убедившись, что все расползлись по комнатам, вырубаю в секции электричество. Ибо — нефиг. С утра у нас по распорядку десятикилометровый кросс. Пусть спят.

Присаживаюсь на подоконник, слепо смотрю в окно. Я даже не знаю, чего я больше сейчас хочу — остыть к ней или чтобы она наконец-то прикипела. Хочу одинаково сильно и того и другого. Потому что бесит!