Под грифом «секретно» (СИ) - Сарнов Алексей

Свою партию я начал с обхода каждого сидящего в яме зека — я предлагал им за вознаграждение выбрать меня в качестве своего офицера. И да — я хотел заплатить им их же жетонами, которые забрал с их тел. Однако я не учёл их жадность, поэтому дело продвигалось медленно. Запросы у них были разные — от 100 до 300 жетонов. Последних же, Чурова с Панфиловым, я отбраковал, ничего им не сказав, чтобы они не подняли шум, продолжив искать тех, кто подешевле. К концу недели мне удалось заручиться поддержкой восьмерых — троих с одной стороны конфликта и пятерых с другой, на остальных жетонов у меня уже не хватало, и, что естественно, вперёд я не платил. Терниковцы гораздо охотнее соглашались в виду того, что их лидер и так уже потерял звание и думаю, что ещё и потому, что они не знали, сколько из них было готово отдать за меня свой голос, так как одним из условий сделки была конфиденциальность, и они, видимо, предполагали, будто их голос ничего не решит, но карман наполнит. Кто ж поверит, что у вчерашнего новичка есть столько жетонов на всю их ораву? И мне требовалось ещё 150 для того, чтобы получить гарантированное большинство.

К началу следующей недели я попал в свою первую симуляцию. Наш отряд из 20 человек оказался в восточном полуразрушенном городе, где стояла жара как, наверно, в крематории. По условию сценария только что прошёл арт-обстрел и у нас был час, чтобы подготовиться к обороне. Также по городу были рассредоточены такие же группы из других лагерей, с которыми у нас не было связи. Большинство местных НПС пряталось в подвалах, и при редкой встрече награждали нас красноречивыми взглядами из смеси ненависти со страхом. Под командованием Маркиной мы заняли небольшой квартал тесно стоящих пятиэтажных домов рядом с местом респауна, мне и ещё четверым нужно было занять позицию в доме через дорогу от основного отряда, ещё пятёрка бойцов должна была окопаться в доме дальше на повороте дороги, полностью её контролируя и образуя на ней вершину треугольника, и делать вид, что там сосредоточены все наши силы. Ну а пока мы начали спешно заделывать дыры в стенах мешками с песком для огневых точек, подтаскивать боеприпасы к позициям и минировать подступы. Учитывая, что я не имел во всём этом опыта, меня подрядили на крайне ответственную задачу — принеси-подай. Правда что-то я всё же узнал:

Это противотанковая мина ТН-62М, нажимного действия, наступать на неё можешь, только если в тебе менее полутора центнера. — объяснил мне Юра, когда я притащил к нему несколько таких штук.

Затем он показал мне как её устанавливать. Как её деактивировать он не знал, да это и не требовалось в нынешних реалиях. Под неё в ямку он установил «сюрприз-мину», как он сказал — если верхнюю обнаружат и начнут извлекать, то произойдёт взрыв нижней мины, оснащённой взрывателем разгрузочного типа.

К тому моменту, как показались танки в сопровождении пехоты, мы ещё не были готовы, однако поспешили на позиции. Танки остановились вдалеке, направив в нашу сторону пушки, а пехота медленно продвигалась вперед, осматривая дорогу на наличие мин и проверяя остовы домов. Мы выжидали. Нам было нужно, чтобы они углубились в наш оборонительный треугольник, а танки подъехали на расстояние точного выстрела из гранатомёта. Первыми выстрелами разразилась пятёрка с вершины треугольника, привлекая к себе внимание и отвлекая пехоту от заложенных нами мин. Сразу же с начала громкой стрельбы, тихо зашептала и моя бесшумная винтовка. Моя позиция располагалась в одной из полуразрушенных квартир на углу дома у пролома в стене на уровне колен, дыра же в стене продолжалась вниз ещё на один этаж, и прикрывал меня мешок с песком, который со стороны улицы я замаскировал полкой из сломанного шкафа. Хорошее и незаметное место для лежачего снайпера, не хватало только этого нормального снайпера. Тем не менее я попадал, и, в отличии от пятёрки в вершине образованного нашими отрядами треугольника, прыгающей между окнами дома, создавая иллюзию крупного скопления бойцов, от моих выстрелов гибло больше штурмующих. Вдруг по тому дому прямой наводкой загрохотали танки, превращая его в решето, и сразу после их залпов и падающих кусков стен наступила тишина. Я очень надеялся, что там все выжили, успев невредимыми уйти от обстрела. Тем временем я сменил позицию, забежав в следующий дом, перпендикулярный дороге, и, пропустив первую группу противника, которую уже начинал скрывать дом, открыл огонь по следующим, убив при этом троих. В мою сторону сразу же короткими перебежками направилась группа бойцов. Пока всё шло по плану.

