Хроники Нарнии - Клайв Льюис

Они направились к мосту. И мост не растворился под ногами — это оказалось достаточно прочное сооружение. Плиты, из которых он был сложен, превосходили размерами камни Стоунхенджа и пригнаны были одна к другой с великим мастерством, хотя от времени искрошились и потрескались.

Ограждение по сторонам моста когда-то украшала богатая резьба, и кое-где она сохранилась: великаны, минотавры и какие-то многоногие, многорукие, ужасные божества. Зудень по-прежнему не испытывал к мосту ни малейшего доверия, но от спутников не отставал.

Подъем к вершине арки был труден и долог. Многие камни вывалились, и на их месте зияли огромные прорехи, сквозь которые можно было увидеть далеко-далеко внизу ленту бурлящей воды. Орел парил под ногами путников. И чем выше восходили, тем резче, сбивая с ног, задувал студеный ветер. От него даже мост, казалось, раскачивался.

Добравшись наконец до вершинной точки, странники увидели спуск, такой же долгий, как и подъем, а дальше — что-то вроде древней мощеной дороги, уходящей вдаль, в самое сердце гор. На каменной мостовой, тоже сильно порушенной, заплатами-зеленела трава. А еще увидели двух всадников — обыкновенного человеческого роста, — едущих им навстречу по этой самой дороге.

— Идите, идите. Не останавливайтесь, — сказал Зудень, — а то, боюсь, они подумают, что мы их боимся. Конечно, ничего страшного, но любой встречный в этих местах, скорее всего, — не друг, а как раз наоборот.

Когда наши герои сошли с моста на дорогу, незнакомцы как раз подъехали к мосту. Один из них был рыцарь в доспехах с опущенным забралом. И доспехи его, и конь были черными; ни на щите не было герба, ни на копье — штандарта. А рядом с рыцарем ехала дама на белой лошади, и была та лошадь столь прекрасна, что ее хотелось поцеловать в нос и угостить хорошим кусочком сахара. Но дама, сидевшая в дамском седле, вся в длинных развевающихся одеждах ярко-зеленого цвета, — была еще прекраснее.

— Здр-р-р-равствуйте, стр-р-ранники, — голос ее звучал как трель самой певчей из певчих птиц, а тройное «р» было просто восхитительно. — Кое-кто из вас, как я погляжу, слишком молод для паломничества в столь мр-р-рачную стр-р-рану.

— Это как посмотреть, мадам, — ответил лягва сухо и настороженно.

— Мы ищем разрушенный город, — сказала Джил.

— Р-р-разрушенный город? — переспросила дама. — Какое стр-р-ранное место вы избрали. На что он вам?

— Мы должны… — начала Джил, но лягва не дал ей договорить.

— Просим прощения, мадам. Мы не знаем ни вас, ни вашего спутника. А он, между прочим, все помалкивает. И вы нас не знаете. Не будем спешить — боюсь, мы слишком мало знакомы, чтоб говорить о делах, не так ли? Э-хе-хе, мадам, вам не кажется ли, что в скором времени начнет накрапывать небольшой дождичек?

Дама залилась самым нежным, самым музыкальным смехом, какой только можно вообразить.

— Повезло же вам, детки, — сказала она. — Ваш наставник мудр, учтив и тверд. Нет, нет, это вовсе не дурно, что он держит свое при себе, ну а мне скрывать нечего. Не р-р-раз я слышала о погибшем городе, но никто и никогда не мог указать мне дороги туда. А эта дорога ведет к замку Скаль-зуб, где живут культурные великаны. О, эти куда спокойнее, р-р-развитее, р-р-разумнее и учтивее по сравнению с другими. Что и говорить, большинство великогорских великанов глупы, жестоки, необразованны и любят всяческие бе-зобр-р-р-разия. В Скальзубе вы, быть может, узнаете что-нибудь о р-р-разрушенном городе, а может быть, и ничего не узнаете, зато там ждут вас теплые покои и веселые хозяева. Захотите — перезимуете, а если нет, то хотя бы отдохнете денек-другой. Вас ждут горячие ванны, мягкие постели и чистые сердца; а жареное и печеное, сладкое и пьяное подается там четырежды в день.

