Комната спящих - Фрэнк Тэллис

Очень приятно было познакомиться с вами и доктором Палмером. Еще раз благодарим за лекцию, которую вы у нас прочитали на прошлой неделе. Мы очень признательны, что ради нас вы нашли окно в своем плотном расписании и поведали о новейших открытиях в области соматической психиатрии. Мы живем в очень интересное время, и новые методы, о которых вы говорили, дают надежду многим молодым людям, у которых до недавнего времени не было никаких шансов. Подписываюсь под каждым вашим словом – действительно, психиатрия – ветвь медицины, а не философии. Если бы больше практиков признали наконец эту простую истину, душевное здоровье нации значительно улучшилось бы. Также хочу поблагодарить за то, что дали разрешение направлять к вам пациентов напрямую. Когда я сообщила эту новость попечителям, все пришли в восторг. У нас, в Хоуторн-Хаус, просто нет возможности проводить рекомендованные вами процедуры. Лондонский комитет отказался выдать разрешение на приобретение аппарата для электрошоковой терапии на том основании, что пока нет доказательств положительного воздействия данной процедуры на юношество. Поэтому ваше любезное предложение очень кстати.

Просмотрев личные дела всех наших воспитанников, хочу попросить вас осмотреть девочку по имени Мариан Пауэлл. Возможно, вы помните, как я говорила вам о ней перед вашим отъездом.

Мариан шестнадцать лет, почти всю жизнь девочка провела в приютах. Родилась Мариан в Хекни. Мать работала на военном заводе, но, к сожалению, скончалась, когда дочери было пять лет. Отец, насколько нам известно, был артистом мюзик-холла и бросил жену с новорожденной дочерью в самом начале войны. Мариан удочерили тетя по материнской линии, миссис Милдред Хёрст, и ее муж, мистер Рэймонд Хёрст, но вскоре оба трагически погибли при пожаре.

Следующие четыре года Мариан провела в приюте Назарет в Эппинге, но это заведение закрыли. Вы наверняка слышали о скандале, разразившемся, когда стало известно, в каких условиях содержали детей. Воспитанников плохо кормили, часто избивали, и, если верить результатам официального расследования, дети подвергались сексуальным домогательствам со стороны директора. К счастью, отчаянная ситуация разрешилась сама собой. Если бы этот аморальный тип, мистер Гилберт, изворотливость которого могла сравниться только с его беспринципностью, не упал с лестницы и не сломал себе шею, боюсь, приют Назарет работал бы по сей день. Вероятно, Мариан оказалась одной из многих жертв извращенца. Она никогда не рассказывает о годах, проведенных в Назарете, а в ответ на прямые вопросы молчит.

После закрытия приюта Мариан перевели в другой приют, в окрестностях Дартфорда. Кажется, там девочке жилось неплохо. Она посещала местную школу и, как сказано в характеристике, «делала большие успехи». В это же время имел место весьма любопытный эпизод, о котором говорится в ее личном деле. Один из учителей, мистер Джошуа Армстронг, решил, что Мариан обладает сверхъестественными способностями, и водил девочку на заседание Общества психических исследований. Я спрашивала Мариан, каким образом осуществлялась проверка. У девочки сохранились весьма смутные воспоминания о тестировании, но все же Мариан припомнила, как два «джентльмена» бросали игральную кость и просили девочку повлиять на результат при помощи «силы мысли». Неизвестно, увенчался эксперимент успехом или нет. Я упоминаю об этом случае только потому, что именно в это время у Мариан начали появляться первые симптомы заболевания. Суеверный Армстронг, видимо, принял звуковые галлюцинации Мариан за «послания из мира духов». Не перестаю удивляться, что даже в наш просвещенный век образованные люди по-прежнему верят в подобные глупости.

Официально диагноз «шизофрения» Мариан поставили только через год, в 1951-м, когда девочке было тринадцать лет. Симптомы были выражены неявно, болезнь протекала вяло – отсутствие мотивации, притупление эмоций, социальная замкнутость, проблемы с самообслуживанием, бедность речи. При этом ситуация продолжает оставаться достаточно стабильной, ухудшений не наблюдается. В течение следующих нескольких лет из-за административных и бюрократических проблем Мариан отправляли из одного учреждения Южного Лондона в другое, пока наконец этим летом ее не перевели к нам. До прибытия в Хоуторн-Хаус медикаментозного лечения Мариан не проходила. В личном деле упоминается только о трудотерапии.

