Опережая бурю - Дмитрий Самохин

– Чего тебе? – спросил казначей Нолти невежливо.

– Я хотел бы деньги свои получить. Я Мортон, Джек Мортон.

– Да хоть сама королева Альбионская, – буркнул казначей Нолти, но все же смягчился, – Погоди, парень, я гляну сейчас.

И соскользнул с табуретки. Он направился было к стеллажам с документами, когда спохватился.

– А у тебя предписание имеется?

– Нет, но…

– А раз предписания нет, то и разговора нет, – отрезал старикан, и стал взбираться назад на табурет.

– Но я… – попытался было возразить Джек.

– Не мешайте мне, молодой человек. Не отнимайте драгоценное время. Оно нужно другим полицейским.

Джек невольно обернулся. Может, пока он болтал со стариком Нолти, позади него уже очередь выстроилась из голодных бобби. Но никого не было видно. Ни одной живой души.

– Относительно меня было распоряжение, – сурово заявил Джек.

Всем своим видом давая понять, что так просто от него не отделаться.

– Какое такое распоряжение! Кто тут может распоряжаться! Никаких распоряжений не получал! – разворчался Нолти.

Но пар спустил. Было видно, что распоряжения все же были, только вот отчего-то он им внимать не хотел. Или старику казначею из других уст прямо противоположные указания поступили. Что если кто-то попросил старика Нолти попридержать нужного человечка нужное время, пока группа захвата не подоспеет. И старик Нолти честно исполнял свою миссию.

Что делать? Нолти его не отпустит, да и денег не даст. Растянет волынку, пока охотники за Сокровищами не приедут брать его тепленьким. Бежать. Бежать пока не поздно. Пока чужие руки не отняли у него Драгоценность. И плевать на деньги. Деньги не главное. В конце концов, дома у него припрятана небольшая сумма на черный день. Этого будет достаточно на первое время. Главное, что Драгоценность с ним останется.

– Распоряжение, распоряжение. Приходют тут распоряжаются, – ворчал казначей Нолти, копаясь в бумагах.

– Вот оно, – найдя необходимый документ, провозгласил старик.

Когда он повернулся к конторке, нервного полицейского и след простыл. Был, и нету.

Старик Нолти пожал плечами и заворчал.

– Ходют тут всякие. Только от дел отрывают. Работать не дают. Говнюки и засранцы.

Нолти вытянул из кармана штанов фляжку, откупорил, глотнул и подобрел.

Через минуту он уже и не помнил о Джеке Мортоне.

В это время Джек уже шагал по улице. Он покинул полицейский участок со скоростью беговой собаки, у которой перед носом маячит резиновый заяц. И как бы пес не старался и не рвал сухожилия, ухватить добычу не получалось. Но он старался.

Погода испортилась. Моросил мелкий холодный дождик, а небо напоминало походное армейское одеяло, грязно-серое и прожженное сигаретами в нескольких местах. Сквозь эти прорехи проглядывало красное зловещее солнце, не привычное для этого времени года. Лицо колол ветер, но Джек не обращал на неудобства внимания. Только что он фактически работы лишился. Вернуться к службе после отпуска равноценно предательству. Его будут ждать, чтобы забрать Сокровище. Но расстаться с ним Джек не мог. Получается, работы у него нет, да и дома тоже. На службе знают, где он живет. И возвращаться назад будет опасно.

Джек еще до конца не осознал, что только что попрощался с предыдущей жизнью. Правда, в новую жизнь он еще не успел вступить, поэтому болтался в безызвестности, как лягушка, упавшая в колодец. Вернуться к прежнему существованию не мог, а как жить дальше, не знал.

За этими размышлениями Джек и не заметил, как добрел до дома. Ни разу за все годы службы в полиции он не проделывал пешком путь от участка до родного крова, а тут очнулся возле ступенек родного крыльца и даже не удивился. Голова была другим занята.

Джек миновал холл и стойку консьержа. Консьерж спал, уронив голову себе на руки. Джек поднялся к себе на этаж. И только возле дверей комнаты почувствовал, что что-то не так. Сперва он не мог понять, что его насторожило, а потом увидел. В замочной скважине отсутствовала бумажная затычка. Это значило, что у него гости.

Джек сделал шаг назад, замер и прислушался. Сердце учащенно молотилось в груди, но за дверью в его комнате царила тишина.

«Может это просто нервы, а бумажку Януш, парнишка из соседней квартиры, вытащил»

Успокоить себя не получилось. Коврик перед дверью был мокрым.

Джек осторожно ретировался на лестницу, спустился в холл, и прокрался мимо консьержа. Старик за стойкой был подозрительно неподвижен. Может, его убили? Закололи и положили так, чтобы возникла иллюзия, что он спит? Оказавшись на воздухе, Джек перешел на противоположную сторону улицы. В его окнах горел свет. Он даже увидел силуэт человека, который тут же исчез.

Дома сидит засада. Охотники все правильно рассчитали. Надо спугнуть его в участке, чтобы он бросился в свое логово, тут его и взять тепленьким. Но Джек Мортон слеплен не из того теста, его так просто не развести.

Что же теперь делать? Дома остались все его вещи, аэродоска и приличная сумма денег, на которые он рассчитывал. Без денег и имущества его, по сути, выкинули на улицу. В карманах, дай Бог, можно наскрести двести империалов (на какое-то время хватит), билет до Хэмпшира (что ему теперь там делать? Без доски с хвостом за спиной) и его Драгоценность (а это самое главное).

