Оступившись, я упаду - Лагуна Софи

— Да пошло оно все к черту! — говорил папа. — Никогда в жизни!

Я положила ладони на морду Сильвер и погладила ее по лбу. Она отщипнула траву рядом с моими ногами.

— Сильвер, Сильвер! — позвала я, поднялась и обняла ее за шею. Она позволила мне себя обнять. Грудь у нее была такая сильная, широкая и теплая.

— Я люблю тебя, Сильвер.

* * *

Но утром, когда я пошла ее навестить, загон пустовал. На траве остались отпечатки ее копыт.

— Лошадь пропала, — сказал дед со стороны задней двери.

— Как пропала? — не поняла я.

Запахнув плотнее халат, дед подошел к костру, с губы у него свисала папироса с «Белым волом». Он поднимал тонкие ветки и бросал их на тлеющие угли, пока на них снова не разгорелся огонь.

— Не знаю.

— Где папа?

Он вынул горящую ветку из костра и прикурил от нее.

— Этого тоже не знаю.

— Он вернется сегодня? — спросила я.

— Я знаю об этом не больше, чем ты.

— А утром он приедет? — не отставала я. Подняв бутылочную крышку, я бросила ее в огонь.

— Не знаю, — снова сказал дед.

Мы стояли рядом, я и дед, и ничего не знали, и снова ждали папу в месте, которое он покинул.

* * *

Когда дед уехал в город в сельскохозяйственный магазин, я отправилась к загону.

— Сюда, малышка, ну же, малышка. — Я протянула к ней руки, и она подошла ко мне, я почувствовала ее теплое дыхание на своих пальцах. Я закрыла глаза и вывела ее через ворота, затем поставила одну ногу в стремя и оседлала ее. Я чувствовала Сильвер под собой, чувствовала, как она переступает копытами. От нее исходило тепло, и я ощущала запах ее пота.

— Легче, девочка, спокойно, спокойно, — сказало я. Затем пришпорила: — Йя! Йя! — И мы припустили прочь. Одной рукой я держала поводья, пальцы другой сложила в виде пистолета и стреляла в воздух.

— Пиф-паф! Пиф-паф! Она моя, и только моя! — Мы галопом проскакали вокруг двора, выскочили из ворот и рванули дальше, по подъездной дорожке. Все быстрее и быстрее, копыта Сильвер стучали по дороге, из-под них летели камушки. — Хэй-хо, Сильвер!

16

Никто не знал, куда уезжал Рэй, когда его не было дома. Он говорил по телефону — но никто не знал, с кем он говорит. Друзья у него менялись. Он уезжал, чтобы встретиться с ними, но никогда не говорил куда. Обо всем этом дед рассказывал курочкам. «С того самого дня в больнице, — говорил дед. — Вот когда это началось. В тот самый день. В тот самый час, когда она нас оставила. Он стал совсем другим. Сплошные секреты».

* * *

Когда в пятницу я пришла домой из школы, возле костра сидел папа вместе с тетей Ритой.

— Привет, Джасси, — сказал папа. — Ты же помнишь Риту? — Он затянулся папиросой.

— Привет, Джастин, — произнесла тетя Рита.

Я не могла посмотреть на нее. Я смотрела ей под ноги — она носила такие же ботинки, как и папа.

— Джастин, — позвал меня папа. — Поздоровайся.

Я все так же смотрела на тетины ботинки — даже размером они были почти как папины.

— Джастин? — снова позвал папа. — Поздоровайся.

— Полегче. Рэй, — вмешалась тетя.

— Ну же, Джастин. Поздоровайся.

Я крепко сжимала губы — мне не хотелось, чтобы тетя Рита видела мои зубы.

— Ты так выросла с тех пор, как мы виделись в последний раз, — сказала она. Голос у нее был сильный, как у Рэя, но нежный, женский.

— Когда это было? — спросил папа.

— Джастин тогда было вроде бы… четыре года, — вспомнила тетя Рита. — Разве ты не помнишь? Мы тогда еще поссорились с дедом.

Я чувствовала ее взгляд. Щеки у меня вспыхнули.

— Ах да, в тот раз… — сказал папа. — Как я мог забыть?

— Ты похожа на мать, — заметила тетя Рита.

— Могла бы и не напоминать об этом, — отозвался папа.

— Нет ничего плохого в напоминаниях.

