Кот олигарха. РОМАН - Петр Карцев

Полученное приглашение на два лица Лена безуспешно пыталась отдать нескольким знакомым из числа коллег, потом Марине, потом маме. Изгнанниками Плутона никто не интересовался. На следующий день в компании объявили, что каждый сотрудник обязан посетить фильм за свой счет и принести в отдел кадров билет как отчетный финансовый документ. Лена позвонила спросить, нужно ли ей будет покупать билет несмотря на то, что она уже получила бесплатное приглашение.

– Обязательно, – резко отрубила Краликова, которая, возможно, не совсем разобралась в ситуации. Лена объясняла сумбурно.

После дождливой недели на исходе августа в Москву вернулась летняя погода. В день премьеры Лена пришла на работу в одном платье, прикинув, что если к вечеру станет прохладнее, она поймает машину. Сложнее было решить проблему спутника. До последнего дня надеясь избавиться от приглашения, она не задумывалась, кого могла бы взять с собой. Просто не пойти на премьеру она не решалась: вдруг зал окажется совсем пустым, и ее неявка будет замечена – вдруг именно она окажется виноватой в недостаточной массовости мероприятия?

В обеденный перерыв она обратилась с неизбежным вопросом к Биллу. Еще до этого она с напускной легкостью предложила поход в кино Вере, случайно встреченной в коридоре, но та болезненно скривила губы и похлопала Лену по руке, пообещав ради нее по первой просьбе сесть голой жопой на кактус. Лена, смутившись, скомкала остаток разговора.

Скрепя сердце, она позвонила двум университетским подругам, по которым не успела соскучиться. Они, видимо – тоже, поскольку обе отказались к ней присоединиться, сославшись на вполне правдоподобные планы другого рода, но присовокупив пожелания непременно видеться чаще.

В сухом остатке получался Билл. Доставая ложкой фрикадельку из супа, он затряс соломенной головой в ответ на Ленину просьбу и сохранял непреклонность сквозь второе и десерт, объясняя, что народный режиссер Решетинский, автор Изгнанников, ему глубоко неприятен и он из принципа не станет платить деньги, чтобы посмотреть фильм.

– Но тебе как раз не нужно платить деньги, – сказала Лена. – Приглашение совершенно бесплатное.

– Все имеет свою цену, – наставительно отозвался Билл. – Даже если она скрыта в неявных и невещественных поборах.

Лена на минуту задумалась над этим утверждением, которое показалось ей неожиданно глубоким. Одновременно она думала о том, что в столовой «Интербеста» готовят очень вкусное картофельное пюре совершенно без комочков, как у нее самой часто не получалось.

– Что может получить Решетинский от того, что ты бесплатно придешь на его премьеру? – спросила она.

Билл заметил вдали только что вошедшую Лару и призывно замахал рукой, немного привстав над стулом. Одновременно он пустился в машинальное объяснение; было видно, что мысли его уже переключились на что-то иное. Лара была в довольно короткой юбке и, как обычно, привлекла внимание не только их столика.

– Во-первых, время. Он, как вампир, высасывает твое время, которое могло быть использовано на жизнь, любовь, бесценное общение с близкими, на продуктивную деятельность. Ты можешь беспечно не дорожить этими двумя часами, которые потратишь на его фильм, но умножь два часа на количество зрителей пусть даже провального фильма, и ты получишь годы.

– Века, – поправила Лена.

Билл повернулся и внезапно сфокусировал взгляд. Лара уже заметила его и махнула рукой в ответ.

– Века? – удивленно переспросил он.

– Зависит от количества зрителей, – смущенно сказала Лена. – В одном столетии чуть меньше девятисот тысяч часов.

Билл переварил информацию.

– Века, – подтвердил он, искоса наблюдая за продвижением Лары в очереди к кассе. – Тот факт, что Решетинский не может присвоить эти века и распоряжаться ими, не означает, что он их не украл. Но он ворует не только время.

Он замолчал, глядя в пространство.

– А что еще? – с интересом спросила Лена.

– Престиж. Статус. Респект. Деньги.

Каждое слово он подчеркивал и отделял от следующего, легонько ударяя по столу тупым концом вилки.

– Но не у меня же, – слабо возразила Лена.

– У всех своих зрителей, – настаивал Билл. – Каждое непустующее кресло на его сеансе – это голос «за». Даже если зритель выйдет из зала, отплевываясь, он уже проголосовал за Решетинского. За то, чтобы Решетинскому давали деньги снимать еще, и приглашали в телевизор, и писали о нем в журналах, и награждали в Кремле, и уступали место в метро. И ты тащишь меня голосовать за Решетинского. Да никогда в жизни.