Затем, используя своё преимущество в скорости, я сменил ещё несколько позиций, уводя эту группу дальше, после чего вернулся на первую точку. Да, за прошедшую неделю я стал намного быстрее и сильнее, хотя и уступал старожилам. К этому времени на нашей дороге от «сюрприз-мин» было 2 воронки с кучей тел вокруг. И танки, развернувшись, ехали к параллельной дороге, где уже рыскала пехота в поисках мин. Наша же дорога была свободна. Где-то через час, не преуспев на других направлениях ввиду необезвреживаемых мин и отсутствия информации о нашей численности, вся вражеская армада снова находилась на нашей дороге и неспешно продвигалась в ловушку. Двигались они, конечно, не только по этой дороге — наверно половина из их личного состава огибала наши позиции с флангов, проверяя дома, но это нам бы особо не помешало, ведь в итоге командующий вражеской армией решил пожертвовать несколькими траками гусениц, и, возможно, танками, на минах, но обеспечить прикрытие пехотинцам и выполнить свою задачу по нашему уничтожению и захвату района. И как только начали раздаваться выстрелы из окружённых домов, колонна бронетехники ринулась вперёд. По пути танки произвели ещё несколько залпов по уже ими битому дому, и обстреливали другие дома вдоль дороги.

По первому подорвавшемуся на мине танку я попал с первого же выстрела из гранатомёта, к этому моменту мы уже знатно потрепали нападающих. После залпа я побежал в глубину дома, скрываясь от ответного огня, но не успел даже выбежать из комнаты — меня выкинуло мощным взрывом на улицу, и я упал на обломки дома со второго этажа, следом на меня рухнула часть стены, переломав и придавив ноги. Я лежал на животе, погребённый в груде обломков, оглушённый и, возможно, помимо сломанных ног ещё и с переломами рук и рёбер, и выл от боли. Оружия у меня не было никакого, и прекратить свои мучения я не мог, но на расстоянии вытянутой руки лежала присыпанная песком мина… сложно на такое решиться, а ещё страшнее, я решил, будет, если она не взорвётся, а я буду по ней продолжать в исступлении лупить, или же она не убьёт меня, учитывая, что я лежу, а не стою рядом с ней. Постепенно я уже смог думать о чём-то другом — то ли я привык к своим ощущениям, то ли ещё по какой причине, но мне уже стало легче. Я старался думать позитивно — что это не моё тело, что я не стану инвалидом, и меня уж точно здесь не убьют, что нужно лишь дождаться либо окончания симуляции, либо чьей-то милосердной пули, а потом перешёл на мысль о том, насколько вообще война оказывается страшна вблизи. Страшна не только тем, что я сам могу умереть или вернуться в инвалидной коляске, а больше страшна тем, что я готов убивать и делать инвалидами абсолютно не знакомых мне людей, ничего плохого лично мне не сделавших, и, возможно, куда порядочнее и человечнее чем я сам. Да даже если бы они были далеко не ангелами — разве оставлять их детей сиротами, жён вдовами, и лишать матерей их детей не отвратно? Я, конечно, и раньше так же думал, но теперь я это начал ощущать, чувствовать всю абсурдность войн. Неужели нужно всех людей прогонять через подобные симуляции, чтобы они на себе, так же как и я, ощутили весь ужас войн, прочувствовали эту секундную грань между здоровым и полным сил человеком и беспомощным куском мяса, в котором как и прежде функционирует только мозг?

Не знаю сколько я так пролежал, может час, может два, а может и всего минут 30, а то и ещё меньше — время тянулось, как пропагандистский выпуск новостей на федеральном канале о том, с кем встретился президент, или как он сердито крутанул ручку, снова повторяя, что времени на раскачку нету, так что это было непонятно.