Пришла пора начинать новую жизнь.

В двух кварталах от бывшего дома Джек остановил пролетку и приказал вознице править в сторону Чайнгкросского вокзала.

Глава 4. По следу артефакта

Дремли Дрёма вызвали на Совет Поколений. Случилось что-то неожиданное и чрезвычайно важное, если потребовалось собрать Совет Поколений на чужой земле. На его памяти подобное еще не происходило. Стало быть, событие, ради которого старейшины Поколений покинули родной мир, имело превеликое значение для всей расы. Но что могло произойти?

Приглашение на Совет Дремли Дрём получил за чашкой утреннего кофе. Он любил встречать утро ароматным кофе. В жаркое летнее утро хорошо тонизирует свежемолотый колумбийский кофе. Впрочем, в Фогштиле жара настолько редкое явление, что воспринимается как чудо, ниспосланное Создателем. А промозглое серое утро с дождевыми потеками на окнах идеально гармонирует с кофе, разбавленным апельсиновой цедрой. Оно стоило двадцать империалов в лавке на соседней улице, где Дремли Дрём всегда запасался продуктами. Он настолько пристрастился к кофе, что теперь не мог и представить, как раньше обходился без него.

Дремли Дрем настолько давно жил на Земле, исполняя миссию Душеприказчика, что приобрел многие характерные черты, присущие людям. В нем теперь больше было от человека, нежели чем от мимикрейтора. И если ему придется вернуться на родину, он не знал, как будет жить дальше без привычного жизненного уклада. Его домом стала Земля. Оттого и новость о Совете Поколений он воспринял с нарастающей тревогой.

Сообщение пришло неожиданно. Голову затопил холод, сознание затуманилось, и мир раскололся на две части. В одной половине он сидел за обеденным столом и наслаждался любимым напитком. В другой части стоял посреди широкого поля, усыпанного шапками цветов всех мыслимых и немыслимых расцветок. Над головой нависало нелепое громоздкое сооружение, состоящее из каменных вертикально стоящих глыб, соединенных между собой каменными перекрытиями. Сооружение образовывало круг, внутри которого находился Дремли Дрём.

Ему уже приходилось испытывать это странное ощущение раздвоенности сознания, но это было довольно давно. Все-таки мир Близнецов являлся одним из Окраинных миров, и Истинные посещали его редко. Только благодаря древней традиции на одной из планет Близнецов остался Душеприказчик, призванный наблюдать за развитием юной цивилизации.

В каменном кольце на него снизошло знание о грядущем совете, а потом две половинки одного целого воссоединились за обеденным столом и кружкой кофе.

Совет Поколений собирался вне срока, к тому же на Земле, это говорило о многом. Дремли Дрём силился вспомнить, собирался ли когда-нибудь Совет вообще вне родного мира. Кажется, раньше этого не случалось. Подобный переполох мог произойти только из-за Сердца Мира. Что-то непоправимое случилось с Хранителем.

Только утренняя пресса могла пролить свет на события в Фогштиле. Если что и произошло с Хранителем, он мог найти упоминание об этом на страницах «Таймс». В море воды выловить пару малозначимых фактов, способных дать зацепку. Именно их сейчас не хватало Дремли Дрему, чтобы понять, что происходит вокруг.

Свежие газеты лежали на крыльце, там где их оставил разносчик. Немного отсыревшие с ароматом типографской краски и улицы. По пути к креслу Дремли Дрём просмотрел одну из газет, зажав остальные под мышкой. В ней он не нашел ничего интересного. В гостиной, сидя в уютном кресле, и покуривая трубку, он изучил и остальные газеты.

Везде писали об одном и том же. Обострение политических отношений между Альбионом и Оттоманской империей, грозящее вылиться в локальную войну, На весь цивилизованный мир надвигался экономический кризис, паника на товарных, валютных и сырьевых биржах, обвал основных индексов и котировок. В Совете Кардиналов Альбиона очередная карьерная перестановка, палату церковного имущества возглавит кардинал Месмер. Большая статья в «Фогштиль Хроникал» была посвящена очередной сумасбродной выходке герцога Бофора, фаворита принцессы Анжу. Он, будучи в изрядном подпитии, забрался на конный памятник императору Карлу Великому, да там и заснул за широкой императорской спиной. Когда же проснулся, то не смог слезть, просидел весь день, служа объектом для насмешек горожан. «Городские вести» в разделе криминальные новости напечатали большую статью о ростовщике Равухе, которого несостоятельные кредиторы зарезали ночью в постели. Автор статьи сетовал на разгул преступности, и неуклюже пытался подвести общий национальный знаменатель под преступления подобного рода. В газете «Времена», бульварном желтом листке, Дремли Дрём вычитал о необъяснимом природном явлении. На юге страны близь деревушки Ревельские холмы пролился дождь из золотых монет. И не из каких-нибудь завалящинских империалов, а из настоящих корсарских дублонов. Корсарские дублоны явление и без того редкое, а тут целый дождь. Откуда они взялись, эти монеты, следы давно ушедшей эпохи. Впрочем, Дремли Дрём тогда уже жил на Земле и бороздил просторы морей под началом флибустьера Реджинальда Хоука. Эх, веселое было времечко.