Лена смущенно уставилась в тарелку, отложив кусок котлеты, уже поднятый было на вилку. Ей не приходило в голову, что ее поход в кино может иметь такие глубокие и губительные последствия.

– Ты знаешь хоть одного человека, которому нравится Решетинский? – неумолимо продолжал Билл.

– Нет, – признала Лена. Она никогда не зондировала мнение своих знакомых по поводу Решетинского, но симпатия к этому режиссеру казалась маловероятной, поэтому любой другой ответ на вопрос Билла был бы неточным и неправдивым.

– Вот именно, – обвиняющим тоном резюмировал Билл. – А между тем все ходят на его фильмы, оказывая ему уважение, которого не чувствуют. Это и означает, что он их уважение украл.

– Украсть можно котлету, – раздался сверху голос Лары, подошедшей со своим подносом. – Уважение украсть нельзя.

– Билл только что доказал, что можно, – расстроенно сказала Лена.

– Не слушай его, – посоветовала Лара, опускаясь за стол и изящно разглаживая юбку. – Он несет всякую ерунду от скуки, не задумываясь, как это влияет на впечатлительные детские умы.

Лена от неожиданности распахнула глаза. Она признавала за собой некоторую неопытность в практических жизненных делах, но оказалась не готова к такой радикальной оценке ее умственного развития. Впрочем, мнение со стороны – тем более с такой авторитетной стороны – не задело ее, а заставило задуматься.

– Вот тебе, например, нравится Решетинский? – спрашивал в это время Билл у жующей салат Лары.

Лара утвердительно кивнула.

– Нравится, – сказала она. – А при чем здесь Решетинский?

– При том, что он вор, – сказал Билл, мрачно насупившись.

– Ерунда, – решительно отмахнулась Лара. – Зачем ему воровать, у него все есть.

– Для того, чтобы у тебя все было, сначала нужно это украсть, – тоном моралиста высокомерно пояснил Билл.

– Украсть можно только у того, кто готов потерять, – с легкомысленной настойчивостью возразила Лара. Было видно, что ей нравится противоречить Биллу. – Жертва всегда сама находит преступника. Он только отвечает на потребность общества в перераспределении средств.

– Это твоя ницшеанская теория преступления? – наклонив лоб вперед, опасным голосом спросил Билл.

Лара легким движением головы откинула назад волосы, открывая свое холодное прекрасное лицо и всем видом давая понять, что упреком в ницшеанстве ее не испугаешь.

Билл протянул вилку, наколол на нее четвертинку помидора из Лариного салата, поспешно отправил добычу в рот и начал демонстративно жевать.

– Я как раз думала, какой большой салат – так и растолстеть недолго, – равнодушно сообщила Лара. Отодвинув тарелку, она по-школьному сложила руки перед собой и чуть наклонилась к Биллу. – Обществу нужны кумиры, – сказала она. – Не только для поклонения, но и для последующего ниспровержения. Это такой же цикличный процесс, как смена времен года. Кумир не бывает плохим или хорошим. Он только отражение самого общества. Если бы у него не было слабостей, он никогда не был бы избран, потому что общество заранее заботится о будущей расправе. Кумир и толпа связаны взаимными обязательствами. Он являет ей зеркало ее собственных пороков и добродетелей, она до поры до времени обеспечивает его внешними признаками статуса. Он ничего не украл – мы сами его выбираем и сами добровольно отдаем то, что положено кумиру.

– Вот ты и иди на своего кумира, – раздраженно проворчал Билл.

Лена с тревогой посмотрела на Лару. Они никогда не осмелилась бы ее пригласить. Начать с того, что Лара, несмотря на минимальную разницу в их возрасте, казалась Лене намного старше в силу непоколебимой уверенности в себе и величественного равнодушия к окружающей обстановке. Лена собиралась кое-чему у нее поучиться, но побоялась бы делать это на близком расстоянии. Во-вторых, она не могла представить, что Лара снизойдет разделить вечер с ней.

Лара, однако, встретила ее взгляд с безмятежным спокойствием.

– У меня были планы на вечер, но ничего интересного, – сказала она. – Если ты меня приглашаешь, я их отменю.

– Конечно, – торопливо сказала Лена. – Я буду очень рада. Если, конечно, тебе удобно. – Она судорожно сглотнула.