Меч тамплиеров - Пол Кристофер

— В Коране тоже, — мягко добавил Холлидей. — Это событие имеет большое значение как для христиан, так и для мусульман.

Грейнджер нахмурился и втянул голову в плечи, словно большая морская черепаха.

— И эти парни, тамплиеры, нашли ковчег? — спросил Тайванен.

— Скорее нет, чем да. Несомненно, орден владел каким-то древним знанием. Или реликвией. Кое-кто думает, что это копи царя Соломона. Другие — ковчег Завета. Третьи — тайна исчезнувшей Атлантиды. Но как бы там ни было, в деньгах тамплиеры не нуждались. У них хватало средств и на охрану дорог, по которым шли паломники, и на сопровождение больших караванов пилигримов из Европы, и на строительство замков. Они продавали свою силу любому, кто был в состоянии ее оплатить. Путь из Европы в Святую землю неблизкий, и не всякий путешественник рисковал брать с собой много золота. Тогда рыцари ордена Храма позаимствовали у своих врагов сарацинов интереснейшую идею — депозит. Любой человек мог внести в отделение ордена, скажем во Франции, желаемую сумму, получить вексель, а потом обналичить его в Иерусалиме. И это задолго до возникновения современной банковской системы! Они ссужали деньги под проценты, что, в общем-то, запрещается Библией. Давали займы под залог недвижимости: замков и наследных земель. Они финансировали войны между феодалами. Выкупали у обнищавшего рыцарства ленные владения. Их богатство и власть возрастали с дым годом.

Подполковник обвел взглядом аудиторию и продолжал:

— Больше сотни лет тамплиеры пополняли капитал ордена как только могли. Занимались ростовщичеством, вымогательством, рэкетом, контрабандой… Хотя эти названия придумали только сейчас. К концу двенадцатого века орден Храма представлял собой транснациональный концерн, большая часть прибыли которого поступала из не вполне законных источников. Они создали отделения — комтурства — во всех крупных и значимых городах Старого Света. В Риме и Париже, в Лондоне и Праге, в Иерусалиме и Франкфурте… Ни один политик в Европе не мог шагу сделать, прежде не согласовав свои действия с орденом. Тамплиеры возводили на трон и свергали королей, имели в распоряжении флотилии морских судов, огромную армию, а к началу четырнадцатого столетия создали непревзойденную сеть разведки, опутавшую паутиной половину доступного людям мира. К тому времени Палестина не раз и не два становилась полем сражения христианских и мусульманских армий. Несмотря на второй, третий и последующие Крестовые походы, Иерусалим захватили безбожники, но по большому счету магистрам ордена Храма на это было наплевать.

— И что же было дальше, сэр? — поднял руку Зитц Митчелл.

— Они перехитрили сами себя, — пояснил Холлидей. — Король Франции, Филипп Четвертый, прозванный Красивым, только что закончил тяжелейшую войну с Англией и Фландрией. Несмотря на то что французское королевство вышло победителем и укрепило свои позиции на континенте, золота в казне почти не осталось. Король был вынужден брать в долг у ордена Храма. А чем отдавать, когда казна пуста? Филипп мог лишиться всего, в том числе и страны, если бы решился отдавать земли под залог. Да и Папа Римский слегка нервничал, я думаю. Храмовники приобрели слишком большое влияние во всех церковных вопросах, опять же благодаря власти золота и военной силе. Могло так статься, что следующего Папу назначал бы уже великий магистр ордена бедных рыцарей из Храма Соломона. Нужно было что-то срочно решать. Папа Климент и король Филипп замыслили дерзкий план, поставив перед собой цель — подкосить могущество тамплиеров. Было состряпано обвинение — частью правдивое, а частью надуманное. Общеизвестно, что смесь правды и лжи дает самый лучший результат. В пятницу, тринадцатого октября тысяча триста седьмого года, вся верхушка ордена, собравшаяся к тому времени в Париже, была арестована. Их обвинили в ереси, пытали и сожгли. Папа Римский обязал каждого короля-католика в Европе преследовать рыцарей Храма и везде, где только можно, отбирать их богатства. Ослушникам он грозил отлучением от церкви, но, должен вам признаться, далеко не каждый монарх следовал предписанию Ватикана. Так или иначе, к тысяча триста двенадцатому году орден бедных рыцарей из Храма Соломона перестал существовать. Филиппу и Клименту досталась лишь малая толика сокровищ, на подобную смехотворную выгоду они никак не рассчитывали. Есть мнение ученых-историков, что часть золота тамплиеры переправили в Шотландию. Другие возражают, приводя в качестве доказательства записи о выходе целого каравана судов из порта Ла-Рошель за несколько недель до роковой пятницы. Хотя Америка к тому времени не была открыта, есть свидетельства, подтверждающие гипотезу о переправке значительной части сокровищ в Новый Свет.

