Под грифом «секретно» (СИ) - Сарнов Алексей

Так ты ж сам сказал…

Уважение можно испытывать лишь к тем, с кем схожи мышление и нормы морали, оно может быть лишь взаимным и его не достичь просто так, тем более в отношении огромного количества неизвестных тебе людей, уважать можно лишь тех, с кем ты лично знаком, либо же тех, про которых что-то знаешь, но это будет лишь относительное уважение. Меня, например, бесит кастовость, и при этом мне может импонировать культура народа, до сих пор имеющего следы кастовой системы, их поклоны при встрече и понятия о чести, приверженность традициям с историческими кимоно и адекватное отношение к самой злобной и агрессивной религии, но это не значит, что я буду априори уважать каждого представителя этой нации… как и ненавидеть.

Ты меня запутал.

Вот поэтому это и трудный путь. Через симпатию и относительное уважение к близким тебе по духу.

Всё это время я чётко знал, где кто находится, классное ощущение, будто уже и не нужны глаза — я просто это знал, если на меня смотрели. По прошествии минут десяти, мы с Юрой, прихватив бутылку, отправились на поиски Кати. Нашли её быстро и расположились вчетвером с её подругой Светкой Венковой в сторонке, мы отнюдь не были против такого пополнения. Обе стройные, симпатичные, Катя чуть повыше и поплотнее… но особенно меня привлекала Света — худенькая светло-русая девушка ниже меня на голову, которую так и хотелось обнять и оберегать от всего, с неимоверно красивыми добрыми голубыми глазами, в которых я, без прикрас, тонул… Нет, не поддаваться, а то точно ничего не получится, нужно с ней общаться как и с другими, а лучше, по возможности, игнорировать — тогда, как и любая женщина, она сама будет стремиться понравиться… Девушки смешали себе во флягах виски с колой, мы же его пили чистым.

Спасибо, Юр, кстати, без тебя нас бы всех перестреляли утром. — тепло произнесла Света.

Не всех, пятерых было приказано живыми брать.

А, так это совсем меняет дело… — улыбнулась она.

И с вас всех по поцелую… — довольно заявил Юра.

Закрой глаза.

У меня внутри что-то противно заворочалось, замораживая мимику… а Юра, удивившись предложению, в предвкушении закрыл глаза.

Ну как? Почувствовал? — засмеялась Света, послав ему воздушный поцелуй.

Нет, ты, видимо, перепутала и Витька поцеловала, давай по новой. Буду контролировать.

И Света, хитро улыбаясь, отправила Юре второй воздушный поцелуй. Махнув перед ним рукой, я буркнул:

С тебя и одного хватит. — и обратился, улыбаясь, наигранным раздражённым тоном уже к девчонкам. — Мы вместе вообще-то были, и этот мой.

Вот все вы, мужчины, хотите от женщины лишь одного. — засмеялась Света.

Бывает и другого. — ухмыльнулся Юра.

Не другого, а большего. — поправила его Света.

Ну допустим, что это наша задача думать о продолжении рода. И чем чаще, тем больший шанс у человечества на выживание.

А какова тогда роль женщины? — спросила Катя.

Думать о том же самом, например. — подмигнул Юра.

Мне казалось, что нужно делать, а не думать…

Да с удовольствием!

Вот-вот, а выживание человечества на самом деле не удовольствие, а утомительный процесс после него. Так что лучше хотя бы думать о том, как привить ребёнку гуманизм и ценность любой жизни. — ответила Света.

Ты слишком масштабно мыслишь.

Вовсе нет — несмотря на развитие технологий, мы по-прежнему живём будто в средневековье, где могут и избить за то, что кто-то умнее или просто чем-то отличается, и продать в рабство, и убить за сапоги. Мужской мир, где вы убиваете не только друг друга, а женщине уготована лишь вторичная роль пытаться воспитать лучшим следующее поколение.

Ага, а если бы миром правили женщины, то не было бы войн — страны бы просто не разговаривали друг с другом. — засмеялся Юра. — И во многих армиях мира женщины тоже могут служить и убивать себе подобных.

Это сделано лишь для тех, кто принял правила вашей игры и не хочет в ней вам в чем-либо уступать, стараясь быть не только равными, но и превосходить.

Задача женщины идти за своим мужчиной, при этом направляя его в нужную сторону и подталкивая, он же, в свою очередь, выбирает оптимальный маршрут через грязь, холмы и реки, и утрамбовывает для неё снег. Именно в этом заключается их равенство — он ведёт её, а она — его. — включился я в дискуссию. — А не в том, чтобы перенимать плохой пример. Поэтому женская вина в том, что вы не туда вели, и не так воспитывали.

