Корабли времени - Стивен Бакстер

Я заметил, что пролетаю в толпе морлоков на немыслимой скорости – гораздо быстрее, чем мог продвигаться. Сколько я ни смотрел, под ногами не было никакого движущегося тротуара – но то, что я его не видел, вовсе не значило, что его нет.

Бесцветные физиономии морлоков, плоская линия горизонта и эта сверхъестественная скорость передвижения – а более всего иллюзия, что я плыву в бездонном колодце, полном звезд – все это навевало мысль о том, что происходящее – только сон. Но стоило какому-нибудь морлоку приблизиться ко мне, как меня с ног до головы обдавало запахом, возвращавшим к реальности.

Нет, это был не сон: я плыл в этом море бледных пугающих лиц, с трудом сдерживаясь, чтобы не разбить кому-нибудь физиономию, когда они с отрешенным любопытством, словно зомби, приближались ко мне.

Понемногу я вникал в их жизнь. В их поведении была своя логика. Они куда-то спешили, общались друг с другом, пожирали нечто несъедобное на вид, вроде той баланды, которой потчевал меня Нево в клетке, набрасываясь на нее с животным вожделением. Судя по всему, проживание в таком огромном коллективе не доставляло им неудобств – им не требовалось уединения, столь необходимого в человеческом обществе. Этот гигантский муравейник жил по своим законам. И, наверное, стремления у существ этой расы были иные, чем у людей.

Большинство, как мне показалось, были заняты работой, хотя в суть ее я не смог вникнуть. Перегородки были перекрыты прозрачными стеклами, отсвечивающими синим, и морлоки лапали эти стекла своими паучьими пальцами или с серьезным видом расхаживали в них и даже что-то говорили как будто выступали. Там были разложены чертежи, графики, картинки. Временами я замечал невиданные механизмы, аппараты непонятного назначения, возникавшие прямо из воздуха. По команде морлоков они вращались, раскрывались, обнажая внутренности – или же улетали прочь, кувыркаясь в воздухе переливающимися кубиками, наполненными светом.

И весь этот хаос был заполнен гулом голосов, напоминавших шум льющейся воды утробным водяным журчанием морлочьих голосов.

Мы достигли места с какими-то иными, непохожими перегородками, выраставшими из пола. Перегородки высотой в четыре фута отсвечивали живым серебряным блеском, словно вылитые из ртути. Они плавно переходили в прозрачные голубые экраны, которые отсвечивали странным блеском повсюду. Как я ни пытался заглянуть увидеть, что находится дальше, за поверхностью прозрачного пола, я тщетно: никакой коробки или поднимающей вверх машинерии. Словно бы перегородки выросли из ничего.

– Откуда это взялось? – спросил я Нево.

Он ответил, после некоторого размышления – очевидно, подбирая слова.

– У Сферы есть Память. И эти машины служат для сохранения памяти. И форма блоков данных – очевидно, имелись в виду перегородки – содержится в самой памяти Сферы. Память создает эти формы и сохраняется в них, в нужной для памяти форме.

В этот момент, видимо, он произвел непонятные мне манипуляции, чтобы продемонстрировать как работает эта пресловутая память: на одной из колонн-подставок появился поднос с едой" и в пустую канистру полилась вода – прямо из пола, словно бы направляемая рукой невидимого официанта.

Это произвело на меня впечатление. Вездесущий пол был еще и синтезатором и постоянным источником пищи, питья и, очевидно, многого другого. Это напомнило мне платоновскую теорию мышления, в объяснении некоторых философов. Каждый предмет существует в некоей реальности в своей идеальной форме: суть Кресла, например, или сущность Стола и так далее – и когда объект производится в нашем мире, то он обязательно сверяется с шаблонами, существующими как данность в идеальном мире Платона.

Итак, я можно сказать, находился в платоническом универсуме: эта грандиозная Сфера, окружающая Солнце, была залита искусственным богоподобным интеллектом – Памятью – по лабиринтам которой мы как раз и двигались. И внутри этой Памяти хранился Идеал каждого необходимого объекта – в первую очередь, нужного морлокам.

Итак, здесь все можно было изготовить буквально из воздуха, благодаря Памяти, заполнявшей эти ячейки. Любое оборудование, любой механизм! Воистину край для изобретателя, которому все приходится изготавливать собственными руками. Мой дом в Ричмонде, осевший на склоне холма могла заменить одна комната – одна из таких ячеек. По утрам мебель убиралась бы по приказу в стену, взамен нее выдвигался бы умывальник, а затем кухонный стол. Словно по мановению волшебной палочки, любые приборы, устройства и механизмы выныривали бы из стен и потолка по мере надобности. Никуда не надо выходить за покупками – поистине идеальные условия для работы! Наконец, вечером, стены могли покрываться обоями и камином, а в центре стоял бы ужин, возникший как на скатерти-самобранке! О таком можно только мечтать!

Мгновенно исчезли бы за полной ненадобностью профессии строителя, каменщика, обойщика. Владельцу подобного жилища оставалось бы только заботиться о его чистоте – то есть, задумываться о том, чтобы лишние вещи исчезали. Впрочем, умное жилище, вероятно, могло бы и самостоятельно избавляться от мусора.

Мое воображение разыгралось при мысли о перспективах, какие могло предоставить подобное жилище.

Вскоре я почувствовал усталость. Нево вывел меня на открытую местность – в отдалении были видны толпы морлоков, оставшиеся в стороне. Он постучал ногой по полу. Моментально вокруг нас возникли стены, высотой около четырех футов, И следом выросли четыре столба, и покрылись прозрачным материалом – я сообразил, что это стол, тот самый, из платоновской вселенной. Затем стопка одеял и буфет. Это было мое первое прибежище, отдаленно напоминавшее дом, со времени прибытия в Сферу – и я по достоинству оценил старания Нево. Отведав зеленоватого сыра и запив его водой, я снял очки – и тут же погрузился во тьму мира морлоков. Уронив голову на одеяла, я задремал.

На несколько дней это место стало моим домом, пока я продолжал знакомиться с миром морлоков, сопутствуемый моим провожатым, морлоком в синих очках, со странным именем Нево. Всякий раз после завтрака стены моего жилища исчезали и вновь возникали в любом месте, где мы останавливались – так что не было никакой необходимости в переноске вещей! Попутно замечу – из наблюдений за Нево выяснилось, что морлоки не спят. Да и вообще по пути мне так и не встретилось ни одного спящего или отдыхающего морлока. Еще я думаю, обстановка моей переносной хижины была чем-то вроде музея для остальных морлоков – музея в сочетании со зверинцем, где роль наблюдаемого животного играл ваш покорный слуга. Они всякий раз окружали прозрачные стены жилища, наблюдая мой отход ко сну, любовались тем, как я ужинаю и завтракаю. Засыпая, я видел их сплющенные лица на стенах, так что сон оказался делом почти невозможным, если бы не Нево, отгонявший любопытных от клетки.