— Я не понимаю, — изрек Белёк Тайванен, — зачем нужны все эти исследования? Какая нам польза от знаний истории ордена Храма? Зачем вы рассказываете нам о них, сэр?

— На самом деле не так уж и мало пользы, — усмехнулся Холлидей. Сколько раз ему приходилось слышать подобные аргументы? Тысячу или больше? Желторотые мальки вроде Тайванена во все времена изрекают их с небывалой глубокомысленностью. — Знакомо ли вам изречение: «Те, кто не помнит своей истории, обречены повторять ее»?

Только пустые взгляды в ответ.

Холлидей кивнул. Он давно перестал удивляться.

— Так я и думал. Эта цитата принадлежит Джорджу Сантаяне,7 американскому философу испанского происхождения начала двадцатого века. Напомню вам, что Адольф Гитлер, забыв уроки истории, попробовал вторгнуться в Россию зимой. А если бы он помнил неудачную попытку Наполеона, то, возможно, сконцентрировал бы усилия на Западном фронте и выиграл бы для начала войну в Европе. Если бы мы обратились к урокам истории и не забыли более чем десятилетнюю бесплодную и бесперспективную войну французов во Вьетнаме, то не повторяли бы их ошибок, чем сохранили бы тысячи жизней наших американских парней и не уронили бы репутацию нашей великой страны перед мировым сообществом.

— Это понятно, сэр! — подал голос Зитц Митчелл. — А какое отношение парни-храмовники имеют к нашей истории?

— Они стали слишком могучими и позабыли, кто их друзья, а кто враги, — ответил Холлидей. — Нечто подобное переживают сейчас Соединенные Штаты Америки. Мы вышли из Второй мировой войны с относительными потерями, если пересчитать на душу населения, меньшими, чем Канада. Нас не затронули катастрофические разрушения, которые перенесла Великобритания и континентальная Европа. Зато мы вложили огромную кучу денег в военную промышленность, в самые передовые научные исследования и разработки. Благодаря этому мы выдвинулись в лидеры мировой экономики. Мы властвуем над миром подобно тамплиерам. Люди нам завидуют. Люди озлобились…

— Одиннадцатое сентября, — угрюмо проговорил Тайванен.

— И оно в том числе, — жестко припечатал Холлидей. — А в довершение всего мы смешали религию и политику. Довод, известный еще со времен Крестовых походов: наш Бог лучше, чем ваш Бог. Помните, что гравировали нацисты на пряжках? «С нами Бог». Священные войны против женщин и детей. Католики, убивающие протестантов в Белфасте. Мы ввели войска в Ирак по надуманному поводу. Сколько людей убиты именем Бога, за так называемые «принципы веры»? Гораздо больше, чем по любым другим причинам. Вы можете обвинять людей в чем угодно, но когда к вашим спорам примешивается религия… Нужно отделять церковь от государства. Не так ли записано в нашей конституции? Но к сожалению, мы все чаще забываем об этом. И чтобы найти корни наших проблем на Ближнем Востоке, приходится обращаться к Моисею.

— Вы не верите в Бога? — спросил Пуля Грейнджер.

— Моя вера здесь совершенно ни при чем, — спокойно заметил Холлидей. — Здесь важно обнаружить причины наших бед.

— Но вы же отмахиваетесь от христианства и Библии. От Моисея и так далее… — объяснил свою мысль кадет.

— Моисей был прежде всего евреем, — вздохнул Холлидей. — Кстати, Иисус Христос тоже.

— Да, это так… — вынужденно согласился футболист.

Прозвенел спасительный звонок.

2

Подполковник Джон Холлидей вышел из Барлет-холла и остановился, наслаждаясь теплыми сумерками. Солнце ласкало нежными лучами серые громады здания Военной академии Соединенных Штатов в Вест-Пойнте. А впереди раскинулся широкий, вымощенный камнем плац, который помнил чеканный шаг отделений кадетов, марширующих по нему вот уже двести лет. Здесь приходилось бывать великим людям. Джордж Армстронг Кастер8 и Дуайт Эйзенхауэр…9 Холлидей оглядел прочие строения, возвышающиеся по левую руку подобно защитным бастионам древних крепостей. Справа, позади раскинувшегося ромбом бейсбольного поля Даблдей серебрилась лента реки Гудзон, плавно несущей свои воды к морю и Нью-Йорку.