Любовь.com - Лада Митич

Еще одним символом достатка жильцов дома была консьержка, которая заменяла неодушевленный серый домофон. Консьержка занималась тем, что не пускала клошаров, раз уж мы перешли на французский. Впрочем, бродяги в этот дом особо и не стремились. Кроме того, консьержка совершала (переходим на английский) клининг лестничной площадки и собирала лавэ (это вроде и вовсе по-цыгански) за свои услуги. А в свободное от этих не слишком обременительных обязанностей время читала таблоид, который обеспечивал достаток жильцу вверенного ей подъезда – Андрею Будникову. Правда, она об этом понятия не имела. Но Будниковых весьма уважала. И было за что. Во-первых, люди они были солидные, семейные и приятные во всех отношениях. Во-вторых, при встрече всегда здоровались, и всегда обращались на «вы» и по имени-отчеству, и, что немаловажно, никогда это имя-отчество не путали и не перевирали. А в-третьих, плату за ее скромные услуги вносили всегда аккуратно, в срок и без сдачи.

Ольга передернула плечами, ей показалось, что она только что вошла с улицы, отряхивая зонтик и мечтая поскорее сменить промокшие сапоги на теплые и уютные тапочки. Ощущение было мгновенным – она почувствовала себя очень уютно в теплой, мягко освещенной комнате. Так уютно, что даже скучно.

Уик-энд подходил к своему логическому завершению, и этот уик-энд тоже был самым обычным. Легкий завтрак с фрешем и тостами. Ослепительно-яркий глянцевый журнал с рецептами вечной молодости и сексуальности, которые ни фига не действуют, но, напротив, в очередной раз напоминают о том, что сорок уже стукнуло, а если быть точным, то стукнуло и все сорок три. Были еще в этот день небольшие, без былой страсти пикировки с мужем. Разговор по скайпу с дочкой, которая училась на психологическом факультете университета по гранту знаменитого транснационального, скорее всего американо-европейского, фонда в городе Кракове, в не такой далекой Польше. У дочки, естественно, все было хорошо. Даже если бы все было плохо, все равно все было бы хорошо – лишь бы мама с папой не дергали и не дергались.

Ну и под занавес глупого, никчемного дня – такое же бессмысленное сидение у окна, за которым, сколько не смотри, не увидишь ничего нового.

За спиной у Ольги всхрапнул супруг. Тот самый Андрей, о котором уже упоминалось раньше. Когда-то, не так и давно, Ольга почти любила его храп, вернее, она относилась к слабостям мужа снисходительно, как к шалостям малыша, который не ведает, что творит. Так же она относилась и к комочкам носков, которые он разбрасывал по всей квартире, и к привычке чесать то, что у него в семейных трусах. Когда-то это смешило, но сегодня по-настоящему раздражало.

Супруг успел всхрапнуть и проснуться от собственного храпа. Что еще хуже, он вдобавок и встал. И что уж совершенно вывело из себя, отправился на кухню. При этом толкнув ногой под диван очередной комочек носков, на ходу вдумчиво и с наслаждением почесывая все интимные места. Ольгу перекосило от отвращения. Но на этом мучения не закончились. На кухне супруг зашуршал, а потом и хлопнул заветным ящиком комода. Это могло означать только одно – он решил подымить любимой трубочкой. Раньше Ольга смотрела на это сквозь пальцы, но вонь табака, который в последнее время предпочитал муж, просто выводила ее из себя. Она в который уж раз пыталась понять, почему табаком называются эти хлопья, отвратительно пахнущие синтетической вишней.

Ольга оторвалась от окна и направилась в кухню. Так и есть, супруг с отрешенным лицом ковырял нержавеющим шомполом в трубке. Да, от очередного вялого скандальчика было не отвертеться.

– Может, покуришь на лестнице? – Ольга задала вопрос, на который заранее знала ответ. – Всю кухню своим дымом провонял. В комнату сейчас тянуть начнет.

– Холодно, – привычно возразил Андрей. – Я лучше форточку пошире открою.

Однако ни открывать форточку, ни высовываться в нее не стал. В принципе, это был привычный воскресный спектакль, в котором каждый из участников отработал свою роль до автоматизма. Трагическая героиня Ольга делала вид, что дым ей мешает (хотя за столько-то лет должна была привыкнуть), а лирический герой Андрюша делал вид, что понимает ее страдания и мечтает их облегчить (хотя уверен, что за столько-то лет она могла бы и привыкнуть).

Ольга взяла чашку с еще теплым чаем, сунула журнал под мышку. Еще раз взглянула на Андрея, который с сипением и причмокиванием раскуривал трубку. Ругаться было лень. И незачем.

