Расплата - Александр Стрыгин

Пять мешков быстро очутились на подводе. Василий подошел к Потапу, протянул бумагу и карандаш:

- Распишись, контра... Пять мешков. А за обман народа с тебя еще контрибуцию слупим! Завтра решение представим. - И, подождав, пока Потап накорябал трясущейся рукой буквы, жестко сказал: - Выводи коня!

2

Маша увидела отца у плетня и - к нему.

- Батя, батя! - испуганно закричала она.

Юшка хотел было вскочить, но почувствовал, что кто-то его держит за пояс.

- О господи, что с тобой, батя? - Маша отвязала его от кола.

Юшка протер глаза:

- А где вороной, Манюшка?

- Какой вороной?

- Да повозка моя!.. Я на телеге ведь был, помню.

- А кто привязал тебя к плетню?

- Не знаю. Конокрады увели? А-яй-яй, голова садовая! Догулялся!

- Идем домой, папаня. Может, Панька распряг? - Маша помогла встать ослабевшему отцу и повела под руку домой.

Авдотья привыкла видеть Юшку таким - она не удивилась, не стала ругать. Кинула молча на лавку полушубок. Юшка повалился на лавку и застонал от головной боли.

В избу вошли Василий и Панов.

- Ты что же, отец, Сидору продался? - подошел Василий к тестю. - За гнилую телегу душу продал? Эх, ты!

Юшка откашлялся, хрипло заговорил:

- Васятка! Мать твою бог любил, вороной пропал. Конокрады увели, а меня к плетню веревкой привязали.

- Эх ты, вороной-пегий! Скоро и самого к Сидору под печку черти затащат. Цел твой вороной. На нем мы пять мешков хлеба от Потапа привезли. Почему не явился с подводой? Решению комитета не подчиняешься? Завтра к Сидору поедешь с нами.

Юшка с тревогой уставился на Василия:

- Это зачем меня-то к Сидору? Я у него полжизни батрачил, другого найдите.

Василий покачал головой и с укором сказал!

- Дешево же ты ему продался! За гнилую телегу! А мы ведь ее все равно реквизировали у него. Не дождался ты. Вот и постановление комитета есть. - Он достал лист бумаги из кармана, прочел: - Телегу кулака Гривцова реквизировать и передать бывшему его батраку Олесину Ефиму Петровичу.

Юшка осоловело смотрел на бумагу, которую читал Василий.

- Его надо в подкулачники записать. Все улики налицо, - подсказал, улыбаясь, Панов.

- Это кого в подкулачники? - приподнялся Юшка. - Варить-то вари, да посолить не забудь! Ты еще ростом мал, сынок, чтобы меня подкулачником обзывать. Я самый что ни на есть батрак, - разозлился он.

- Эх, отец, отец, из стороны в сторону ты качаешься, то к нам, то к Сидору, - с укором сказал Василий. - А я-то тебя чуть не богатырем почитал.

- Закачаешься, - жалобно ответил Юшка. - Один я, што ли, качаюсь? Вся Расея-матушка качается от власти к власти.

- Ну, тогда вот что. - Василий твердо положил руку на стол. Впрягайся в телегу сам и езди. Может, тебе Сидор и лошадь даст. Пошли, товарищ Панов.

Авдотья кинулась на колени:

- Помилуй, Васенька, помилуй его, дурака непутевого. Верно ты говоришь, продался он за телегу да за эти... как их, - запнулась она.

- Ну, говори, говори, мамаша, - поднял ее Василий с пола. - Чего еще подарил ему Сидор?

- Да барахлишко принес ему... спрятать, а потом совсем отказал.

- Что за барахлишко?

Маша метнулась к отцу.

- Да что же ты, папанька, делаешь? Сам ведь рассказывал... Из Тамбова, грабленое! Тимошка грабил.

- И ты молчал?! - подступил Василий к Юшке.

Юшка безнадежно заскреб свой затылок:

- А ну, Васятка, зачти еще разок этую бумажку.

- Слушай, слушай, прочту еще разок: "Кривушинский комитет бедноты постановляет зарегистрировать вороного мерина, приведенного из Козлова, за крестьянином Олесиным Ефимом Петровичем. Телегу кулака Гривцова реквизировать и передать бывшему его батраку Олесину..."

- Этую бумагу, завтра первым делом зачти, а потом уж я... все выскажу, мать его бог любил.

Василий недоверчиво поднял на него глаза:

- Ничего не скроешь?

- Все выложу! Только мерина приведите.

3

Сидор стоял среди двора и молча наблюдал за людьми, входившими в его ворота.

- Здорово, Юхим Петров! - поприветствовал Сидор Юшку.

- Здравствуешь, коли не хвастаешь, - грубо ответил Юшка. - С непривычки уши закололо.

Сидор настороженно оглядел Юшку, кашлянул. Василий срывающимся от злости голосом сказал Андрею:

- Читай решение комитета.

Андрей зачитал бумагу нарочито медленно, почти по слогам, чтобы дать Юшке прийти в себя.

- Опоздали вы со своим приказом, - ухмыльнулся Сидор. - Я без вас об нем порадел. Он давно на моей телеге вдовушек катает.

- Не порадел, а купить норовил! - не выдержал Василий. - Купить норовил, чтобы он подлость твою против революции не выдал.