В целом поведение девочки можно назвать обычным, если не считать навязчивой идеи по поводу принадлежащей ей тряпичной куклы. Игрушка очень старая и весьма потрепанная. Мариан настаивает, что это ее «дочка». Называет куклу «маленькая Мариан», ухаживает и разговаривает с ней, как с настоящим ребенком. Относится к игрушке с трогательной нежностью, а если кто-то пытается забрать «маленькую Мариан», впадает в ярость. Но, когда период обострения проходит, охотно соглашается, что это просто игрушка.

Надеюсь, вы позволите Мариан принять участие в одной из ваших программ. У девочки была тяжелая жизнь, бедняжка заслуживает большего. Учитывая, какой богатый арсенал средств находится в вашем распоряжении, верю, что вы сможете помочь девочке.

Теперь о другом деле – попечители горячо одобрили ваше предложение о создании Хоуторнского филиала. Сэр Филипп Остлер особенно загорелся этой идеей и собирается написать вам в самое ближайшее время. Нужно подготовить документы к общему ежегодному собранию, но времени еще много (заседание назначено на конец сентября). Сэр Филипп оказывает нам поистине неоценимую помощь в трудном деле сбора средств, и с его поддержкой ваш замысел вполне осуществим. Сэр Филипп уже подыскивает архитекторов!

Надеюсь, вскоре вы снова почтите нас визитом.

Искренне ваша, Марджери Гарретт

Глава 9

Джейн знала, что я ездил в Лондон, но об истинной причине поездки я умолчал. Придумал, что собираюсь на встречу однокурсников. Когда Джейн спросила, как все прошло, я описал веселый денек, проведенный в Сохо. Рассказывал, как мы предавались воспоминаниям в ресторанчике, где подавали дешевую, но вполне настоящую итальянскую кухню, но сам не переставал думать о Палмере. Особенно не шли из головы жалобы бедняги на насмешки медсестер. Я надеялся, что Джейн среди них не было. И, даже если она смеялась над Палмером вместе с остальными, шутки ее не были слишком жестокими.

Было около двух-трех часов ночи. Я сидел на кровати, курил и любовался изящной спиной Джейн, гладкой кожей и соблазнительной впадинкой, которую так и тянуло потрогать. Не в силах противостоять соблазну, я протянул руку, коснулся ее прохладной кожи и ощутил глубокое удовлетворение, почти облегчение. Джейн сидела, уперев руки в поднятые колени, и пила горячий чай.

Не знаю, почему я не сказал правду. Может быть, боялся, что Джейн посчитает мое поведение нелепым, и надо мной станут издеваться, совсем как над Палмером.

Вернувшись в Уилдерхоуп, я зашел в свою комнату и обнаружил очередную записку от Мейтленда. Тот написал, чтобы в марте я на субботу ничего не планировал. В отеле «Савой» в один из выходных намечается благотворительный вечер, организованный Хоуторнским попечительским советом. Это благотворительная организация, помогающая молодым людям, страдающим душевными болезнями. Мейтленд участвовал в одном из их проектов и теперь поручал мне прочитать всем желающим лекцию о «передовой психиатрии». «Организатор – сэр Филипп Остлер, соберется много важных шишек». Фамилия Остлер была мне знакома – этот человек был постоянным героем светской хроники в газетах и журналах.

Я прочел записку Джейн, а когда закончил, она с неприкрытой завистью воскликнула:

– Подумать только, ужин с танцами в «Савое»!

– Да. Жаль, не могу взять тебя с собой. Но…

Джейн состроила угрюмую гримасу:

– Знаю…

– Конечно, в обычной одежде на такое мероприятие не пустят, придется взять напрокат костюм. Надеюсь, Мейтленд не думает, что я буду платить из своего кармана.

– С удовольствием посмотрю на тебя в костюме. – Джейн бросила на меня жадный взгляд и подула на чай. – А кто такой сэр Филипп Остлер?

– Промышленник. Очень богат и жертвует много денег на больных детей. Его собственная дочь страдала от депрессии и покончила с собой, когда ей было всего пятнадцать.

– Бедный…

Я сунул записку под пепельницу.

– Интересно, откуда у Мейтленда столько связей? Вращается в высших кругах. Всего пару недель назад рассказывал, как был на закрытом мероприятии, где присутствовала сама принцесса Маргарет.

– И что же, он говорил с ней?

– Я не спрашивал. Кстати, во время собеседования Мейтленд сказал одну странную вещь. Когда он узнал, что военным Уилдерхоуп не нужен, «оживил старые связи». Откуда у Мейтленда «старые связи» в этой сфере, с чего вдруг военные оказывают ему услуги? Конечно, Мейтленд – человек выдающийся, к тому же известный, но, как бы там ни было, он простой врач.