– Я спать… – процедила Оля, выражая так свое отношение к происходящему. – Завтра рано вставать. Ты бы тоже шел.

– Спокойной… ночи, – ответил Андрей между двумя затяжками. – Ага, сейчас докурю и пойду.

Ольга ушла. Андрей докурил трубочку. С любовью разобрал ее и вернулся в комнату. С удовольствием опустился на диван и привычным жестом подтянул к себе пульт от телевизора. Поерзал, улегся и приготовился к общению с электронным другом. Телевизор на каждое нажатие кнопки отвечал новой фразой:

– Этот матч может стать для команд решающим…

– Зачем ты мучаешь меня, любимый, скажи, зачем?!

– Позиция нашей партии однозначна: мы поддерживаем обе стороны политических переговоров…

– Малдер, это ты? Кто тут?! А-а-а!!!

Последней фразы Андрей уже не слышал – под шум телевизора он уснул. Синеватые тени телевизионных героев, скользившие по его лицу, не тревожили глубокий и спокойный сон.

Не беспокоили Андрея и сновидения, которые, если и были, то утром почему-то забывались. Через некоторое время он, не просыпаясь, закутался в лежащий тут же на диване плед. Собственно это были все события, произошедшие тем воскресным вечером. На секунду в просвет между домами напротив выглянула из-за тучи половинка луны, но, видимо, тоже не заметив ничего интересного, спряталась обратно. Скучно…

7.30 PM

From: Olga

To: Andrew

Привет!

Наконец я добралась до компа и могу написать тебе несколько слов. Честно говоря, мечтала об этом все выходные. Выходные, как, впрочем, и обычно, выдались скучными и малоинтересными. Кто бы сомневался? И почему, скажи на милость, мы всю бесконечно долгую неделю так ждем выходных? Наверное, не потому, что есть возможность выспаться или приготовить – постирать – скупиться – покрасить… И уж точно не для того, чтобы целый день слоняться, не представляя, куда себя деть и чем занять…

Как трудно все-таки проводить выходной день дома: кажется, что есть, чем себя занять… Но проходит час или два и ты понимаешь, что все домашние дела сделаны, а впереди еще океан пустого, заметь, не свободного, а именно пустого времени, когда сидишь-скучаешь, варишься сам в себе, и прекрасно понимаешь, что в понедельник снова на работу. А смысл? Знаешь, накрывает ощущение безысходности. Осень только-только началась, а мне кажется, что она длится уже целую вечность и что конца-края ей не будет.

…Хотя, наверное, дело все-таки не в осени. Точнее, не только в осени. Авитаминоз наложился на смертную тоску, а та наложилась на лист клена, который утонул в серой луже. Во как завернула :)! Хотя… Если все это сложить вместе и помножить на серое небо и истеричный энтузиазм воскресного бесталанного талант-шоу, то в сумме мы получим осень.

Ту, которая едва началась, но уже окрасила все в один цвет – цвет безрадостной тоски.

Best regards,

Olga

Андрей проснулся и выключил наконец телевизор прямо на середине утреннего шоу, там молодые люди с наигранной бодростью пытались нести в массы добрую, разумную и вечную чушь. Выйдя на кухню, он увидел, что супруга выпила фреш и приступила к кофе с бутербродом. Это было что-то вроде утреннего привычного ритуала: приготовление фреша, кофе и горячих бутербродов, на которых колбаса залита потоками расплавленного сыра. Все эти утренние сок – кофе – бутерброды выглядели символом успеха, растиражированного таблоидами и сериалами. Герои, которые могут себе позволить иметь две машины на одну семью, квартиру, нафаршированную бытовой техникой и обставленную дизайнерской мебелью, должны, нет, просто обязаны по утрам жужжать соковыжималкой, вдыхать аромат свежемолотого кофе и улыбаться, улыбаться, улыбаться…

Но этим утром с улыбками как-то не повезло. С шутками, шумными разговорами о планах на сегодняшний день, взаимными подначками и подколками тоже не сложилось. Впрочем, как и в любое другое утро за последние четыре года.

«Хотя, может, и все пять лет, – пронеслось в голове Андрея. – Как-то незачем улыбаться, все шутки давным-давно отшучены, а планы на сегодняшний день и так более или менее понятны… И ни на йоту не отличаются от планов на прошлый понедельник. И на будущий тоже…»

– Ты чего в такую рань? – зевнул и потянулся Андрей. – Шесть всего. Темно за окном.

– Конец квартала, – бодрым менеджерским тоном отрапортовала Ольга. – Много работы. Два договора висят, да и суд у меня скоро. Короче, работы немеряно.