Меч тамплиеров - Пол Кристофер

— Боюсь, это выглядит именно так.

Подполковник замолчал. Его терзали сомнения, плавно переходящие в подозрения. Больше года назад врачи обнаружили у дяди Генри признаки макулодистрофии23 — его зрение неуклонно ухудшалось. Поэтому он отказался от поездок. Холлидей попытался представить дядю, колесящего по дорогам Соединенных Штатов на «Грейхаунде».24 Нет, это вряд ли… Ну, хоть какая-то зацепка.

— Как он добрался до Торонто?

— Я проводила его до Баффало, — ответила мисс Брэнч. — А потом он сел на дневной поезд.

Легкий румянец проявился на ее щеках, ресницы затрепетали, пальцы стиснули книгу — так утопающий моряк хватается за обломок мачты. Строгая дама выглядела словно напуганный олененок Бэмби, застигнутый на дороге ярким светом фар. Прожитые годы слетели, как шелуха. Внезапно Холлидей понял все. Занавес открылся, ветер унес туман, повязка упала с глаз, и открылась истина.

Конечно же!

Старинный экземпляр «Энн из Зеленых Мезонинов» наверняка с полок дяди Генри. Они были любовниками.

Это казалось странным сейчас и, возможно, невероятным с точки зрения Пэгги. Но сорок три года назад во Фредонию приехала молоденькая Каролина Брэнч. Гормоны недавней выпускницы академии Олбани… Холлидей проделал несложные вычисления в уме. Середина шестидесятых. Философия «Плейбоя», лето любви и уйма всяких фантазий. Девятнадцатилетняя… или двадцатилетняя Каролина, свежая и невинная, как маргаритка. Дядя Генри, сорокалетний, курящий трубку, любезный и немного насмешливый профессор, ярко выделяющийся на фоне скучных и серых сотрудников. Эдакий Хью Хефнер, но с докторской степенью.

Преподаватель и студентка. Такое не раз случалось в университетах, и будет происходить еще долгие годы. Профессор уложил студентку в койку. Они не узаконили отношения, судя по табличке на столе мисс Брэнч. Но возможно, это и в самом деле была любовь, старомодная, но искренняя. Холлидей совсем другими глазами увидел секретаря.

— У вас есть еще какие-то вопросы? — немного скованно спросила мисс Брэнч. Уж не прочитала ли она его мысли?

— Не сейчас.

— Тогда вынуждена заметить: уже довольно поздно.

— Мы еще немного задержимся. Совсем чуть-чуть… — Холлидей развернулся на пятках и вернулся в кабинет.

Пэгги сидела перед компьютером Генри, подбирая пароли.

— Попробуйте — «Каролина», — понизив голос, сказал подполковник.

— Что? — Пэгги вскинула брови.

— Пароль. Попробуйте ввести имя. Каролина.

— Но…

— Я все объясню потом. Просто попробуйте.

Девушка посмотрела на него удивленно, но напечатала слово.

— Ничего. — Она казалась разочарованной, но говорила с облегчением.

— Попробуйте тогда — Каролина Брэнч. Одним словом. Подряд.

Пэгги напечатала. Уставилась на экран. Прошептала:

— Будь я проклята. Сработало…

— Я думаю, они были любовниками. В прошлом, — спокойно пояснил Холлидей.

— Ох и дедушка! — фыркнула Пэгги. — Старый кобель!

— Какие файлы вы видите?

— Самые обычные рабочие документы. Старые лекции, заметки, справочные материалы, наброски статей… Одна папка озаглавлена «Письма». Есть еще — «Расходы», «Аспиранты», «Обучающие программы»… Ничего необычного. Ничего о мече… Ой, нет! — Она глянула на рейнджера. — Кажется, тут есть что-то, что нам поможет!

— Адрес электронной почты?

— Дедушка Генри, переписывающийся по электронке? Я сейчас умру.

— А дедушка Генри, закрутивший любовную интрижку с мисс Брэнч? — усмехнулся Холлидей.

— Принято! — кивнула Пэгги. — Сейчас проверю.

Она нажала несколько клавиш.

— Вы правы! Есть адрес: [email protected]

— И когда он отправил последнее письмо?

— На [email protected]? Неделю назад.

— А входящие?

— Тут благодарности от ста двадцати трех адресатов. А нет! Есть кое-что…

— Что именно? Читайте!

— Одно из недавних входящих писем.

Дорогой Генри!

Как я и предполагал во время нашей последней встречи, похоже, мы имеем некую раннюю комбинацию из Книга/Свинарник/Елайан, но без ключа, я опасаюсь, расшифровать будет очень трудно, а может быть, и вовсе невозможно. Я не могу найти в литературе ни малейшего упоминания, которое могло бы нам помочь. В Иерусалиме есть человек по имени Раффи Вануну. Он очень много знает о замках крестоносцев и, я не исключаю, может подтолкнуть нас в верном направлении. Он работает в институте. Жаль, что моя помощь оказалась столь незначительной. Рад был встретиться с Вами в марте. Общение с Вами подарило Дональду новую надежду. До встречи.

