Над просторами северных морей - Павел Цупко

— А «карманные» при чем?

— Закавыка здесь вот в чем, — поднял палец командующий. — После первой мировой войны страны-победительницы разрешили поверженной Германии иметь небольшой военный флот для самообороны. При этом его общий тоннаж ограничивался тридцатью тысячами тонн, а каждый корабль не должен быть больше десяти тысяч тонн. Вот немцы и построили три таких крейсера. Но так как в договоре калибр орудий не был ограничен, то они на эти крейсеры установили мощные линкоровские пушки калибром в двести восемьдесят миллиметров! Специалисты и окрестили корабли «карманными», то есть линкоры, построенные в обход международного контроля, в кармане.

— Хитры фрицы, все на обмане строят…

Было около трех часов ночи. В землянке «Мечта пилота» царил сон. Дневальный сержант Ахтямов сидел у тумбочки с книгой в руках и под ровное дыхание спящих вместе с петровскими солдатами штурмовал Нарвскую крепость, в то же время чутко прислушивался к звукам извне, чтобы не пропустить приход поверяющего и вовремя спрятать книгу. Вдруг он услышал какой-то сдавленный, но громкий крик. Сержант оторвался от чтения и прислушался. В дальнем углу кто-то резким голосом командовал:

— Макар… Да срывай же фонарь! Воздуха! Дайте воздуха!.. Все ж горит! Что же вы?

Дневальный подошел поближе. На нижней кровати метался лейтенант Усенко: его опять мучили кошмары. Ахтямов осторожно тронул летчика за плечо.

— А? Что? — вскочил тот и потянулся к пистолету.

— Это я, товарищ лейтенант. Поправил одеяло. Спите!

— Спасибо, друг! — Усенко повернулся на бок и вскоре задышал ровно. В полумраке на лице летчика шрамов не было видно и оно выглядело симпатичным, по-мальчишески озорным. Дневальный вздохнул и вернулся на место.

Но читать ему больше не пришлось. Извне в землянку донесся глухой продолжительный раскат. Потом он повторился еще и еще. Вскоре раскаты участились настолько, что слились в сплошное басовитое громыхание, от которого земля слегка вздрагивала. Ахтямов на фронте был с сорок первого, ему доводилось слышать взрывы бомб, орудийные выстрелы, канонады. Но теперь звуки были еще мощнее и продолжительнее. Сержант забеспокоился. В последнее время в авиаполку ходило много слухов о немецких рейдерах. Может, один из этих «карманных» линкоров проник в Двинскую губу и теперь расстреливает из тяжелых орудий Архангельск? Дневальный кинулся по ступенькам наверх, выскочил за входную дверь и в ужасе остановился. Сильнейший холодный ветер чуть не свалил его с ног. Воздух дрожал и сотрясался мощными взрывами. В сером полумраке полярного дня небо оказалось закрыто низкими черными тучами, которые на северо-западе без конца освещались яркими вспышками. Но огни те не были орудийными сполохами, в той стороне сверкали молнии мощных электрических разрядов — над бассейном разразилась арктическая гроза невиданной силищи!

Угрожающей лавиной гроза накатывалась на остров. Ее трепещущий свет ярко освещал продолговатый холм землянки, близкие капониры с самолетами, деревья у столовой. Дальше все тонуло в сплошной черноте.

Держась рукой за дверь, Ахтямов закрылся локтем. от пронизывающего ветра и вглядывался в буйство природных сил, стараясь понять и разобраться в степени, их опасности. Вдруг его охватила смутная тревога: вроде в знакомой картине окружающего произошли какие-то изменения, появилось нечто такое, что будило, вызывало чувство опасности.

И он рассмотрел источник тревоги: у самого порога… плескалась вода. То не была дождевая лужа. Воды было много, и она затопила весь берег острова, похоронила под толщей прибрежный кустарник, вплотную приблизилась к входу в землянку; ее темная колышущаяся масса, отражая молнии, бурлящим потоком стремительно проносилась мимо сержанта, увлекая за собой комья сухой травы, ветви деревьев; небольшая протока, отделявшая остров от южного берега, превратилась в широченную реку, по которой гуляли вспененные волны.

Картина была потрясающей. Подслеповатый сумрак полуночи почти исчез. Молнии пульсировали над головой механика беспрерывно, и в их мертвенно-бледном свете он увидел, как над островом сплошной вереницей низко проносились совершенно черные облака с рваными, истерзанными краями. Раскаты грома становились все громче, оглушительнее. Свист шквалистого ветра, перестук ветвей, тягучий скрип деревьев — все тонуло в адской какофонии. От ударов дрожала земля. Было тревожно и жутко.

