Арбалет - Геннадий Дорогов

Нервное возбуждение, в котором он пребывал два последующих дня, начало спадать, и до Вадима стал доходить весь ужас содеянного. Он убил человека! Убил за то, что тот, видите ли, досаждал ему. Потрясение оказалось настолько сильным, что Вадим Михайлович в некоторой степени утратил ощущение реальности. Он механически, будто робот, выполнял свою работу, разговаривал со знакомыми, занимался домашними делами, а внутри у него шла нескончаемая борьба с самим собой. Вадим понимал, что слишком долго он не выдержит этого напряжения – или явится в милицию с повинной, или просто сойдёт с ума. Ему вспомнилась одна очень точная фраза из песни, прозвучавшей в некогда популярном кинофильме: «Интеллигенту от себя спасенья нет».

Прошло две недели. За это время Вадим Михайлович, потерявший сон и аппетит, заметно постарел и осунулся. Как-то вернувшись с работы, он застал дома жену и дочь сильно расстроенными. Было видно, что обе женщины недавно плакали.

– Что случилось? – спросил Вадим.

– Что случилось! – Взвилась Ольга. – Тебя что – пыльным мешком ударили? Ничего вокруг не видишь. Твоей дочери проходу не дают…

Она опять заплакала.

– Кто не дает? Да говорите же толком, чёрт возьми!

Немного успокоившись, Ольга рассказала, что на их дочь «положил глаз» местный бандюга, который дал ей месяц сроку на раздумье. Вадим Михайлович посмотрел на дочь: настоящая красавица! Припухшее от слёз лицо с покрасневшими глазами ничуть не утратило своей привлекательности.

– Так, ясно: месяц сроку. И что потом?

Алёнка, часто всхлипывая, ответила:

– Он сказал: если не уступлю сама, то возьмет силой, а потом отдаст своим дружкам.

Вадим почувствовал, как у него в душе вновь закипает злоба. Горькое раскаянье, терзавшее его последние полмесяца, мгновенно растаяло, испарилось. «Идиот! – ругал он себя. – Распустил слюни. Убивать их надо! Убивать!».

Он постарался взять себя в руки. Немного успокоившись, спросил дочь:

– А ты не знаешь, где его можно найти?

– Он на нашем рынке кем-то вроде вышибалы. И ещё собирает дань с торговцев.

– Какую дань? За что?

– Ясно за что – чтоб не трогали.

– Завтра ты мне его покажешь, – сказал Вадим. – И не плачь больше. В конце концов, у нас в запасе целый месяц. Что-нибудь сообразим.

Он обнял дочь за плечи и ободряюще улыбнулся ей. Хорошо ещё, что в пылу раскаянья он совсем забыл про арбалет и не уничтожил его.

Нет, гражданин Мальков, война ещё не окончена.

Внешность Алёнкиного «поклонника» впечатляла и даже очень. Вадим Михайлович сразу понял, что человеческого разговора с этим типом не получится. Значит, остается только один выход. Отправив дочь домой, Вадим ещё долго бродил по рынку, прикидывая, где можно будет устроить засаду. Но такого укрытия, из которого потом можно будет незаметно улизнуть, он не нашёл. Последний торговый ряд тянулся вдоль автомобильной стоянки. Вадима вдруг осенило: стрелять можно из машины! Надо срочно восстанавливать свой старенький «Запорожец», перешедший с некоторых пор в разряд недвижимости.

Полмесяца ушло на ремонт машины. Всё свободное время Вадим проводил в гараже. Для покупки необходимых деталей пришлось залезть в долги. В конце концов, его труды увенчались успехом. Машина, на которой он ещё недавно хотел поставить крест, готова была служить и дальше.

В один из августовских дней «Запорожец» Вадима уже стоял на боевом посту, когда «сборщик податей» стал обходить палатки последнего торгового ряда.

– Здрасьте, тёть Тань! – сказал он хозяйке очередной палатки, широко улыбаясь.

Женщина средних лет молча протянула ему купюру. Но вместо того, чтобы взять деньги, парень, словно устыдившись, вдруг стал перед ней на колени и повалился в ноги. Между лопаток торчала стрела.

На автомобильной стоянке в это время разворачивались две «крутые» иномарки. На отъезжающий обшарпанный «Запорожец» никто не обратил внимания.

Нельзя сказать, что вторую «акцию» Вадим выполнил спокойно – его опять била дрожь, которую он долго не мог унять. Но никаких душевных терзаний уже не было. Ольга ни о чём не спрашивала, изредка бросая на мужа беспокойные взгляды. Алёнка как-то вечером, немного помявшись, прильнула к отцу и спросила шёпотом, в котором слышались страх и восторг:

– Пап, это ты его, да?

– С чего ты взяла?! – деланно возмутился Вадим. – Это они там между собой что-то не поделили. Обычная разборка.

– Понятно! – сказала дочь, сделав вид, что поверила.