— Подписано — Стивен Брейнтри. — Пэгги наморщила лоб. — Кажется, есть такая местность — Брейнтри?

— Есть. В центре Бостона. Там родился Джон Куинси Адамс.25 Но по всей видимости, это другой Брейнтри — профессор из университета в Торонто.

— А что вы думаете об этом: «Книга/Свинарник/Елайан»? — нахмурилась журналистка. — И такая напыщенность слога…

— Я думаю, они говорили о шифрах, — как бы размышляя вслух, ответил Холлидей. — Вы читали книгу «Ключ к "Ребекке"» Кена Фоллетта? По ней еще сняли телефильм в начале восьмидесятых с Клиффом Робертсоном.

— Не моя эпоха…

— Там шла речь о шифре, основанном на романе Дафны Дюморье «Ребекка».

— Лоуренс Оливье и Джоан Фонтейн. Альфред Хичкок, тысяча девятьсот сороковой год.

— Сороковые — ваша эпоха?

— Безусловно, — усмехнулась Пэгги. — Стиль «нуар». Приглушенные цвета, все курят сигареты…

— Вы им подражаете?

— Скорее делаю вид.

Холлидей вздохнул. Пэгги отвлеклась от темы, и он вернул разговор в нужное русло.

— Так или иначе, но книга может быть использована как ключ для шифра. Я думаю, именно об этом и говорит в письме Брейнтри, когда упоминает книгу. «Свинарником» часто называют масонский шифр, который каким-то образом может быть связан с мечом. Но я понятия не имею, кто такой или что такое Елайан.

— Дедушка интересовался шифрами и кодами?

— Если и да, то я об этом не знал, — покачал головой подполковник.

Они потратили еще несколько минут, просматривая файлы дяди Генри, а потом бросили это безнадежное занятие, отчасти под безмолвным давлением проникающих даже через закрытую дверь флюидов мисс Брэнч.

Пришлось возвращаться в дом на Харт-стрит. Еще два часа они провели, разбирая черновики и документы профессора, стараясь отыскать хоть самое незначительное упоминание о мече, завернутом в штандарт Гитлера. Почему же дядя Генри так тщательно скрывал его? Ни одна бумажка в столе не избежала их пристального интереса, включая письма и заметки на обрывках блокнотных листочков. Но единственную зацепку, хотя довольно надуманную и призрачную, дало лишь приглашение Генри в Бэллиол-колледж на «Обед мастеров». На обратной стороне плотного картонного прямоугольника обнаружились небрежно написанные кривоватые строчки:

— Дорога из Оксфорда до Леоминстера в Герфордшире.

Пэгги произнесла название городка как «Лемстер» и пояснила:

— Говорить нужно именно так — меня научил один валлиец.

— В Массачусетсе есть одно местечко с таким же названием, — усмехнулся Холлидей. — Они произносят его как «Лимонстир». Родина солнцезащитных очков от Фостера Гранта и пластмассовых розовых фламинго.

— У вас в голове масса любопытной информации, я поражаюсь! — Девушка рассмеялась.

— При моей работе голова сама собой забивается всякой дрянью… Помните рассуждения Шерлока Холмса о захламленном чердаке? А информация эта не только любопытная, но еще и зачастую бесполезная. Возьмем, к примеру, лошадей. Вы знаете, что у Адольфа Гитлера был конь? Чистокровной верховой породы. Жеребец. По кличке Нордлихт, что в переводе с немецкого означает «северный свет». Кстати, так же немецкий генштаб назвал провалившуюся операцию по захвату города Ленинграда у Советов. Скакун умер в почтенном возрасте на ферме в Луизиане в тысяча девятьсот шестьдесят восьмом году. А знаете ли вы, что Джордж Армстронг Кастер в битве при Литтл-Биг-Хорн скакал на коне по имени Победа, а вовсе не Команч, как утверждают все официальные источники и работники музеев? А кто слышал, что пехотинец Тедди Рузвельт был единственным из «Мужественных всадников»26 у кого при атаке на холм Сан-Хуан была лошадь?

— Держу пари, вы знаете ее кличку!

— Конечно! Ее звали Маленький Техасец. К тому времени, как полк добрался до холма Сан-Хуан, конь настолько вымотался, что Рузвельт вынужден был спешиться и идти в атаку пешком. — Холлидей рассмеялся. — Но я думаю, скорее всего, ему стало стыдно в одиночку красоваться в седле перед репортерами, да и перед соратниками тоже.

— Довольно истории! — Пэгги подняла руки, признавая поражение. — Давайте перекусим.