— Это надо же! — воскликнул Бяка, — Теплая постель!

— А еще горячая ванна! — подхватила Джил. — Вы думаете, они нас примут? Мы же для них чужие.

— О, если вы скажете, мол, дама в зеленом велела кланяться двумя чудесными детишками из южных краев к Осеннему Пиршеству…

— Спасибо, большое спасибо, — хором поблагодарили Джил и Юстейс.

— Только помните, — предупредила дама, — когда бы вы туда ни добрались, а в Скальзуб надо попасть засветло. Слишком рано там запирают ворота — что поделаешь, таков обычай, — а уж если засовы задвинуты, тут стучи не стучи — все равно не откроют.

Джил и Юстейс вновь и вновь благодарили даму — глаза у них сияли, — а всадница на прощание помахала рукой.

Мокроступ снял шляпу и молча поклонился. И вот уже безмолвный рыцарь вместе с дамой въехал на мост, конские копыта загремели по каменным плитам.

— Э-хе-хе, — промолвил лягва, — хотел бы я знать, куда и откуда она едет? И что забыла в Великогорье? Ничего, конечно, страшного нет, но, боюсь, плохи наши дела.

— Чушь! — воскликнул Бяка. — Дама, по-моему, что надо! А как насчет поесть горяченького? А поспать в тепле? Хорошо бы этот Скальзуб был поближе!

— Точно! — поддержала Джил. — А какое у нее роскошное платье. А какая лошадь!

— Так-то оно так, — не сдавался Зудень, — ничего страшного, да только знать бы, кто она такая…

— Я как раз собиралась спросить ее об этом, — сказала Джил. — Но ведь неудобно расспрашивать, не рассказав о себе.

— Кстати, — подхватил Бяка, — чего это ты, Зудень, был с ними так неприветлив? Они тебе не понравились?

— Они? — удивился мокроступ. — Кто они? Я видел только даму.

— Как? — в свою очередь удивилась Джил. — А рыцарь? Разве ты не видел рыцаря?

— Доспехи я видел, — ответил Зудень. — Ничего страшного, но почему он все-таки молчал?

— Наверное, он слишком застенчив, — сказала Джил. — А может, не желает ничего иного, только бы смотреть на нее и слушать ее прекрасный голос. Я бы на его месте тоже…

— А я ничего другого не желал бы, — встрял мокроступ, — только посмотреть, что там, под доспехами и забралом.

— Фу ты-ну ты, — рассмеялся Бяка, — Доспехи-то человеческие! Кто же еще может быть в таких доспехах, кроме человека?

— А вдруг там скелет? — спросил Зудень, скроив ужасную морду. — А может, — добавил он серьезно, — вообще ничего. Ничего страшного, но что-нибудь такое, чего нельзя увидеть… Кто-то невидимый…

— Ой, хватит, Зудень, — Джил поежилась, — Страшно! И надо же такое выдумать!

— Да ну его с его выдумками! — сказал Бяка. — Сам боится, нас пугает, а все без толку. Нечего тут думать — надо скорее идти к этим культурным великанам в Скальзуб. Хорошо бы замок был недалеко.

И вот тут чуть не случилась ссора, которой так боялся Зудень; не перебранка, как прежде, между Джил и Бякой, но настоящая распря. Лягва ни за что не хотел идти в Скаль-зуб. Он, говорил, не знает, что может значить слово «культурный» по отношению к великанам, и Эслан, во всяком случае, ничего не упоминал о гостеванье у великанов, культурных или каких еще. А Юстейс и Джил устали от ветра и дождя, им надоела скудная дичь, зажаренная на походном костре, надоело спать на жесткой, холодной земле — они во что бы то ни стало желали добраться до культурных великанов. В конце концов Зудень сдался, но при одном непременном условии: пусть спутники твердо обещают ни в коем случае без его дозволения не открывать великанам, что прибыли они из Нарнии и что ищут королевича Рилиана. На том и порешили.