Пари - Наталья Никольская

«Вторая стадия, – отметила про себя Валандра, – надо бы это поподробней описать – со всеми психологическими нюансами. Абзац на тему: „Усталая глупость внушает жалость.“ Язвительно и метко, в лучших традициях Ларошфуко и Ривароля, черт бы их побрал, этих принцев, графов и виконтов! Паясничали, фрондировали, влюблялись, замок тут, замок там, а здесь едешь в занюханном такси через ночной промозглый город, рядом – образец человеческой глупости, внушающий жалость. А сочувствие? Что-то я его не нахожу.

Не по-христиански это, Валентина». – с наигранной строгостью упрекнула себя Валандра.

Мысли бежали с такой же быстротой, что и пустые, покрытые ледяной коростой тротуары.

– Вот и приехали, – проснулся Антонов, большую часть времени и в кафе, и в такси проведший в молчании, – Сейчас братан с Вадиком рты поразевают!

Все вышли из машины и направились к двухэтажному зданию, где располагалась контора «Кайзера». Антонов набрал код на переговорном устройстве.

– Кто? – раздался голос Маркелова после непродолжительного гудка.

– Чужие, открывай, – сострил Шурик.

– Ты, что ли, Саш?

– Ну, я, я.

Раздался щелчок открывшегося замка, и Антонов потянул дверь на себя.

– Внезапная проверка, – сказал Антонов-старший, стараясь придать своему голосу и лицу правдоподобную твердость и суровость, хотя глаза выдавали его, светясь затаенной хитрецой.

Вадим и Николай сидели на креслах у столика, карты разноцветным веером покрывали его поверхность.

– Что у вас здесь за бардак? – Вершинина брезгливо посмотрела на большой стол, где рядом с самоваром были разбросаны куски хлеба и колбасы, стояли вскрытая и наполовину опорожненная банка шпрот и чашки с недопитым чаем.

– Не ждали гостей, – ответил Николай, искоса поглядывая на Анжелу, – время-то позднее.

– Коля, – Вершинина посмотрела на Атонова-младшего, – девушка останется на время у нас, не обижайте ее. Никого посторонних не впускать, машину мы заберем, надеюсь, вызовов не будет. Все ясно?

– Ясно, Валентина Андреевна.

– Шурик, бери ключи от машины, поехали, – Вершинина повернулась и направилась к выходу.

ГЛАВА ВОСЬМАЯ

Дом сто двадцать один по улице Кисина располагался посреди квартала. Антонов остановил «Волгу» за два дома до арки. Вершинина выбралась из машины и продираясь сквозь джунгли косматого ветра, пошла вперед. Антонов, доставая на ходу пистолет Макарова поспешил за ней.

Стекла окон, за которыми притаилась настороженная тьма, слабо мерцали отраженным от фонаря светом. Кривой или спал, или его не было дома. Простая деревянная дверь открывалась внутрь. Вершинина надавила на кнопку звонка, Антонов замер рядом в ожидании.

Еще один звонок, теперь более продолжительный, затерялся в глубине дома. Тишина. Вершинина толкнула дверь, и та со скрипом отворилась, открывая черное узкое пространство коридора.

Антонов двинулся вперед и, нащупав выключатель, зажег свет. Дальше была еще одна дверь, открыв которую, он увидел лежавшие на потертом ковре ноги в носках, выхваченные полосой света, горевшего в коридоре.

Тусклая лампочка без абажура, затеплившаяся, когда Антонов нашел другой выключатель, осветила тело распростертого на полу человека.

Его веки были полуприкрыты, редкие волосы растрепались, клетчатая фланелевая рубашка выбилась из-за пояса брюк, обнажив нижнюю часть живота. Левая рука была согнута в локте, ноги слегка разведены, голова повернута на бок, в груди торчал нож.

– Кажись, труп, – Антонов присел на корточки около тела и приложил пальцы к яремной впадине, – точно, – подтвердил он сделанный им диагноз.

– Ну-ка, посторонись, – Вершинина слегка отстранила его рукой, – и, вообще, иди, закрой дверь, одень перчатки и тряпкой какой-нибудь протри как следует все, к чему мы с тобой тут успели прикоснуться.

Антонов отправился выполнять распоряжение Валентины Андреевны. Вернувшись, он застал Валандру, разглядывающую лицо мужчины. Низко склонившись над ним, она затянутыми в тонкую кожаную перчатку пальцами приподнимала его веки, здоровый глаз Кривого уподобился его стеклянному глазу.

– Мы опоздали, – разочарованно констатировала она, выпрямляясь.

– Ниточка оборвалась? – Антонов замер в нерешительности, вопросительно глядя на Вершинину.

