Из жизни фруктов - Ольга Лаврова

-- Ну, это прошло. Копайте. Все "за". Против, когда больно уж наживу качают.

-- Опять поспорю. Вникнуть -- откуда нажива?

-- От продажи излишков.

-- Так. А откуда излишки?! Работал больше -- вот откуда! А кто те излишки съел? Империалисты?

-- При чем империалисты?

-- Именно что свои съели, советские. Теперь -- зашуршал лишний рубль. Куда он денется? В магазин снесут. Рояль ли купят, насос для колодца -- все одно государству отдадут. Так?

-- Да вроде и так... А какая деревня-то запустела? По назва-нию?

-- Орловка деревня.

-- Я ведь тоже с-под Курска, -- со смущением произносит дежурный. -Да... Одно скажу -- цена у вас немилосердная.

-- Цена дорогая, это да, -- вздыхает Панко. -- Но у совхозов себестоимость -- своя, у нас -- своя. Мы же все руками. Да еще не умеем. Тяпки пудовые. Или навоз, скажем, -- где он? Помощь нужна, товарищи. Может, частник-то сейчас новую форму жизни создает: умственный труд с физическим. Как, товарищ майор? -- обращается он к Томину.

-- Я не философ, я сыщик. И как сыщика меня интересует, за что вас били. Обознаться могли?

-- Н-нет. Я один на рынке с черешней стоял.

-- Пятьдесят рублей, я понимаю, это выдумка. Однако что-то они против вас имеют.

-- Шишкина этого первый раз вижу.

-- А остальных?

-- Двоих -- вчера.

-- Вчера?

-- Столкновение случилось. Я только подъехал -- они к маши-не: "Двигай, дядя, на другой рынок, здесь тебе места нет". Я говорю, чем шутки строить, помогите разгрузиться. Думал, они к этому клонят, -- поясняя, Панко трет палец о палец. -- "Нет, говорят, проваливай". А шофер-то мой... тихий парень, но в кабине не помещается. Посмотришь -- страшнее войны. Как он полез наружу -- их ветром сдуло.

-- И среди сегодняшних они были?

-- Да.

-- Перекупщики, товарищ майор, -- уверенно говорит дежур-ный.

-- Они предлагали вашу черешню взять?

-- Нет... Да я бы и не отдал, между прочим.

* * *

Через день Томин заглядывает к директору рынка. Все дово-дить до конца -- тоже автоматика. Директор -- седой человек, подтянутый и точный в движениях, разговаривает с Томиным у широкого окна, откуда видна толчея в торговых рядах.

-- Шишкина оформили по мелкому хулиганству.

-- Да, мне доложили, -- не удивляется директор.

-- Может быть, вам известно и кто остальные трое?

-- Точно не известно, но... понятно.

-- Перекупщики?

-- Видимо, да.

-- Но потерпевший никому не составлял конкуренции: другой черешни на рынке не было.

-- На следующий день появилась. Наше хранилище приняло две машины.

-- Так. Заранее знали и держали место. Сегодня она в продаже?

-- Разумеется.

-- Иду посмотреть, кто торгует. Составите компанию?

За прилавком Панко взвешивает небольшую горку черешни, ссыпает в целлофановый пакет, протянутый покупателем, получает деньги. На ценнике перед ним -- "6 руб. 50 коп". -- А рядом еще двое с черешней. Ягода чуть покрупнее, на ценнике стоит -- "7 руб".

Томин окидывает продавцов пристальным взглядом. Дождав-шись, пока покупатель отойдет, обращается к Панко:

-- Добрый день.

-- Здравствуйте... -- Панко машинально оправляет халат и, не зная, что сказать, начинает неумело сворачивать газетный кулек. Томин берет за черешок ягоду, пробует.

-- Мм... Красота!

-- Хорошая? -- интересуется женщина, колебавшаяся, у кого купить -- А то мне в больницу.

-- Во рту тает.

-- Свешайте полкило, -- решается покупательница.

Пока Панко "с походом" накладывает черешню, Томин обора-чивается к его семирублевому конкуренту.

-- А ваша откуда?

-- Полтавская, полтавская. Попробуйте, -- откликается прода-вец с подчеркнутым радушием.

-- Пресновата будет, -- констатирует Томин, после тщатель-ной дегустации и этим авторитетным замечанием побуждает еще кого-то предпочесть Панко. Директор наблюдает с усмеш-кой.

Томин снова придвигается к Панко.

-- Знакомых не видно? -- показывает глазами на соседа.

-- Нет.

-- Ну успеха вам! -- И с сожалением говорит директору. -- Не те.

-- Тех здесь и не будет. Пойдемте, объясню.

Разговор продолжается в пустых рядах.

-- Я распорядился, чтобы они убрались с рынка.

-- Вот что... Подальше от меня?

-- Нет, это дисциплинарная мера. На базаре нравы, конечно, базарные, но четверо на одного -- уже чересчур.

-- Чисто показной жест. Ваши перекупщики уйдут на другой базар, а те перекочуют сюда!

-- Надеюсь. Буду огорчен, если этого не случится.

-- Вы... откровенны.

