Слово атамана Арапова - Александр Владимирович Чиненков

Тимоха принялся колотить кулаками о стены, пока не разбил руки в кровь, рвал на себе волосы и странно кричал. Когда тело его утомилось и разум прояснился, Тимоха сел, обхватил голову руками и стал призывать смерть. Но смерть не шла, и он впал в бесчувственное, апатичное состояние, которое граничило со сном. Сколько времени оно длилось, Тимоха не мог дать себе отчета. Вдруг ему показалось, что он видит отца, сидящего напротив. Он протянул руку, и Гавриил исчез, но его место заняла мать. Марья тоже недолго сидела напротив. Стоило Тимохе произнести ее имя, как видение закрыло лицо руками и быстро растворилось в темноте. Третьим проскакал мимо красавец конь, из разрубленной головы которого фонтаном била кровь.

Тимоха снова вскочил, снова до крови бился о стены, пытался, подскакивая, дотянуться до потолка и выл, задрав голову кверху, призывая на помощь Бога и людей. Но ответа не было. Вокруг Тимохи безраздельно царила гробовая тишина.

Когда он потерял счет времени, потерял присутствие духа и потерял надежду выбраться из своей каменной могилы, в стене открылся проход, и проникший в помещение яркий пота света ослепил глаза.

Двое стражников встали по бокам и, взяв Тимоху под руки, вывели его из мрачного колодца. Они провели его по длинному коридору, поднялись по длинной крутой лестнице и миновали много сводчатых коридоров. Наконец один из стражников отпер железную дверь, и они вошли в комнату с низким потолком; воздух здесь был настолько затхлый, что огонь еле теплился на факелах, подвешенных к стене. В дальнем конце комнаты стоял человек.

Оставив Тимоху, стражники отошли к двери и замерли, скрестив руки на груди. Незнакомец подошел к Тимохе и остановился напротив. Он оценивающе оглядел его фигуру и недовольно поморщился. Но… Незнакомец быстро справился с собой, и лицо озарилось приятной улыбкой.

– Я много слышал о тебе, – озадачил он Тимоху своей полной загадок фразой. – Моя супруга уверила меня, что ты способен творить чудеса.

– Я? – У негодяя отпала челюсть. – Я…

– Не скромничай. – Незнакомец с кислой миной вновь осмотрел Тимоху и вздохнул. – Да, казнь и недостаток пищи сказались на твоей силе. Но я приказал подобрать для тебя самого маленького медведя!

– Медведя? Для че? – Теперь уже глаза Тимохи полезли из орбит.

– Вот, – вложил ему в руки свиток незнакомец. – Это твоя отпускная, подписанная мною, наследником престола Джантюреем. Одолеешь медведя и можешь идти на все четыре стороны. Но благодари не меня, а мою любимую супругу! Это она упросила меня дать тебе свободу после победы.

Оставив Тимоху с отупелым видом переваривать услышанное, Джантюрей вышел из комнаты. Когда за ним закрылась дверь, один из стражников подошел к столу, наполнил кубок вином и протянул Тимохе:

– Пей.

Он машинально выпил и вернул кубок стражнику. Тот поставил его на стол и указал рукой в ту сторону, где Тимоху ожидал Джантюрей, когда стражники ввели его в эту комнату.

– Иди, – сказал стражник и небольно кулаком ткнул его в спину.

– Куды? – не понял Тимоха.

– Добывать себе свободу, раб, – сказал второй стражник, и они вдвоем повели ничего не понимающего Тимоху к замаскированной бледным покрывалом двери.

Не успел негодяй опомниться, как увидал себя на арене. Вокруг Тимоха увидел множество сидящих в креслах, богато одетых людей, которые, увидев его, дружно захлопали в ладоши.

Все еще не понимая, что происходит, он, не сходя с места, принялся осматривать людей, переводя взгляд с одного лица на другое. Вот он увидел Джантюрея, который сидел на самом привилегированном месте и целовал руку роскошно одетой даме, сидевшей справа от него.

А дама… О Боже милосердный! Она не сводила глаз с него. Неприятное предчувствие всколыхнулось в груди, бесцеремонно отодвинув все остальные. Тимоха смотрел на лицо женщины, но нижнюю часть его прикрывал богато обшитый жемчугом платок, и потому он не мог рассмотреть его.

Но Тимоха чувствовал, что жена Джантюрея рассматривает его неспроста. Что-то коварное, злое таится в ее взгляде. Но кто же она? Тимоха инстинктивно почувствовал, что скоро этот непростой вопрос разрешится сам собой.

Зрители вокруг арены разразились аплодисментами. Тимоха заставил себя отвести глаза от гипнотического взгляда женщины и осмотреться. Увидев, как слуги выводят на арену медведя, он вначале не поверил своим глазам. А когда осознал, что ему уготовлена схватка с этим жестоким зверем, вздрогнул, вспотел и не заметил сам, как струйка мочи стекла по ноге и, оставаясь незамеченной для зрителей, быстро впиталась в песок арены.

Лишившись дара речи и сил, Тимоха смотрел на медведя, как завороженный. Между тем слуги сняли с лап зверя цепи и вынесли их с арены. Зрители притихли на своих местах в ожидании впечатляющего зрелища. Тимоха не шевелился. Не проявлял агрессивности и медведь, крутя головой и тихо порыкивая.

Кто-то из слуг вложил в руку Тимохе нож и тем самым стряхнул с него оцепенение. Но оттого храбрости в его душе не прибавилось. Ужас сжигал все внутри. Тимоха даже не мог себе представить, как бороться со страшным свирепым зверем, один только вид которого вызывал у него нервный тик, слабость в теле и нервную рвоту. Его едва не стошнило, когда медведь поднялся на задние лапы и, грозно рыча, двинулся на него.

Нож выпал из рук Тимохи, тело охватила крупная дрожь, а взгляд сам собой остановился на лице супруги Джантюрея. Женщина словно ждала этого. Она на мгновение убрала с лица платок и снова прикрыла им лицо.

Но этого мгновения было вполне достаточно для того, чтобы Тимоха узнал ее.

– Нюрка, – прошептали его губы и…

Он понял, кто спас его от смерти после казни, кто приставил к нему лекаря и кто уговорил Джантюрея устроить этот кошмарный бой с диким зверем. Тимоха вдруг осознал, что стал жертвой страшной мести коварной женщины, которой…

Внутри негодяя что-то оборвалось, в глазах потемнело и…

Ему все-таки повезло. Когда медведь сгреб его в охапку, Тимоха был уже мертв. Он умер от разрыва сердца, с гримасой ужаса на лице, на глазах зрителей, которые встретили его смерть не слезами сострадания, а шквалом проклятий и жутким воем разочарования.

* * *

Рядом с угасающим костром сидит Марья. Серебряный блеск луны играет на ее распущенных волосах и на счастливом лице, отражается в ее оживленных глазах. И от радостного сияния этих глаз неизъяснимым блаженством загорается взгляд Мариулы, сидящей с ней рядом.

– Ешо вечор, – сказала Марья, – я умирала от печали, а вот щас я умираю от щастья. Мой Тимошенька приходил ко мне давеча, аж сердце кольнуло.

– А каким ты ево