К грядущему триумфу - Дэвид Вебер

Может быть, мы могли бы отвезти детей навестить ее брата в Мэйлэнторе, — мелькнула у него мысль, даже когда он пытался определить, что он услышал. — Видит бог, пляжи в заливе Талрин приятнее и намного теплее, чем на озере Пей или в заливе Темпл! И прошло много лет с тех пор, как у нас был настоящий семейный отдых. Кроме того, в ее словах есть смысл. В самом Писании говорится, что долг мужчины перед своей семьей приходит…

— За наших сестер! — произнес чей-то голос.

Охиджинс все еще поворачивался на голос, когда взорвалась тройка ручных гранат, заряженных составом Д с маркировкой заводов Делтак. Из людей, столпившихся вокруг кареты, выжили двое.

Зэкрии Охиджинса среди них не было.

Отец Мейридит Тиминс поднял глаза от своей копии текущих Указов Шулера и пробормотал проклятие. Ради Шулера, это была среда! Конечно, в этот день, единственный из всех дней, священник мог потратить немного времени, вновь посвятив себя своей святой цели, и никто бы его не побеспокоил?

— Что это за шум, Жиром? — раздраженно спросил он.

Ответа не последовало, и он снова выругался, отложив Указы в сторону и поднявшись со стула. Это звучало так, как будто Жиром Слоким только что что-то уронил в вестибюле, но это было на него не похоже. Седой, широкоплечий монах был с Тиминсом уже много лет, и, несмотря на всю свою мускулистую массу, он был столь же уверенным в себе, сколь и надежным. Он также был столь же страстен, как и сам Тиминс, в выслеживании еретиков. Они подходили друг другу, и монах служил Тиминсу в качестве личного телохранителя и денщика/камердинера, а также старшего члена его охраны в полевых условиях.

— Жиром! — сказал он более громким голосом, затем склонил голову набок, когда то, что прозвучало для всего мира как раскат грома, сотрясло окна скромного дома, который ему выделил орден.

Что теперь? — раздраженно поинтересовался он. — Это не может быть громом — только не в такой день, как этот! Но в таком случае…

КРАААК!

Защелка на двери его библиотеки разлетелась в щепки под прямым, яростным ударом тяжелого ботинка. Дверь широко распахнулась, с грохотом ударившись о стену, и в образовавшийся проем влетел Жиром Слоким. Но он прибыл не в ответ на вызов Тиминса. И он также не собирался ничего объяснять — не с перерезанным от уха до уха горлом. Он упал на пол с глухим, мясистым стуком, и кровь густой горячей лужей растеклась по ковру.

Тиминс все еще смотрел на тело, ощущая сильный, медный запах крови и ошеломленный до полной неподвижности, когда более крепкие, мускулистые мужчины ворвались в комнату следом за Слокимом, и сильные, злые руки схватили его.

Он понял, что их было четверо. Все они были в масках и носили фартуки — тяжелые, во всю длину фартуки, которые носили мясники. Они должны были выглядеть нелепо, — подумал уголок его сознания, — но это было не так. Не с яркими брызгами, которые эти фартуки уже перехватили, когда из перерезанной сонной артерии Слокима брызнула кровь.

Конечно, — сказала та же самая мысль в уголке. — Они не хотели, чтобы кровь Жирома попала на их одежду. Они просто снимут фартуки и оставят их позади, когда смешаются с толпой, и просто уйдут от…

Его ошеломленные шоком мыслительные процессы, заикаясь, вернулись к жизни, когда он понял, что еще эти люди собирались сделать, и открыл рот, чтобы закричать, когда двое злоумышленников мучительно заломили ему руки за спину так умело, как любой агент-инквизитор. Он отчаянно извивался, пытаясь вырваться, но третий мужчина вцепился пальцами в его волосы, откинул голову назад и засунул ему в рот толстый комок ткани.

Отчаянный, запоздалый крик шулерита о помощи был приглушен, заглушен до неслышимого, и его глаза расширились от ужаса, когда четвертый мужчина — тот, что с окровавленным кинжалом в руке — сунул руку за нагрудник своего фартука и достал конверт. Он уронил его на тело Слокима, а затем это невыразительное лицо в маске повернулось к Тиминсу.

— У нас сообщение для тебя от наших сестер, отец, — холодно сказал Арло Макбит, и Тиминс отчаянно захрипел, выпучив глаза, умоляя о милосердии, которого он никогда не проявлял к другим, когда его голова была откинута еще дальше назад, выгибая горло для ножа.

— Конечно, это был не «кулак Бога»! — рявкнул Жэспар Клинтан, свирепо оглядывая зал совета. — Как, во имя Шан-вей, это могло быть? Эта шхуна принадлежала инквизиции! Ее экипаж состоял исключительно из агентов-инквизиторов и братьев-мирян, шулеритов, все они присягнули ордену, и личная охрана епископа Уилбира проверила ее дюйм за дюймом, прежде чем они позволили ему подняться на борт! — Щеки великого инквизитора были темными, глаза пылали. — Ты предполагаешь, что каким-то образом стая кровожадных фанатиков получила бомбу, достаточно большую, чтобы нанести такой большой ущерб всему экипажу и всей этой охране?!

Робейр Дючейрн и Аллейн Мейгвейр старались не смотреть друг на друга. Замсин Тринейр, к счастью для него, уехал из Зиона по дипломатическим делам, хотя он, несомненно, сидел бы в своем углу, подражая мыши, если бы это было не так.

— Говорю тебе, это просто лживые ублюдки, ставящие себе в заслугу то, к чему они не имели никакого отношения!

Клинтан откинулся на спинку стула, уставившись на них, и потрескивающая тишина