-- Оставьте саркастический тон. Перекупщик по-своему ну-жен.

-- Тогда нужен всякий спекулянт, и зря мы их сажаем!

-- Давайте поговорим спокойно, инспектор. Рынок -- место для торговли, кусок пространства с прилавками. Мой долг, чтобы на это пространство доставляли продукты. Но мне никто не обязан доставлять. Мой поставщик в массе неорганизованный частник, колхозник, рабочий, много пенсионеров. Имеют они возможность сами стоять в рядах?

-- Вероятно, не всегда.

-- Далеко не всегда! Привезет человек товара на недельную торговлю, а свободен два дня. Да еще рвется магазины обегать, деревенские заказы выполнить. Он охотно сбывает пусть дешевле, но оптом.

-- Все это ясно, но...

-- А ясно вам, инспектор, что рынок не способен предложить частнику выход? Мы не можем никоим образом приобрести его творог или редиску. Я бы с радостью отдал часть пространства Центросоюзу. Пусть кооперация скупает на комиссионных нача-лах.

-- Так отдайте!

-- Если б я ушел в отставку генералом, а не полковником, то, возможно, решал бы сам подобные вопросы.

-- А пока предпочитаете терпеть племя паразитов.

-- Давайте уж совсем закроем рынок! -- прерывает директор. -- Неровен час, кто наживется!

-- Ладно, товарищ полковник, кончим спор. Что вам известно об арестованном?

-- Кличка "Сеньор Помидор". Старшина перекупщиков на нашем рынке. А по слухам, в курсе ситуации и на остальных. На одном, допустим, огурцов целый рад, а на другом разбирают последние килограммы. Шишкин дирижирует: машина, не разг-ружаясь, едет туда.

-- Поле-езный человек!

-- В своем кругу большой человек, знаете ли... -- Звучит это почти как предостережение.

* * *

Из здания народного суда выводят группу арестованных за мелкое хулиганство. Рядом стоит "автозак", куда их должны погрузить. Первым идет Шишкин. Взгляд его задерживается на стоящей неподалеку телефонной будке.

-- Начальник, -- обращается он к конвоиру у машины, -- дозволь позвонить!

-- Не положено, -- отзывается тот довольно благодушно -- мелкие хулиганы не убийцы, с ними можно либерально.

-- Ну будь человеком -- два слова. Птицы дома второй день не кормлены, понимаешь, нет? Жена не знает кого чем.

-- Не положено.

-- Да ведь передохнут! А разве они виноваты, что я подрался? Ну, браток, будь человеком! Что я сделаю? Мне следы преступле-ния заметать не надо, сообщников предупреждать -- тоже. Ну?

-- А какие птицы? -- смягчается конвоир.

-- Кенары, щеглы. Да еще попугай. Веришь, нет? -- за двести рублей!

-- Ну только мигом давай.

-- Два слова! -- Шишкин бежит к будке, в которой разговари-вает пожилая женщина. -- Мамаша, арестованному без очереди!

Шишкин закрывает дверь будки и набирает номер.

-- Коля, я говорю... Пять суток... Смеешься?! -- стервенеет он. -- Я тоже смеюсь. Шишкину -- пять суток! Пять лет -- возьму. Десять -- возьму. Но чтоб с меня мартышку делали! -- голос его пресекается от бешенства.

Последний из арестованных влез в "автозак". Конвоир подхо-дит к кабине, дает короткий гудок.

-- Иду! -- кричит Шишкин, приоткрывая дверь будки и снова в трубку. -Все понял? Действуйте! Я ничего не пожалею! На всю жизнь Шишкина запомнит! -- он вешает трубку и бежит к маши-не. -- Спасибо, начальник!

* * *

В ветхую избушку у ворот плодоовощной базы входит Знамен-ский.

-- Из какой организации? -- равнодушно спрашивает вахтер, крошечный старичок в сползающих на нос очках.

-- Управление МВД. -- Знаменский предъявляет удостовере-ние, но старичок не смотрит, а вникает в список у себя на столике.

-- Вроде ваших сегодня нет... На капусте вот из Консерватории, на картошке -- медицина... и эти грузят ... кибернетики. Ваших нет.

-- Я не овощи перебирать. Проверку веду, понимаете?

Вахтер окончательно теряет интерес.

-- А-а... тогда пожалуйста.

Знаменский идет по территории, посматривая по сторонам: на длинные бетонные бункера хранилищ, переваливающиеся из ямы в яму грузовики с надписью "Овощи", на грязные дороги и группу то ли кибернетиков, то ли музыкантов, орудующих лопа-тами около одного из складов. Какой-то человек, завидя Зна-менского, боком-боком подается в сторону, избегая с ним встречи.

...В просторном, дорого обставленном кабинете со Знаменским беседует заведующая базой -- Чугунникова, женщина оживлен-ная, деловая, решительная, руководящая. Этакая мать-командирша. Взгляд цепкий, умный, улыбка располагающая. Со Зна-менским она держится приветливо и несколько покровительст-венно.

-- Привыкла, Пал Палыч, девятый год ворочаю. Ну, конечно, забот в моем хозяйстве хватает: материальные ценности на руках, техника, люди...