После этого второго случая Вадим стал воспринимать окружающий мир несколько иначе. Если прежде различные проявления хамства, которого, увы, предостаточно в нашей жизни, вызывали в нём вспышки ярости или бессильной злобы, то теперь он спокойно прикидывал, тянет данный поступок на «высшую меру» или нет. Он как бы приценивался и прицеливался. Иногда он носил арбалет с собой, и близость этого грозного оружия приятно щекотала нервы.

Вскоре опять появился повод пустить его в дело.

…Подвыпивший верзила был не в духе. Он грубо оскорблял пассажиров, обильно сдабривая свою речь нецензурной бранью. От него исходили волны такой неукротимой злобы, что никто не рискнул урезонить хулигана, сделать ему замечание. Когда он вышел из автобуса, Вадим последовал за ним и незаметно проводил его до самого дома. Верзила вошёл в подъезд. Через несколько минут из подъезда выскочила заплаканная женщина с ребёнком на руках. Её лицо было в кровоподтеках. Вадим Михайлович стиснул зубы: теперь вынесенный им приговор обжалованью не подлежал.

На следующий день во дворе напротив вышеупомянутого подъезда стоял невзрачный автомобиль марки ЗАЗ-968. Спустя два с половиной часа появился тот, кого ждали. Он открыл входную дверь и шагнул в подъезд. Едва он взялся за ручку с внутренней стороны двери, как вслед за ним в подъезд влетела острая стрела, вонзившаяся в спину. Здоровенный мужик рухнул лицом вперед, захлопнув за собой дверь. У водителя отъезжающего «Запорожца» было очень довольное лицо.

…Следующий инцидент также произошел в автобусе. Совершенно случайно Вадим Михайлович увидел, как светловолосый парень разрезает сумку пожилой женщины. Первым желанием было схватить негодяя за руку и сдать его в милицию. Но… в спортивной сумке, которую Вадим держал в руке, находился арбалет. Значит, милиция отпадает. Карманник тем временем переместился чуть дальше, где стояла другая женщина. Вадим боковым зрением наблюдал за вором.

Когда парень вышел из автобуса, Вадим Михайлович последовал за ним. Он застрелил карманника в глухом скверике, когда тот, сидя на скамейке, укладывал в полиэтиленовый мешочек содержимое чужих кошельков. В выпавшем из рук мешочке была солидная пачка купюр. «Неплохо зарабатывают, мерзавцы», – со злостью подумал Вадим. Секунду поколебавшись, он быстро подошёл к убитому, поднял мешочек и сунул его во внутренний карман куртки. «Это не разбой, – убеждал себя Вадим. – Это экспроприация – «грабь награбленное». Но спрятанные в кармане деньги словно обжигали грудь. Вадиму казалось, что солидная пачка сильно оттопыривает куртку, привлекая внимание прохожих, и может послужить серьёзной уликой против него. Ему и в голову не приходило, что лежащий в сумке арбалет является куда более страшной уликой. Но, пожалуй, более всего Вадима беспокоила моральная сторона дела. Он поступил как самый настоящий бандит, забрав деньги у своей жертвы. Вадим Михайлович горько усмехнулся: вот уж воистину – интеллигенту от себя спасенья нет.

На мосту через Искитимку он остановился и, опершись о перила, несколько минут размышлял, глядя на воду. Добытые сегодня деньги могли существенно облегчить финансовое положение семьи. Но он уже принял решение, хотя был почти уверен в том, что будет в последствии жалеть о своём поступке. Вадим вынул из кармана мешочек и вытряхнул его содержимое в воду. Подхваченные ветром купюры разного достоинства закружились в воздухе, словно конфетти, разлетаясь в разные стороны. Ругая себя на чём свет стоит, Вадим Михайлович поспешил покинуть это место.

За неполные три месяца инженер Мальков отправил на тот свет семь человек. Будучи человеком неглупым, он прекрасно понимал, что его подвиги не могут продолжаться бесконечно. Методичность и характерный почерк расправ не могли не всполошить милицейское начальство. Рано или поздно они возьмутся за это дело основательно. Вадим решил затаиться. С тех пор, как он переступил черту, у него до предела обострилось чутьё, которое не только помогало ему, словно хищнику, выслеживать и поражать свои жертвы, но и вовремя подавало сигнал о грозящей опасности. Вот и теперь он вдруг остро почувствовал, что необходимо срочно, как говорится, «лечь на дно».

Тайник, который он оборудовал в антресоли над входной дверью, мог надёжно укрывать арбалет от жены или дочери, но милиция в случае обыска его бы там легко обнаружила. Поэтому, уложив своё сокровище в сумку, Вадим отнёс его к своему лучшему другу Юрию Вершину с просьбой взять эту сумку на хранение и с убедительной просьбой не совать в неё свой нос. Юра жил один в своей маленькой однокомнатной «хрущёвке». После бесконечных скандалов, в основе которых лежало отсутствие денег, жена развелась с ним и уехала в деревню к матери, забрав с собой сына. Юра охотно согласился оставить эту сумку на некоторое время у себя. Но, как всем известно, просьба не совать куда-либо свой нос неизбежно вызывает острейшее желание этот самый нос туда сунуть. И едва Вадим успел вернуться домой, как жена тут же позвала его к телефону.