Когда взорвется газ? - Данил Корецкий

Степан Тарасович в очередной раз обвел подвал затравленным взглядом, остановившись на парнях в комбинезонах. У них были дегенеративные лица отмороженных уголовников. Не надо иметь аттестат профессора и почетные звания, чтобы догадаться, в каком деле являются специалистами эти ребята.

— Ну, хорошо. В этом нелегко признаться, но другого выхода у меня просто нет…

Он вздохнул и потупился.

— Я не делал никаких открытий, связанных с радоном, и не писал эти работы… Под моим началом в то время работал некий Губарев… Вот он-то и разработал эту технологию…

— Вот те на! — всплеснул руками Юрист. — То есть вы просто присвоили труды своего подчиненного?

— Ну да… Нечто в этом роде… В науке такое происходит очень часто.

— Другими словами, вы обворовали талантливого ученого и незаслуженно получили все свои степени, звания, награды?

— Ну… Если обострять, то… Можно сказать и так…

— А разве возможно, ничего не зная, быть директором института, доктором наук, академиком, главным специалистом по газу? — делано удивлялся Юрист.

— Выходит, возможно, — подтвердил Михайлюк. — Сейчас все на бумажках держится…

— Кроме личного интереса, — поправил чикагский гангстер из тридцатых годов. Прищурив глаза, он с интересом рассматривал академика и профессора. — А где теперь этот талантливый изобретатель?

— Не знаю. Наши пути, естественно, разошлись.

— Пожалуй, объяснение правдоподобное, — наконец подвел итог Юрист. — Хотя история довольно удивительная.

— Что же в ней удивительного? — мрачно пробурчал Михайлюк, который думал, что все уже позади, и машинально отряхивал костюм.

— Суть, дорогой Степан Тарасович. Надо быть полным мудаком, чтобы отобрать у талантливого человека то, чем не можешь распорядиться, а сам талант выкинуть на помойку! Ну что стоило взять его помощником на зарплату?

— Кто знал, что вы станете копаться в грязном белье…

Михайлюк тяжело поднялся на ноги и принялся выбивать пыль из вконец грязных брюк.

— Прошу сохранить все в тайне! Надеюсь, меня больше не будут здесь удерживать?

Юрист тоже встал.

— Я уполномочен принять только одно решение: не передавать вас этим милым и воспитанным ребятам… Так что калечить вас не будут…

— А жаль!

Каин и Хлыст громко зареготали.

— Вывод о вашей искренности я доведу до Виктора Богдановича. А вы пока поживите в своем номере. Можете гулять, ловить рыбу и пользоваться полной свободой. Разумеется, в пределах территории базы.

— Передайте Виктору Богдановичу, что с меня хороший стол, — слабо улыбнулся Михайлюк. — Ведь я его разочаровал, правда, совершенно невольно! Надеюсь, это не испортит нашей дружбы!

— Так и сказал: «Не испортит дружбы»? — изумленно переспросил Баданец.

Только что Юрист подробно изложил ему результаты своего расследования: Михайлюк — дутая фигура, обычный администратор от науки, таких называют «пустая голова, железная задница». Никаких крупных теоретических открытий за ним лично не числилось, все больше коллективные труды с подчиненными да статьи в соавторстве с аспирантами — для солидного ученого это чистое «западло». Идею переработки радона он украл у своего бывшего подчиненного, который сейчас проживает в Донецке.

— Так и сказал, — кивнул Юрист. — Да еще обещал накрыть хороший стол за то, что невольно вас разочаровал…

— Стол, говоришь… По-моему, он конченый идиот! «Разочаровал»!

Баданец на секунду представил, что Тучка каким-то образом узнает, как его доверенное лицо построило «перспективнейший» экономико-политический план республиканского масштаба на голом месте… Точнее, на личности ничтожного и жалкого мошенника от науки! В придачу разболтало планы государственной важности этому ничтожеству, да еще со ссылкой на поддержку Президента… У него похолодела спина.

— Какие наши дальнейшие действия, Виктор Богданович? — почтительно спросил Юрист.

Он стоял по стойке «смирно», как военный. Хотя в «Потоке» дисциплина была построже, чем в армии.

Баданец тряхнул головой, отгоняя накатившие кошмары.

— Возьми ребят, поезжай в Донецк и привези своего гения. Со всеми почестями. Но вначале заедешь в «Голубой воздух» и решишь вопрос с этим безмозглым идиотом.

Он помолчал и добавил:

— В новом корпусе фундамент под левое крыло заливают, туда его и уложи. Тем более я ему персональный номер обещал!

Юрист усмехнулся. Витька Боек всегда своеобразно выполнял обещания и отличался черным юмором.

