Хроники Нарнии - Клайв Льюис

«Наверное, — подумала Джил, — все истории про великанов пошли от этих странных скал. В сумерках очень даже просто принять их за великанов. Вон та, к примеру. У нее на вершине лежит камень, совсем как голова. Для человека голова великовата, а для ужасного великана — в самый раз. Вереск и птичьи гнезда — совсем как волосы и борода. А выступы по обе стороны — уши. Уши, конечно, великоваты, можно сказать, не великаньи уши, а слоновьи. И к тому же… Ой-ой-ой!»

Кровь застыла у нее в жилах. Скала шевельнулась. Это и в самом деле был великан. Ошибиться невозможно: девочка видела, как он повернул голову. Она даже успела заметить огромное, придурковатое, толстощекое лицо. Все эти скалы были живые, а не каменные. Сорок, а то и все пятьдесят живых великанов в ряд; ногами они упирались в дно лощины, а локти положили на край, совсем как люди на каменную ограду — ни дать ни взять деревенские лентяи, глазеющие на улицу погожим утречком после завтрака.

— Никуда не сворачивать! — шепотом командовал лягва, тоже заметивший великанов. — Не смотреть в их сторону. Ни в коем случае не бежать. А то, боюсь, они сразу погонятся.

Так и шли, стараясь не смотреть на великанов. (Как мимо двора, в котором живет злая собака, — только тут не собака, а кое-кто похуже.) Великанов было великое множество. Они не казались ни злыми, ни добрыми, ни любопытными. И будто вовсе не замечали путников.

И вдруг — вззз-вззз…бабах! — что-то просвистело над головами, и большущий валун грохнулся наземь впереди, шагах в двадцати. И снова — бамс! Другой валун ухнул позади.

— Это они в нас? — спросил Юстейс.

— Боюсь, что нет, — ответил мокроступ, — А лучше бы в нас. Они целятся вон в ту кучу камней. В нее-то они наверняка не попадут, зато в нас, боюсь… э-хе-хе… Но не беда. Камне-метатели они никудышные, хотя каждым погожим утром вот этак упражняются. А чего еще от них ждать, коли эта игра — единственное, что им по уму.

Это было ужасно. Казалось, шеренга великанов никогда не кончится, и никогда не перестанут падать камни, некоторые — слишком близко. Да что там камни, сам вид и голоса великанов были куда страшнее. Джил старательно отводила глаза.

Прошло минут двадцать, и тут великаны, похоже, поссорились. Худо было идти под градом камней, не лучше — мимо дерущихся громадин. Они набрасывались друг на друга и ругались бессмысленными длинными словами, каждое из которых, можно сказать, было двадцатиэтажным. Они бесновались, размахивали ручищами, подпрыгивали от ярости, и каждый прыжок сотрясал округу, как взрыв бомбы. Они лупили друг друга по головам огромными каменными молотками; однако сие орудие только отскакивало от крепкого лба, а ударивший, бросив молот, выл от боли и дул на отбитые пальцы. Однако столь велика была великанья глупость, что минутой позже все начиналось сначала. Но нет худа без добра — час спустя великаны так друг друга излупцевали, что все до единого повалились на дно лощины, сидели там и плакали. Теперь их не было видно; зато стоны, всхлипы и хныканье этих громадных младенцев слышались долго, даже после того, как лощина осталась далеко позади.

Заночевали среди голой вересковой пустоши. Джил и Юстейс по совету Зудня легли спиной друг к другу и укрылись сразу двумя одеялами — так теплее. Однако спать на голой земле все равно было холодно и жестко. Зудень пытался утешить их, приговаривал, мол, здесь еще ничего, а вот дальше на север будет совсем холодно. Утешение не подействовало.

Много дней путники шли по пустошам Великогорья. Время от времени Юстейсу или Зудню удавалось подстрелить дичь (то были, разумеется, дикие, не говорящие птицы); дичью и кормились, а копченое мясо хранили про запас. При этом Джил ужасно завидовала тому, как Юстейс стреляет из лука (а научился он этому, как известно, во время плавания с королем Каспианом). Ручьев и речек было множество, так что воды хватало. Зато Джил часто размышляла о том, что в книжках о странствиях и приключениях никогда не говорится, какое это нудное, противное и грязная занятие — свежевать и ощипывать битую птицу, и как мерзнут при этом пальцы. С великанами, к счастью, больше не сталкивались. Видели одного издали: он с хохотом топал куда-то по своим великаньим делам.

На десятый день пустошь кончилась — путники достигли ее северной границы и с уступа увидели другую, куда более мрачную страну: долгий крутой спуск в долину, на дне которой громоздились скалы, а дальше — снова подъем, высокие горы, темные провалы, каменные ущелья, столь глубокие и узкие, что загляни в них — дна не увидишь. Горное эхо вторило грохоту водопадов, срывающихся в черные бездны. И кто же еще, если не Зудень, первым заметил и указал на белые пятна на отдаленных склонах.

— Боюсь, чем дальше на север, тем больше снега. Ничего другого и ждать нечего.

С трудом спустились в долину, а спустившись, обнаружили реку, текущую в расселине с запада на восток, — сверху ее не было видно. Скальные берега были отвесны, вода зелена и темна, пороги и водопады бурливы, и ни единый луч солнца не проникал в расселину. Поток ревел так, что даже земля под ногами дрожала.

— Ничего страшного, — заметил лягва, — в этой реке мы не утонем, потому что прежде сломаем шею.

— А это что? — воскликнул Юстейс, указав налево, вверх по течению. И они увидели то, что меньше всего ожидали — мост. И какой! Огромная арка соединяла два утеса по берегам реки, и вершина этой арки вздымалась над утесами выше, чем купол собора святого Павла над городской площадью.

— Вот это да! — сказала Джил. — Похоже, его построили великаны.

— А скорее — колдуны, — откликнулся мокроступ. — Мы добрались до мест колдовских, ничего иного и ждать было нечего. А мост, боюсь, это — ловушка. Конечно, ничего страшного, да только как мы ступим на него, тут он и растворится вроде тумана.

— Черт тебя побери, — рассердился Бяка, — ну, что ты все зудишь и зудишь? С какой стати мосту растворяться?

— Э-хе-хе, вы же видели великанов. Разве им по уму построить такую штуку? — ответствовал Зудень.

— А может, его построили совсем другие великаны, — заметила Джил. — Ну, к примеру, древние: они жили здесь давным-давно и были куда смышленее нынешних. Послушайте, а вдруг это те же самые великаны, что воздвигли город, который мы ищем? Значит, мы на правильном пути — этот мост древний и ведет он в древний город!

— Молодчина, Поул! — обрадовался Бяка. — Все сходится. Пошли!

Они направились к мосту. И мост не растворился под ногами — это оказалось достаточно прочное сооружение. Плиты, из которых он был сложен, превосходили размерами камни Стоунхенджа и пригнаны были одна к другой с великим мастерством, хотя от времени искрошились и потрескались.