Под грифом «секретно» (СИ) - Сарнов Алексей

десь ин — с трудом различил я голос как из тумана.

Те..-то мы и. кали. -

Повернув слегка на лево голову я поднял взгляд и увидел группу людей, ближайший ко мне вытаскивал пистолет, а за ним стоял, очевидно, командир — на меня равнодушно смотрели холодные глаза с худого усатого и морщинистого лица. Почему-то я сразу ощутил к нему неприязнь и, не раздумывая дважды, я схватил правой рукой крупный камень и со всей силы ударил им по мине…

***

Мне плевать, какие у вас там правила и как происходит отбор! Ты доставишь мне его на следующую симуляцию.

При всём уважении, но я вам не подчиняюсь, я выполняю распоряжения лично министра обороны.

Да ты…

Мне кажется, вам нужно успокоиться, до свидания.

Из коммуникатора шли прерывистые гудки, а Доярский, ругаясь, гневно расхаживал по комнате:

— Тысяча чертей! Какая каналья! Ууух я его! Да я полковник, мой сын депутат правящей партии, а он так со мной говорит! Какой-то простолюдин посмел так нагло разговаривать с дворянином!

***

(Отрывок переписки)

Когда уже заработает новый комплекс? Я начинаю терять терпение. P.S.: Прошу отнестись со всем вниманием к просьбе господина Доярского.

Глава 11. Ход конём.

Встречали меня как героя. Оказывается ещё никто не добивался подобного результата. По итогам боя за счёт смерти почти всего офицерского состава противника была засчитана пиррова победа. Военные проиграли, так как игра посчитала, что без руководства занять и удержать район они бы не смогли. К слову, учитывая, что симуляции созданы для армии — их бойцы после смерти появлялись снова на месте респауна, что обосновывалось необходимостью работы над ошибками, хотя я думаю, что в большей степени любовью высокопоставленных вояк к играм, парадам и смотрам, а также желание побеждать, а, приняв во внимание то, что они были в костюмах виртуальной реальности и не чувствовали боль, эти симуляции были для армии действительно лишь игрой с отработкой навыков. Идеально для выращивания бесстрастных запрограммированных убийц.

В гудящем как осиновый рой лагере едва ли бы нашёлся хоть кто-то, кто меня не поздравил — кто-то словами, кто-то пожимая руку, кто-то хлопками по плечам, а кто-то и просто улыбкой или кивком головы. Радовались все без исключения — когда ты заперт в пусть и золотой, но всё же клетке, и вынужден играть в игру, в которой невозможно выиграть, то даже пиррова победа становится по-настоящему грандиозной победой. А уж убить сразу пять офицеров из которых один вообще полковник веселило народ, наверно, больше, чем смог бы диоксид азота. И уж совсем не важно как это было сделано, и сколько там было обычного везения, даже наоборот — мои мучения под завалом воспринимались как достойная плата за победу, возвеличивая сам поступок до уровня подвига. Я, конечно, тоже не мог не радоваться, и решил устроить для всех праздник за свой счёт, ведь я также установил рекорд, получив 341 жетон — 40, 50, 60 и 70 жетонов за убитых офицеров, начиная с капитана, 10 за подбитый танк, по одному за убитых одиннадцать солдат и 100 за победу. Причём в своей первой же симуляции. Так что я открыто заявил, что готов спонсировать вечернее пиршество на 100 жетонов. При этом у меня бы хватило наличных и на подкуп избирателей, усмехнулся я про себя, и у них уже не должно возникнуть сомнений в моей платёжеспособности. Своей же щедростью я убивал и второго зайца — повышение репутации, что для недавнего новичка, решившего стать офицером, было очень важно.

В город я не пошёл, мне хотелось тупо отдохнуть, лёжа на траве под припекающим солнцем и ещё слишком свежи были воспоминания о раздавленных ногах и последующем мощном взрыве — хотелось покоя. Однако провалялся я не долго — нужно было ковать железо пока горячо, так что я принялся обходить своих избирателей. Решив, что без Терникова не обойтись, я зашёл и к нему:

Не отвлекаю? — пошутил я, наклоняясь над его ямой.

Чё хотел? — мрачно буркнул он.

