Там, где смерть и кровь, не бывает красоты - Лариса Соболева

– Случилось, – потупилась она. – Только не смейтесь.

– Не имею привычки высмеивать дам. Я весь внимание.

– Речь пойдет о… вашей невесте, Элизе…

– Элизе?!

Викто́р заметно переменился в лице и мгновенно посерьезнел, если не сказать – потемнел, а возможно, и замкнулся. Кажется, тема эта была ему крайне неприятна. Но делать было нечего, и Марго продолжила:

– Видите ли, Викто́р, старая нянька Ростовцевых утверждает, будто не так давно глубокой ночью она видела Элизу, якобы приходившую в дом. Это было бы смешно – мало ли что там старухе привиделось сослепу… но в ту же ночь и сторож якобы видел девушку: она открыла парадную дверь ключами и вошла. Сторож испугался и убежал, а няня упала в обморок. Два человека свидетельствуют в один голос, будто в дом приходила именно Элиза, а не похожая на нее девушка. Разве сие не странно? Разве этого не достаточно, чтобы попытаться выяснить, кто и ради чего устроил сие представление?

Она умолчала о краже и о сходном событии в имении Загурских, ведь неизвестно, как развернутся события, и если Элиза действительно жива, то на нее не должна упасть порочная тень репутации воровки, а может, и чего похуже. Тем временем князь Викто́р в замешательстве обхватил подбородок ладонью, потирая указательным пальцем щеку, и крепко о чем-то задумался. Вопреки ее ожиданиям он не зашелся от хохота, и это придало Марго смелости, так что она решила немного приоткрыть карты:

– Рада, что вы понимаете наше беспокойство. Как только я допросила слуг, тотчас отправилась к господину Зыбину Виссариону Фомичу, и он любезно согласился помочь мне во всем разобраться, но, думаю… он не придал значения сему случаю.

– А от меня чего вы хотите?

– Викто́р, мне стало известно, что перед смертью у вас с Элизой произошла размолвка. Скажите мне, из-за чего? Это очень важно! Ежели вы не хотите со мной откровенничать, то окажите честь поговорить с Виссарионом Фомичом.

– Не стоит: я вам скажу. Элиза просила меня расторгнуть нашу помолвку.

– Она осмелилась просить вас о расторжении помолвки? Но почему?

– Сказала, что она не любит меня и никогда не полюбит.

– Это не причина. – Марго хотела услышать правду, которую, как ей представлялось, князь знал. – Во всяком случае, недостаточно веская, чтобы ослушаться воли родителей. Надеюсь, вы потребовали у нее каких-то объяснений?

– Требовал. Она просила меня простить ее, когда же я отказался расторгнуть помолвку, Элиза расплакалась и убежала. Признаюсь, я потом винил себя в ее смерти, думал, она приняла какой-то неизвестный нашим докторам яд и умерла.

– Хм, яд? – усмехнулась Марго. – Интересно, где бы она его взяла? А теперь вы не вините себя? Значит, еще что-то произошло?

– Произошло, сударыня! Сейчас очень модная тема в салонах – это призраки, магия, колдовство, спиритизм…

– Да? – она заставила себя рассмеяться. – В свете уже исчерпаны все прочие сплетни?

– Я тоже поначалу посмеялся над сею дремучестью, но мнения меняются. В салоны приглашаются всяческого рода ведуны и колдуны, демонстрирующие различные чудеса, а началось все со слухов о господине Загурском, местном помещике.

– Что же это за слухи? – якобы не придала значения его словам Марго, это был неплохой способ заставить собеседника привести какие-то доказательства сему заявлению.

– Не так давно Загурский скоропостижно скончался от неизвестной болезни, но вдруг… Внимательно следите за моим повествованием (она и так ловила каждое его слово). И вдруг к доктору обратилась одна известная особа… как бы сказать, чтобы не оскорбить ваш слух… женщина свободных нравов.

– Содержанка, – догадалась Марго.

– Именно. Эта женщина, которая по роду своих занятий выбирает состоятельных мужчин, предпочла прочим небогатого Загурского. Вот что значит любовь, сударыня, она неподвластна чувству корысти! Итак, женщина обращается к доктору с жалобой на помрачение рассудка. Ей привиделось, будто ночью к ней приходил покойный Загурский, в дом не попал, но пытался. Он якобы ходил полночи вокруг дома, заглядывал в окна, стучался и звал по имени свою любовницу. С ее же слов, его видела и единственная ее служанка, которая от пережитого ужаса даже перестала говорить, так что подтвердить она ничего не сможет.

– Я их понимаю…

– А доктор поставил диагноз служанке: истерия. Но ведь и жена Загурского обратилась к другому доктору с той же напастью, и он, уже наслышавшись о сем престранном явлении покойного, посовещался с коллегами. Те озадачились: ведь сразу две эти женщины, ранее не встречавшиеся, живущие далеко друг от друга, утверждали, будто покойный Загурский приходил к ним как вполне живой человек!