Ахтямов хотел вернуться в землянку, но тут заметил, что струйки воды заскользили вниз по ступенькам. Он бросился к телефону, крутнул ручку, крикнул в трубку:

— Товарищ дежурный! У нас вода! Заливает! Да, да! Наводнение!.. Есть объявить штормовую тревогу!

Разбуженные громом и криками дневального некоторые летчики недовольно заворчали. Но их ропот покрыла команда:

— Кончай ночевать! Штормовая тревога! Потоп!

Землянка сразу наполнилась многоголосым гулом.

Люди вскакивали, напяливали на себя обмундирование, торопливо хватали оружие, планшеты и выбегали наружу. По землянке под ногами уже чавкала прибывающая вода.

Усенко быстро оделся и выскочил наверх. Оценив обстановку, он вернулся в кубрик и громко скомандовал:

— Слушайте все! Спокойно и без паники. Река вышла из берегов, началось наводнение. Но нам ничто не угрожает, остров достаточно высок, не затопит. Заливает только нашу крайнюю землянку. Сделаем так: третье звено останется здесь. Саша Устименко! Будешь насыпать вал у входа. Остальные — к самолетам! Надо посмотреть, что там. Ахтямов! Лопаты!

Дежурная служба объявила тревогу в авиаполках и на авиабазе. Формировались отряды спасателей и направлялись на опасные участки. Несколько самолетов отрулили на более высокие места острова. У землянок и складов, которым угрожало затопление, сооружались защитные валы. Начальство решало, куда перебазировать авиаполки, если уровень воды будет подниматься.

А гроза все грохотала. Пошел дождь, сильный и напористый. Люди быстро промокли, но борьбу со стихией не прекращали. Так продолжалось несколько часов кряду. Наконец буйство грозы стало ослабевать, и вскоре она скрылась на юго-востоке. Дождь прекратился, облака приподнялись. Но сильный северо-западный ветер продолжал держать высокий уровень воды в Двинской губе и в Северной Двине. На аэродроме вода подошла к порогу столовой, затопила часть землянок, размыла устои бани, и она рухнула в крутящийся поток.

Совершенно не пострадал на острове только рыбацкий поселок, домики которого были построены на сваях.

Высокий уровень воды держался довольно долго, пока ветер не ослаб и не сменил направление. Одновременно от облаков очистилось небо и вновь засияло солнце, теплое и ласковое. Вода пошла на убыль.

Летный и технический составы занялись ликвидацией последствий наводнения: сушились постельное белье, обмундирование и вещи, из землянок откачивалась вода, топились печки, и легкий дымок из труб прозрачной паутиной стлался над притихшим островом.

Люди бурно обсуждали никогда не виданную арктическую грозу, перипетии борьбы с наводнением, делились переживаниями.

А конвоев все не было…

В боевых дежурствах, в учебе и в кипучей общественной работе незаметно пролетел август. Солнце все ниже склонялось к горизонту, появились ночи, дни быстро укорачивались. Суровый Север давал себя знать: погода опять стала портиться. Началась полоса дождей и туманов.

А конвоев все не было…

На фронтах обстановка складывалась не в нашу пользу: враг прорвался к предгорьям Кавказа, вышел на берега Волги.

На острове заговорили о том, что фашистские подлодки проникают в Карское море и далее на восток, что они всплывают и артиллерийским огнем уничтожают наши суда и зимовки, что на Новой Земле, в бухте Малые Кармакулы, такая лодка уничтожила гидросамолет «Каталина» и чуть не убила командира Северного особого авиаотряда Героя Советского Союза полковника Мазурука, находившегося с экипажем на берегу в палатке; что фашисты совершили еще одно тягчайшее преступление: потопили пассажирский пароход «Полина Осипенко», на борту которого возвращались на Большую землю семьи зимовщиков. Весть об этом злодеянии фашистов потрясла всех.

Позднее стало известно, что за архипелаг Новой Земли проник фашистский рейдер «Адмирал Шеер». В неравную схватку с врагом вступил экипаж прославленного научными исследованиями в Арктике ледокольного парохода «Александр Сибиряков». Экипаж погиб, но успел предупредить о появлении врага. С рейдером дрался также сторожевой корабль «Дежнев», и малочисленный гарнизон, и население острова Диксон: они отбили атаку врага. Более того, повредили рейдер и заставили его убраться в Норвегию.

Слушая эти рассказы, летчики восторгались героизмом и мужеством моряков и зимовщиков и требовали команды на вылет. Но летчиков ОМАГ привлекать на другие задания было категорически запрещено Ставкой ВГК. Ждали.