- Это какую подлость? - побледнев, спросил Сидор и обернулся к Юшке: - Юхим, что он мелет, твой зятек-то, а?

- Не мелет, а правду говорит! - Голос Юшки неестественно зазвенел от волнения. Он сорвал с головы картуз и, распаляя себя, бросил его под ноги: - Ты мои мозоли считал, когда я на тебя хрип гнул? Телегой мне глотку заткнуть хотел, когда у своего горла веревку почуял! - Юшка наклонился и перешагнул через свой картуз, направляясь к Сидору. Тимошка барахла награбил, а ты прятать мне принес?! Панька! Неси барахло! - крикнул Юшка, и из-за ворот с узлом выскочил его сын Панька.

Юшка развязал платок, и оттуда вывалились сапоги, туфли, красные галифе.

- Вот они, обуванки-одеванки городские! Судить его надо по всем статьям, мать его бог любил! Гражданы-товарищи, хватит нам хрип на него гнуть! Судить!

Сидор вдруг рванулся к Юшке и изо всех сил ткнул кулаком в зубы:

- Будь ты проклят, холоп!

Сидора схватили продотрядчики. В избе, у окна, диким голосом вскрикнула жена Сидора. А Юшка медленно встал, отер с губы кровь.

- На, пощупай и мой кулак! - Шагнув к Сидору, ударил жилистым железным кулаком по уху и, обернувшись к мужикам-комитетчикам, устало добавил: - Первый раз за всю жизню человека ударил.

- Да какой он человек? Змей он ползучий, - крикнул Сергей Мычалин.

- В Тамбов его, в Чеку!

- Имущества лишить грабителя!

Быстро запрягли жеребца. Связанного Сидора положили на телегу, Юшка сам напросился в кучера.

Сидор лежал на спине головой к передку, а по бокам сидели продотрядчик с винтовкой и Юшка.

- Все забыл, ирод! Помещика вместе разоряли, а теперь что делаешь?

- Туда вместе шли, правда. А оттуда врозь, ты на подводу воз навьючил, а я на руках икону принес да косу ржавую...

- Бога побойся, Юшка, - уже зловеще поднял голову Сидор. - Господней расплаты остерегись!

- Мы всю жизню расплачиваемся. За каждый шаг свой ответ держим. На тот свет я не собираюсь, а на этом тебе расплата пришла! За все мои слезочки, за все мозолики!.. Эй, но! Воронок, поднатужься!

ГЛАВА ПЯТАЯ

1

Петька Курков постучал в знакомую дверь и дурашливо крикнул:

- А ну, кто тут который и почему?

Кланя открыла дверь и кинулась к нему на шею.

- Что ты, что ты... матушка увидит! - забеспокоился Петька.

- Не увидит, Петенька! Одни мы тут. Потап ее увел. Об уборке сладиться пошли. Завтра ведь хлеб жать пойдем. Тогда я уставать буду, Петя.

Он поцеловал ее и взял на руки.

- Пойдем на свою канаву.

Кланя торопливо замкнула дверь и юркнула на подворье.

За ригой - поросшая густой травой канава, а за канавой - стена ржи. Задумчиво шелестят тяжелые колосья от тихого вечернего ветерка, навевая радостное ощущение полноты жизни...

Кланя положила рыжую голову на колени Петьки. Закрыв глаза, она мечтала о своем, бабьем, а Петька чиркал спичку, прикуривая цигарку.

- Хоть коробком спичек одарил бы, - тихо, просительно сказала Кланя, - ночью дома зажечь свечку нечем.

Петька осторожно просунул руку ей за пазуху и, щекоча груди, уложил там коробок спичек.

- На, не жадный я.

- А тебе-то...

- Нам дадут еще. У меня и кремень на случай есть.

- Постой, постой, тише, - шепнула она. - Мне почудилось, во рже есть кто-то.

- Трусиха. Это мышей кошка ловит. - И он пустил ей в лицо струю дыма.

Кланя закашлялась, отвернулась. Петька затянулся еще раз, погасил окурок и склонился над Кланей, жадно целуя ее...

Сзади метнулся кто-то. И не успел Петька обернуться - острый нож вонзился ему между лопаток...

Увидев, как Петька повалился на спину, раскинув руки к ногам двух черных ссутулившихся людей, Кланя дико вскрикнула и покатилась на дно канавы.

2

Очнулась Кланя в каком-то амбаре. Под нею была подстилка, разостланная на сене. Огляделась. Во все щели пробивались лучи утреннего солнца. Вспомнив все, вскочила на ноги и кинулась к двери.

Дверь заперта. Кланя забарабанила кулакам:

- Откройте! Эй, кто там, откройте!

Никто не отвечал.

Кланя заглянула в щелку. Незнакомый дом. И дальше все незнакомо.

"Убили Петю, убили", - неотвязно стояло в голове, раздирая страхом и болью Кланино сердце.

Она поглядела наверх. Железная крыша над глухими рублеными стенами. Неужели никто не услышит? Надо кричать еще и еще! И Кланя кричала что есть мочи.

Но никто не отвечал, никто не подходил к амбару. Кланя снова припала к щелке, внимательно разглядывая подворье, и вдруг оно ей показалось знакомым. Приникла к другой щели, откуда виднее дверь дома.