Безусловно, врачебная тайна священна, но как тут им было не поделиться сей странной новостью со своими домашними, друзьями? Думаю, докторам самим захотелось понять, что это было, но вся их наука оказалась бессильной. Таким образом, слухи докатились и до салонов…

– А там людям лишь бы повод для болтовни получить, благодаря которому в свете наступит некое оживление, – вздохнула Марго.

– Это была прелюдия, мадам, я просто готовил вас к основному событию. Оно потрясло меня!

– Что за событие?

– В это трудно поверить, но… Два дня назад поздним вечером я сам… повстречал Элизу! – Марго ахнула, словно и сама сию секунду увидела призрак. – Да-да, это была она! Элиза шла по улице одна, я догнал ее, схватил…

Викто́р оборвал рассказ, углубившись в себя. Он действительно казался потрясенным, растерявшимся, однако Марго не принадлежит к тем, кто любит паузы, поэтому она нетерпеливо спросила:

– И что? Что было дальше?..»

7

Сидя у себя, Артем просматривал распечатку звонков, подчеркивая разноцветными маркерами одинаковые номера, встречавшиеся чаще других.

– Запрос сделал? – поинтересовался он.

– Какой запрос? – спросил Вовчик, упав грудью на стол.

– Чьи это номера. Как мы выясним, кто звонил тому же Усманову или кому звонила Ямина? Фамилии нужны.

– Не сообразил! – постучал Вовчик кулаком по своей голове. – Я так обрадовался, что мне выдали распечатки…

– Вовка, ну ты совсем плохой! – взбеленился Артем. – Как в первый раз замужем! Бери листы и дуй на фирмы связи, в первую очередь пусть предоставят нам данные на владельцев тех номеров, которые чаще всего встречаются в списках, я их подчеркнул. Ух, чувствую, мы с этими убийствами завязнем по самое не хочу…

В кабинет вошла София, а это было редким явлением, когда она заходила к кому бы то ни было, как правило, это к ней все забегали или вызывали ее к начальству. Вовчик мгновенно выпрямился, распушил перья и замурлыкал:

– Видел, видел вчера! Все семейство собрал у телика, чтобы полюбовались они нашей пресс-службой. Это триумф! После тебя не стоило показывать ни новости, ни киношки – ты всех затмила. Лично я – без ума! Артем, а ты? Ты – без ума?

– Володька, перестань вгонять меня в краску, – прыснула София.

– Да, шел бы лучше ты, певун наш голосистый, выполнять задание, – постукивая по столу авторучкой, сказал Артем.

– Линяю, – отступил к двери Вовчик. – А то мне сейчас накостыляют. София, я попозже выскажу тебе все свои восторги и передам, что думают мои…

– Вовка, ты уже должен быть далеко отсюда, – все гнал его прочь Артем.

– Я ушел. – Вовчик переступил через порог, но тут же оглянулся: – София, когда поучимся стрелять? С ним ты не ходи в тир, он хуже меня стреляет.

– Чем бы в тебя запустить? – Артем принялся за активные поиски какого-нибудь тяжелого предмета в ящиках своего стола.

Дверь захлопнулась, и София, заметив, что после ухода Вовчика выражение физиономии Артема почему-то не изменилось, осталось весьма пасмурным, полюбопытствовала:

– Почему, товарищ майор, ты сегодня такой мрачный?

– Потому что у нас три трупа, и до сих пор нам о них ничего не известно, неясно, с чего начинать.

– С Алины. Мы сегодня едем на сеанс…

– Помню. Без нас Маркел не начнет.

Развалившись в кресле, Артем покусывал авторучку, в упор глядя на Софию. Из его глаз словно исходил мощный энергетический поток, реально плотоядный, вампирский. И вдруг произошло чудо! У Софии появилось жгучее желание… огреть Артема по голове или по чему попало каким-либо тяжелым предметом, желательно железным. Да, вот так внезапно оно нахлынуло, как кипятком ее окатило, и без особых причин. Перегрев наступил, наверное: кипело внутри и кипело, а потом вдруг бах – перепад давления! Сколько месяцев они вот так все ходят по кругу, ходят, ходят? Будто посреди этого круга торчит некий магический столб, который не дает им друг к другу приблизиться, вокруг этого столба они и ходят, как придурки из «дурки». Им приписывают дикую и даже преступную взаимную страсть, из-за которой сама земля дрожит и стонет, а если кому-то рассказать, что дальше дурацких рукопожатий и придурковатых взглядов у них дело не заходит, что они вообще не целуются, даже по-братски, – не поверят! Когда люди нравятся друг другу, очень нравятся, то к чему стремятся их души и грешные тела? Ага, ага, одно тело стремится к другому – и это естественный процесс. Выходит, Артему достаточно только по ручке ее поглаживать да из глаз флюиды посылать?.. Это уже патология! Софию заело!