Я украдкой взглянула на нее. У тети глаза такого же цвета, что и у папы, но за радужкой сиял свет, и я могла заглянуть за нее. Она высокая, как и Рэй, широкоплечая. Даже одежда у них похожа: клетчатая куртка, ботинки, клетчатая рубашка.

— Итак, Джастин, значит, тебе уже девять? — спросила тетя Рита.

— Угу, — промычала я.

— Открывай рот, когда говоришь, — буркнул отец.

— Сам открывай, Рэймонд, — парировала тетя Рита.

Папа отвел взгляд.

— Десять, — сказала я.

— Десять! — удивилась тетя Рита. — Ты уже такая большая! Хочешь показать мне свою комнату?

— А где дед? — спросила я.

— У Сэнди, — ответил папа. — Он пробудет у него еще немного. Все в порядке, иди покажи Рите свою комнату.

Тетя Рита поднялась со своего кресла.

Она пошла за мной ко мне в комнату. Комната у меня была квадратной, одна стена выкрашена в светло-зеленый цвет, на другой наклеены обои, а на двух оставшихся дед закрасил обои белой краской, но можно было разглядеть под ней полоски. Тетя Рита посмотрела на мою кровать, оглядела стены, затем подошла к окну и оперлась на подоконник, выглядывая на дорогу. Я слышала, как она вздохнула. Затем она повернулась и села ко мне на кровать, рядом с подушкой. Я села напротив нее.

— Как дела в школе? — спросила она.

— Я не знаю, — ответила я.

— Если ты хоть немного похожа на меня — то школа, должно быть, кажется тебе кошмаром. Лучшим в школе для меня было то, что она закончилась.

— Хочешь посмотреть мои вырезки? — спросила я.

— Конечно, — ответила она.

Я вытащила стопки вырезок из шкафа: поезда и грузовики, автомобили и мотоциклы, вертолеты, фургоны и корабли усеяли одеяло. Тетя Рита провела по ним рукой. Она рассматривала их внимательно, не торопилась, а потом взяла в руки поезд с длинной вереницей разноцветных вагонов.

— Вот этот хороший, — сказала она, откинулась на спину и прислонилась к стене. Она вытянула вверх руки, рассматривая поезд. — На таком поезде можно уехать на другой край земли. Представь себе, сколько новых мест можно увидеть. Представь, как здорово будет при этом засыпать. — Она отложила поезд и подняла фотографию мотоцикла. — Вот от них держись подальше, — сказала она и посмотрела на стопку фордовских пикапов. Какие-то из них были цветными, какие-то — черно-белыми.

— Прямо как у Рэя… — проговорила она, отложила вырезки в сторону и посмотрела на меня с обеспокоенным выражением. — Он давно дома?

— Уже две недели, — ответила я.

— Ты часто с ним видишься? Вообще, как часто он приезжает домой?

— Иногда. Его долго не бывает.

— Чем он занимается? Кто-нибудь знает?

Я пожала плечами.

— Кирк и Стив здесь бывают?

— Иногда, — ответила я. — Когда Релл им разрешает.

— Релл… — Она тихо фыркнула. — Они присматривают за тобой?

— Кто? — спросила я.

— Твои братья.

— Вроде того.

Тетя Рита поднялась с кровати и снова посмотрела в окно. Она побарабанила пальцами по подоконнику, потом повернулась ко мне и спросила:

— Хочешь прогуляться?

— Да.

Тетя Рита помогла сложить вырезки. Она подняла фотографию поезда.

— Можно я возьму ее на память? — спросила она.

— Да, — ответила я.

Тетя Рита сложила фотографию пополам и засунула в карман куртки.

— Это будет всегда напоминать мне о тебе, — сказала она.

Мы прошли через дом и вышли в заднюю дверь. Папа пил пиво возле костра.

— Ничего, если мы пока прогуляемся? — спросила его тетя Рита.

— Если дед об этом узнает, он возьмется за маузер, — ответил папа.

— Ну, с отцом я как-нибудь разберусь. Пойдем, Джастин.

Мы пошли через двор к воротам. На верхней перекладине сидел Петушок.

— Мерзкий петух, — сказала тетя.

— Его зовут Петушок.

— Их всегда так зовут, — сказала тетя Рита, поднимая маленький камушек. Она запустила его в лапу Петушка, тот вскрикнул и спрыгнул с ворот. — Отвали, Петушок, — сказала ему тетя. — Мы идем на прогулку. — И она открыла ворота.