Обед удался на славу. Повар выполнил заказ как всегда точно и искусно. Цыпленок «табака» был приготовлен по всем правилам: отбит, нашпигован чесноком и зажарен под гнетом. Степан Тарасович с удовольствием обгладывал хрустящие косточки и допивал залапанную жирными пальцами бутылку «Хеннеси».

Иногда ему казалось, что жуткой сцены в подвале вообще не было: приснилась всякая глупость, и сон ушел вслед за ночью.

Прислуга относилась к профессору с прежней предупредительностью, предугадывая каждое желание. Пиджак почистили, пришили рукав, отутюжили — вон висит, как новенький! Верунчик на ночь виртуозно сделала массаж и безупречно исполнила все остальное… Утром он гулял по территории, потом, закутавшись в плед, сидел на балконе, любовался озером и размышлял о превратностях судьбы.

Был подвал, был! И это после стольких лет сытой безбедной жизни, когда никого не интересовало, что он конкретно придумал и насколько разбирается в якобы своих изобретениях! Это, в общем, и правильно — ведь он являлся директором, а жалкий доцентишка Губарев работал у него в подчинении, а значит, все, что он придумывал за свою нищенскую зарплату, принадлежало не ему, а институту! А кто олицетворяет институт, кто представляет его во всех инстанциях? Конечно, директор! Это все понимали, потому вышестоящее начальство спускало губаревские жалобы обратно академику Михайлюку, и выходило, что жалобщик писает против ветра, а директор как всегда прав!

И вдруг этот подвал, этот Каин и его дружок с рожами убийц! И оказалось, что напустить туману и обвести всех вокруг пальца вовсе не так легко, как казалось раньше… То есть, если тем, кто тебя слушает по барабану — кто прав, а кто виноват, то тогда врать легко. А если они заинтересованы в том, чтобы выяснить правду — другое дело! Он даже пожалел, что тогда поддался соблазну… Но с другой стороны, если бы он этого не сделал, не видать бы ему почета, славы, денег, наконец… Да и не просидел бы столько лет в директорском кресле!

Он допил последнюю рюмку.

Слава Богу, обошлось! Баданец, конечно, обиделся, ну ничего, помирятся…

В дверь постучали. Это оказался Юрист. Он улыбался, хотя и несколько напряженно.

— Как дела, Степан Тарасович? Вы не обиделись?

— Да ладно — Михайлюк добродушно махнул рукой. — Какие тут могут быть счеты. Где-то вы перегнули палку, где-то я не прав… Забудем!

— Ну и хорошо, — облегченно вздохнул Юрист. — Пойдемте. Я осмотрю стройку, и поедем в город. Виктор Богданович хочет с вами встретиться.

Михайлюк, довольно улыбаясь, надел пиджак. Все складывалось наилучшим образом. Надо только загладить перед Баданцом свои промахи. Что бы такое придумать?

— Я тоже хочу с ним встретиться. Думаю провести в институте вечеринку, сделать хороший фуршет и обязательно его приглашу… И вас тоже, если захотите!

— Конечно, конечно, с удовольствием! — Юрист явно обрадовался. — Пойдемте, у нас мало времени.

Никого не встретив, они вышли во двор, прошли к строящемуся корпусу, где огромный бетоновоз готовился опорожнить заляпанную крутящуюся бадью в глубокую деревянную опалубку с торчащими арматуринами.

— Одну минуту, я отлучусь позвонить, — извинился Юрист и куда-то исчез.

Зато появились Каин и Хлыст в своих нелепых комбинезонах. Они крепко взяли профессора под руки.

— Пойдем, гнида, а то бетон стынет, — сказал Каин.

Мордовороты потащили профессора к жадно распахнутой опалубке.

— Что вы делаете?! Куда вы меня ведете?! — задергался Михайлюк.

Он еще ничего не понимал.

— Меня ждет Виктор Богданович!

Но его держали мертвой хваткой.

— Черти тебя ждут на том свете! — Хлыст поправил кастет на пальцах.

— Юрист, идите сюда! — крикнул профессор, но получился не крик, а шепот.

У него отнялись ноги, и тяжелая туша грузно повисла на руках безжалостных мучителей.

— Юрист, сюда…

— Юристы твоей жене понадобятся, наследство оформлять, — ухмыльнулся Каин.

— Что вы хотите… сде…

Голос Михайлюка сел и превратился в хрип. Он понял.

И зачем ему понадобились эти дурацкие формулы, эти никому не нужные звания и дутый почет?! Зачем?! Зачем?!

Лауреат незаслуженных премий заверещал, как заяц. Но Хлыст сильно ударил его кастетом по голове, и крик оборвался. Грузное тело сбросили в опалубку, и тяжелая струя бетона навсегда погребла дергающееся тело под своей холодной многотонной тяжестью.