Страницы моей жизни - Моисей Кроль

По профессии инженер, выдающийся специалист в своей области, он в то же время живо интересовался политическими проблемами, и когда в России в начале 1900-х годов поднялась волна освободительного движения, он примкнул к нему со всем пылом своего огромного политического темперамента. В 1905 году Кроль вступает в ряды конституционно-демократической партии и сразу занимает в ней весьма видное место. Его товарищи по партии высоко ценят его несомненный государственный ум и выдающийся ораторский талант. Людям, мало знавшим Л.А. Кроля, он казался иногда человеком полным противоречий. Борясь беспощадно с утопистами, «людьми в шорах», фанатиками и со слепыми последователями «заумных теорий», он не мог скрыть от посторонних глаз, что он сам был большим идеалистом и что только этим его идеализмом можно было объяснить тот пафос, с которым он защищал «свою» программу и «свое» мировоззрение. Послушав отзывы Кроля о «массах», об их темноте, их несознательности, их способности под влиянием демагогических призывов совершать самые страшные несправедливости, его можно было принять за «врага народа». На самом же деле, он был человеком весьма чутким к людскому горю, и тяжелое положение этих темных «масс» вызывало в нем глубокое сочувствие. Он часто весьма сурово осуждал людей, безжалостно клеймил ложь, лицемерие, нечестные политические приемы, демагогию, но в повседневной жизни он бывал необыкновенно снисходителен к человеческим слабостям, так как исходил из того положения, что от среднего человека нельзя требовать ни героических поступков, ни особого мужества. Вообще, в Л.А. Кроле было много импонирующего, привлекательного. Его оригинальный ум, его несравненный дар рассказчика, его острый юмор, богатый жизненный опыт и присущий ему особый реалистический подход к людям и вещам располагали к нему окружающих и всюду завоевывали ему преданных друзей.

Как уже было упомянуто, Л.А. Кроль уже в 1905 году принимал активное участие в политической жизни России. Революция 1917 года дала ему возможность выявить в полной мере все, присущие ему как политическому деятелю таланты. Живя постоянно в Екатеринбурге, он в качестве члена Центрального комитета конституционно-демократической партии с неутомимой энергией выступал на политических собраниях и рабочих митингах. Он с большим мужеством критиковал программы и тактику левых партий, особенно большевиков, и его речи, ясные, логичные, часто полные сарказма, слушались с большим интересом даже его непримиримыми противниками. Не удивительно, что когда наступили выборы во Всероссийское Учредительное собрание, то Л.А. Кроль подавляющим большинством голосов был избран по списку кадетской партией членом Учредительного собрания от Екатеринбургской губернии. Большевистский переворот временно прервал политическую деятельность Л.А. Кроля, но когда чехи в мае и июне 1918 года свергли советскую власть на всем пространстве между Сызранью и Иркутском, Кроль возобновляет свою борьбу с большевиками, внося в эту борьбу присущую ему энергию и инициативу. Он входит в состав образовавшегося в Екатеринбурге антибольшевистского правительства и занимает в нем ответственный пост министра финансов. В качестве члена Учредительного собрания он принимает живейшее участие в работе Уфимского государственного совещания, и это в значительной степени благодаря его усилиям в Уфе состоялось известное соглашение между правыми и левыми группировками, входившими в состав Государственного совещания, и была избрана Директория, которая в принципе собою представляла всероссийскую государственную власть. К несчастью, соглашение это оказалось гнилым, а власть Директории мертворожденной. Конечно, свержение Директории и назначение Колчака Верховным правителем встретили со стороны Кроля суровое осуждение, но он считал большевизм и советскую власть столь гибельными для России, что продолжал сотрудничать с Сибирским правительством и после колчаковского переворота, принимая участие в работах заседавшего в г. Омске Государственного экономического совещания.

Незадолго до восстановления большевиками советской власти и до крушения власти Колчака в Иркутске Кроль некоторое время прожил в этом городе, но трагическая гибель Колчака вынудила его бежать в Харбин, откуда он потом перебрался во Владивосток. Там под бдительным контролем японцев еще существовала какая-то антибольшевистская власть, и Кроль, отлично сознавая ее эфемерность и слабость, все же активно ее поддерживал, принимая участие в работе избранного там Народного собрания и являясь действующим лицом в драме, пережитой так называемым сначала Меркуловским правительством, а затем «правительством Дитерихса». Кончилась, как известно, эта печальная страница из истории борьбы антибольшевистских элементов с советской властью полным крушением бессильных антибольшевистских государственных образований, как только японцы после Вашингтонской конференции увели свои войска (экспедиционный корпус) из Амурской и Приморской областей. Слабые численно и организационно белые отряды, поддерживаемые Владивостокским правительством, не выдержали натиска большевистской армии, и Дальний Восток был снова завоеван коммунистами в необычайно короткий срок. Представителям антибольшевистской власти, всем тем, кто ее поддерживал, оставалось одно: спастись от большевистской расправы бегством. Тогда-то и Л.А. Кроль покинул Владивосток и поселился в Харбине. Впервые с 1917 года он оказался совершенно не у дел. Все пережитое им в бурные годы антибольшевистской борьбы с советской властью Л.А. Кроль весьма красочно и интересно описал в своей книге воспоминаний, вышедшей в печати под заглавием «За три года», и я очень сожалею, что этой книги нет у меня под рукой, так как она освежила бы в моей памяти некоторые очень важные события того времени и дала бы мне также возможность дополнить характеристику Л.А. Кроля новыми яркими чертами.

Когда Лев Афанасьевич Кроль прибыл в Харбин в 1922 году, его моральное состояние было весьма подавленное. К тому же и материальное его положение было далеко не завидное. Ко всему этому и личная жизнь его к этому моменту сложилась очень печально: у него было двое детей, но они умерли еще до революции. И он и его жена, весьма незаурядная интеллигентная женщина, очень тяжело переносили эту утрату, но внешне они мужественно несли свой крест. Кажется, в 1922 году жена Кроля после долгих хлопот получила от советской власти разрешение поехать в Москву, чтобы повидаться с жившими там издавна своими родителями и близкими родственниками. И эта поездка оказалась для нее роковой – она тяжело заболела в Москве нефритом и скончалась. Это был для Кроля неожиданный и жестокий удар, который он переносил особенно болезненно, очутившись в Харбине в полном одиночестве после пережитых им разочарований и неудач на политическом поприще. И в этот столь печальный для Кроля момент его жизни началось наше сближение, которое скоро превратилось в тесную дружбу. Мы проводили много времени вместе в беседах на разнообразные темы, и хотя между нами обнаружилось немало разногласий, главным образом по вопросам политическим, наши личные отношения крепли, и мы незаметно друг к другу привязались. Удивляли меня в Кроле его мужество и самообладание, а также его жажда какой-нибудь деятельности, чтобы иметь хоть какой-нибудь заработок. «Сдаю голову в аренду», – говорил он своим знакомым. И очень скоро нашелся охотник взять эту незаурядную голову «в аренду». Кроль получил место технического директора на винокуренном заводе Бородина. Так назывался этот завод, хотя в действительности он принадлежал акционерному обществу, и Бородин был лишь одним из четырех директоров, руководивших предприятием. Характерно, что и в это дело японцы вложили свои капиталы, в силу чего один из директоров был тоже японец.