– Похоже, что так, – с сожалением ответила Валентина Андреевна.

– Что же теперь будем делать?

– Надо осмотреть здесь все, чем черт не шутит, может, что-нибудь найдем.

– А что искать? – с готовностью отозвался Александр, перешагивая через покойника.

– Если бы я знала… – неопределенно произнесла Вершинина.

Она вздохнула и направилась к серванту, стоящему рядом с диваном.

– Я посмотрю здесь, а ты проверь-ка его карманы, – сказала она Шурику.

Тот нехотя, состроив брезгливую гримасу, стал шарить по карманам покойника. Валентина Андреевна, не найдя ничего интересного в серванте, принялась планомерно осматривать одежду Кривого.

– Вот его документы, – он протянул Вершининой паспорт и водительское удостоверение.

– Так, Малинин Анатолий Петрович, пятьдесят седьмого года рождения, родился здесь, прописан на Степной, дом четыре, жены, детей нет. Ну-ка, раздвинь диван, посмотри, что в нем.

– Хлам какой-то, – сказал Антонов, перебирая старые пожелтевшие газеты, лоскуты, разодранные книжки, покрытые слоем слипшейся пыли бумаги.

– Хватит нос воротить! – подколола Александра Валентина Андреевна, – вон та книга лежит здесь не так давно – чистенькая.

Антонов достал небольшой томик в бумажном переплете и, перевернув ее вверх корешком, раскрыл и потряс.

– Да это же наша подружка, – он поднял несколько цветных фотографий девять на двенадцать, выпавших из книги, – прямо «Плейбой» какой-то.

– Дай-ка сюда, – протянула Вершинина руку, – да, кадры, достойные бульварных газет, кому же это было предназначено? И кто это с ней?

– Это Дмитрий Федоров, – Антонов стоял за спиной Вершининой и смотрел из-за ее плеча на фотографии, на которых голые Федоров с Голубевой занимались любовью.

В памяти Валентины Андреевны всплыл довольно горький афоризм Шамфора: «В войне женщин с мужчинами последние обладают немалым перевесом: у них в запасе девки».

Она протянула одну фотографию Александру.

– На, положи на место и пошли отсюда, – скомандовала Валандра и направилась к выходу.

– Шурик, останови-ка возле автомата, – попросила Вершинина, когда они были уже недалеко от ее дома.

– Так вот же телефон, – удивился Антонов, показывая на трубку в машине, но тем не менее остановился.

– Иди, набери ноль два и скажи про труп, я не хочу, чтобы нас засекли по телефонному номеру, – объяснила Валентина Андреевна.

– «Воздержанность в еде, Вадик, рождена или заботой о здоровье, или неспособностью много съесть», – процитировала Вершинина Ларошфуко, подкладывая себе золотистого ароматного плова.

Они вдвоем сидели у нее на кухне, Максим у себя в комнате не мог оторваться от новенького компьютера, выбранного и подключенного Маркеловым.

– Что-то ты плохо ешь, может не нравится? – спросила Валентина Андреевна.

– Наверное, я просто не могу много съесть, – отшутился Вадим.

– Как там наша подопечная?

– Передали по смене.

– Вы ее хоть покормили? – заботливо поинтересовалась Вершинина.

– Само собой, Валентина Андреевна, что же мы голодом будем ее морить? – спросил с насмешливой укоризной Маркелов, допивая компот из кураги.

Они пропустили по паре рюмок «смирновки», которая к плову пришлась как нельзя лучше.

– Думаете, Кривой порешил Федорова? – Вадим поднял на Вершинину своим карие глаза, которым стекла очков, казалось, придавали дополнительный блеск.

– Нет, скорее всего тот, кто самого Кривого порешил, – ответила Валандра.

– Поэтому и Голубева у нас прячется?

– Да нет, она практически ничего не знает, так что это скорее для самоуспокоения.

– А кто же тогда убийца?

– Тот, кто знал, что мы ищем Голубеву и через нее можем выйти на Кривого.

– И кто же это?

Валентина Андреевна не ответила. Она с отрешенным видом разглядывала какую-то точку на стене. Потом, словно очнувшись, обратилась к Маркелову:

– Завтра воскресенье?

– Да.

– Сегодня выспись как следует, а завтра с семи утра нужно установить наблюдение за домом Чебаковых, договорись с Алискером, будете дежурить с ним на пару, он знает Чабековых в лицо.

– Вы подозреваете кого-то из них?

– Есть такая вероятность. У меня из головы не выходят эти фотографии…

Звонок в дверь не дал Вершининой договорить. Она подошла к двери и посмотрела в глазок. На пороге стоял незнакомый молодой мужчина в кожаной куртке и с копной рыжих волос.