Красиво сказано, я даже согласна… отчасти… тебя за прозу или стихи посадили? — хитро ухмыльнулась Света.

А вариант «по щучьему велению» есть?

Меня тоже за этот третий вариант. — улыбнулась она.

Расскажешь?

Не хочу сейчас об этом. Ты лучше скажи, чем плох матриархат?

А он практически и так у нас — ведь именно из-за вашего воспитания появились нынешние нормы морали, что девушек нельзя бить, что за вами надо ухаживать и так далее, просто вы в роли серого кардинала. И будь у нас действительно патриархат — вы были бы вынуждены привлекать внимание самца.

Так мы и так привлекаем — следим за собой, держим форму, одеваемся, подчёркивая фигуру, ходим на неудобных каблуках, избавляемся от волос на теле, красимся, используем благовония…

Да, но вы лишь завлекаете, оставляя в большинстве случаев дальнейшие действия за мужчиной, и поэтому мы, по-сути, и живем, с этой стороны, в гармоничном мире, где нет ни явного патриархата, ни матриархата.

Знаете чем отличается сумоист от феминистки? — спросил Юра, устав от этой темы. — Сумоист бреет ноги.

Дружно отсмеявшись, Юра спросил меня:

Куришь?

Бросил. — покачал я головой. — На вэйп перешёл… А потом и вся эта кутерьма закрутилась… не хватает, конечно, электронки…

Тяжко тебе здесь будет — в этом электронном мире нету электронных сигарет.

Ну обычные-то есть…

Даже не вздумай — опять в реале начнёшь, держи лучше это. — он выудил из кармана огромную сигару и вручил мне. — И только сейчас.

Нифига себе, откуда?

Где взял, там уже нету. — ухмыльнулся он.

И мы задымили сигарами, попивая виски рядом с двумя столь привлекательными и умными девушками, продолжая болтать и шутить обо всём и ни о чём — Юра, как оказалось, был байкером, Света занималась конным спортом, а Катя очутилась здесь после того, как дважды продала пиво несовершеннолетним в пивном магазине:

Вот смотри. — рассказывала она. — Подходит к прилавку девушка, выглядящая лет на 30 минимум, вся размалёванная как последняя… ну понятно, как кто… и спрашивает такой-то сорт пива, ты отвечаешь, что его нет, она интересуется другим, которого тоже нет, ты ей говоришь, что «зато есть такой-то», на что она, зная куда идти, берёт это пиво без поиска, и возвращается с ним на кассу — у тебя уже отношение к ней как к постоянному покупателю, и, учитывая большой поток людей, ты сразу пробиваешь ей покупку, после чего она уходит, а через какое-то время возвращается в компании нескольких приезжих бугаёв, и начинается шантаж — и если у тебя нет денег или ты не хочешь им платить, то они вызывают полицию, где после второго такого случая наступает уголовная ответственность.

Вот ведь ублюдки! — возмущённо воскликнул я. — Люди честно работают за гроши, а эта мразь использует написанные даунами законы для своего обогащения!

Почему даунами? Смысл пересажать по максимуму, чтобы все потом ходили по струнке, боясь потерять работу, на которую их чудом взяли после судимости.

Это да. — тяжело вздохнул я. — Как же хорошо было в нашем детстве — мы все были счастливы, зная место, где можно купить с друзьями бутылочку пивка, или вино с подругой, и вряд ли кто-то спился от одной бутылки пару раз в году, так как в деньгах был дефицит.

То есть на детский алкоголизм тебе наплевать?

Не нужно перекладывать ответственность за своих детей, и делать виновным продавца вместо покупателя. Пусть подростки сами отвечают за свои поступки.

Так мы и болтали, пока мимо слегка шатающейся походкой не прошёл Терников… Как однажды сказал наш известный шахматист: «главное в шахматах это не то, на сколько ходов вперед ты думаешь, а как ты анализируешь текущую ситуацию”. Шахматист из меня, конечно, слабенький, так как объективно продумывать много ходов вперёд с учётом ходов противника я не могу, но вот оценить ситуацию я в состоянии. Нащупав нож Сыча, я направился за Терниковым, сказав, что скоро вернусь. С получением нового навыка я стал более уверенным в себе, а может и сказался выпитый алкоголь, и я шёл за ним, на всякий случай не задерживая долго взгляд, зная при этом, что на меня никто не смотрит. Выбрав момент, когда он был занят естественным после выпивки делом, я метнул в него нож, особо не заботясь тем, как он прилетит — важно было то, чтобы я просто в него попал, учитывая вырезанное на нём прозвище.