Предложить свою помощь в твоём освобождении.

И как ты это сделаешь?

А вот это уже моё дело.

Чего хочешь взамен? — спросил он после паузы.

Твоей всецелой поддержки.

Конкретнее.

Ты сам поймёшь, когда придёт пора. По рукам?

И как долго мне тебя поддерживать?

Постоянно.

Серьёзное условие.

Серьёзно ты влип на месяц, потом же вернёшься на зону или отправишься на кладбище — не знаю, как действительно здесь поступают. Только учти — я смогу тебя также и вернуть обратно в яму.

Мне нужно подумать. Зайди через час.

Конечно, я не спешу, могу и через пару недель…

Через час он согласился. А ещё через час, по возвращении гонцов с покупками, мы были все в сборе и ожидали очередного избрания офицера. Процедура была проста — на кусочке бумаги каждый писал имя кандидата, после чего бумажку кидали в котёл, откуда их потом доставали и складывали в стопки. С преимуществом в три голоса победил я.

Поздравляю нового офицера. — торжественно произнёс Рымов, который только что складывал бумажки в стопки по именам и пожал мне руку.

Это чё за херня?! — возмутился тут же Фима.

Успокоить его? — спросил меня быстро сориентировавшийся Терников, выпущенный с остальными на время голосования, направляясь к нему.

Упор лёжа, Ефимов, 50 отжиманий. Быстро! — гаркнул я своим поставленным и грозным баритоном.

И, сверкнув зло глазами на меня и подходящего Терникова, он начал отжиматься.

Иван Андреич! — обратился я к Рымову, когда рядом никого не было. — Вы видели, что без Терникова дисциплина шаткая, поэтому я прошу освободить его для восстановления порядка в лагере.

Ему ещё три недели сидеть в яме. — отрезал он.

За эти три недели у нас все ямы переполнятся.

Тебе какое вообще до него дело?

Он необходим мне для поддержания порядка.

Он нарушил наше главное правило — убил.

Не совсем он, это сделали другие. И он уже неделю провёл в яме.

Чурова с Панфиловым может тоже выпустить?

Зачем? Им же ещё неделя осталась. За дело же сидят.

То есть для поддержания порядка я должен выпустить того, кто этот порядок нарушил, вызвав этот раскол и последующие беспорядки? Я правильно тебя понимаю?

Именно. Только тогда и прекратятся беспорядки.

Какая-то фигня получается.

Отнюдь. Терникова поддерживает меньше половины зеков, когда он в яме, и больше половины, когда он выйдет. Его задача держать в узде меньшинство, обеспечивая мне при этом поддержку большинства.

Тогда на кой ляд нужен ты?

Как это? Я их выбранный офицер, в отличии от приговорённого к яме преступника.

Чёрт с тобой. — подумав ответил он. — Но если ты не справишься — отправишься сам в яму, усёк?

Так точно.

Сразу же после разговора я выпустил Терникова, и разъяснил ему его задачу — поддержание порядка любыми способами, при которых эти способы останутся неизвестными для широкой публики. Что будет в противном случае он и так знал. Как и знал, что покинув лагерь со своими сторонниками, они станут лёгкой добычей для отрядов других лагерей, появляясь при этом после смерти в нашем лагере, где и мы можем их тепло принять, а захватить здесь власть силой силёнок не хватит. Мне определённо нравился исход этой партии.

Со своими избирателями я благополучно рассчитался, и уже во время пьянки меня отозвал в сторону Семёныч:

Красиво сыграл, поздравляю. Только запомни на будущее — не смей идти против меня.

Ты это о чём? Разве ты сам не хотел меня отблагодарить этим же чином? — с улыбкой спросил я.

Я хотел, чтобы у этих уродов вообще не было офицера. А появился ты…

Не понимаю твоего недовольства. Офицер среди зеков есть? Нету. Значит ты получил что хотел? Получил. Тогда какие претензии?

Ты лишь формальный офицер, пятое колесо. И Терников, понимая это, станет серым кардиналом.

Не думаю, что я чем-то хуже такой же формальной ничего не делающей армии чиновников нашей страны.

И не стыдно им уподобляться?