Пари - Наталья Никольская

Наталья Никольская

Пари

ГЛАВА ПЕРВАЯ

– Вадик, подъем, на выезд, – Антонов теребил за рукав джемпера кудрявого долговязого парня, растянувшегося на обитом черным дерматином диване.

Маркелов потер глаза и быстро принял сидячее положение.

– Че, тревога?

– Нет, девчонки пришли, – по-доброму усмехнулся Антонов, – с шампанским…

– Е-мое, шесть утра, – Вадим потряс головой.

– Кончай трепаться, я жду в машине.

Антонов стремительно покинул комнату, служившую им одновременно кабинетом, столовой и спальней во время ночных дежурств.

Кроме дивана, на котором минуту назад еще спал Вадим, в помещении стоял массивный круглый стол, на котором поблескивал начищенными боками электрический самовар, несколько дерматиновых кресел, стулья с потертыми сиденьями, обычный платяной шкаф, книжный шкаф, чьи полки наполовину были загружены разноцветными папками и – предмет общего вожделения – холодильник «Стинол».

Главной же достопримечательностью этой комнаты был пульт, на который поступали звонки с объектов, поставленных на сигнализацию.

Маркелов и Антонов работали в службе безопасности фирмы «Кайзер», одной из тех, благодаря деятельности которых, граждане могут быть относительно спокойны за свое жилье.

Стальные двери, производимые и устанавливаемые вышеназванной фирмой, обеспечивали более-менее надежную защиту от проникновения незваных гостей, желающих поживиться нажитым добром.

Но Маркелов и Антонов со своими товарищами по работе конкретно изготовлением дверей не занимались, иначе какого рожна они бы проводили столько бессонных ночей в этой полифункциональной комнате, за окнами которой сейчас в утреннем сумраке хороводились тяжелые белые хлопья, медленно тая на лобовых стеклах машин и лицах ранних прохожих.

– Ну, блин, и погодка! – Маркелов в куртке нараспашку сел на переднее сиденье рядом с Антоновым, – куда едем?

– Гастелло, сто пятнадцать, – невозмутимо ответил Антонов, нажимая на педаль акселератора.

– Ну мы-то ладно, а народ-то куда в такую рань прет? – риторически подивился Вадим, шмыгая носом и озираясь по сторонам.

– А ты как думал! – усмехнулся и зевнул его напарник, – ранней пташке Бог дает.

– Как думаешь, до восьми управимся? – спросил Маркелов, развернувшись к Александру.

Тот неопределенно пожал плечами и, выпятив губы, сделал жест, выражающий и сомнение, и надежду.

– Может быть. Хотелось бы.

– Твоему братану с Сергеем вчера повезло, – прищелкнул языком Маркелов, – ни одного вызова, всю ночь в поддавки резались, я бы на их месте храпанул как следует.

– Ты и сегодня спал как слон, – дружески съязвил Антонов, поворачивая на улицу Гастелло, – и вообще, тебе грех на работу жаловаться, платят вовремя, компутер под руками, да за дежурства еще подбрасывают.

– Да я не жалуюсь, вот только иногда меня Валандра достает, требовательная баба.

– Она в органах до майора дослужилась, научилась командовать, – Антонов на несколько секунд опустил стекло «Нивы», приближавшейся к пункту назначения, и выбросил окурок.

Вершинина Валентина Андреевна – Валандра, как называли ее между собой подчиненные, вот уже три года возглавляла службу безопасности фирмы «Кайзер» и являлась непосредственным начальником Маркелова и Антонова.

В команде Вершининой, которую она сама набирала, кроме них работало еще четверо: секретарь-референт Вершининой, ее правая рука – Мамедов Алискер, Ганке Валентин Валентинович, специалист по замкам, признанный виртуоз своего дела, вышеупомянутый младший «братан» Антонова Александра – Антонов Николай, в чьи обязанности входила слежка, расспросы, фотографирование, а также вождение автомобиля, и Болдырев Сергей, для которого этот автомобиль был родиной, другом и возлюбленной, всем тем, чем для Маркелова Вадима была электроника.

– Надеюсь, не последний этаж, – сказал Вадим, когда они остановились у подъезда девятиэтажки.

Разгоняя сумрачную тишину двора мигалкой и сиреной, следом подкатил милицейский УАЗик, из которого прянула лихая четверка с автоматами в шлемах и бронежилетах.

– Впечатляющее зрелище, – иронично прокомментировал Маркелов, – так они всех ворюг распугают.

Кивнув ментам, Александр с Вадимом подождали, пока последний из четверки скрылся в подъезде, и направились следом.

– Ну, сыщики, докладывайте, – Вершинина сидела за столом у себя в кабинете, переводя взгляд с Маркелова на Антонова, – кто начнет?

Голубые глаза Вершининой, в уголках которых притаились тонкие лучики морщинок, лукаво смотрели из-под русой челки.

– На объекте по адресу: Гастелло, сто пятнадцать были в шесть ноль семь, через пять минут после сигнала, – начал Маркелов. – Следом подъехали менты. Мы вошли в квартиру прямо за ними. Глядим, они уже скрутили голубчика.

– Что за голубчик? – поинтересовалась Валентина Андреевна, прикуривая от настольной бронзовой зажигалки в виде дракона, застывшего с поднятой головой в воинственной позе. Стоило нажать кнопку, как из его пасти вырывалось пламя.

– Трифонов Петр Петрович, сосед Федорова, живет с ним на одной площадке.

– Сосед, значит, – тонкие брови Вершининой спрятались под челкой.

– Ну, натурально, сосед, – продолжал Маркелов, – а труп Федорова в ванной валяется, с ножичком в сердце.

Маркелов неотрывно смотрел на Вершинину, ожидая увидеть, какое впечатление произвела на нее его последняя фраза. Лицо Валентины Андреевны выражало молчаливый нейтралитет, только ее взгляд, на минуту утратив присущую ему ироническую насмешливость, стал более внимательным.

– Ты сигнализацию проверил?

– Обижаете, Валентина Андреевна, конечно проверил, все в порядке, только кому она теперь нужна?

– Что, родственников нет?

– Пока неизвестно, Силантьев будет разбираться.

– Если никто не объявится, снимайте с пульта.

– Хорошо, Валентина Андреевна, свяжемся с Силантьенвым, узнаем.

– И что говорит Петр Петрович?

– Петр Петрович рассказывает какие-то сказки. Мол, Федоров ему позвонил, сказал, что друзья с ним пошутили, ушли и заперли его снаружи, а дверь изнутри не открывается. Попросил его отпереть, сказал, что ключ в замке. Петрович, якобы, оделся и вышел на площадку. Ключ действительно торчал в двери. Он отпер и вошел, крикнул Дмитрия, покойника Дмитрием звали – никто не отзывается. Тут телефон зазвонил, ну он трубку брать не стал, вроде как не ему звонят, пошел хозяина искать. В общем, пока он там мотался, и мы подъехали.

– Сегодня лейтенант Силантьев с тревожной группой выезжал? – Вершинина покрутила сигаретой в большой хрустальной пепельнице и встала.

– Он самый, – Маркелов поднял голову, следя взглядом за Валентиной Андреевной, – корчит из себя Шерлока Холмса.

– Ну, ладно, дальше, – Вершинина, прихватив по дороге кувшин, подошла к окну и, критически посмотрев на кактус-заморыш, стоящий на подоконнике, дала ему напиться, – наверное, холодно ему здесь, не май месяц.

Вершинина была крупной, статной дамой, но, несмотря на свою полноту, она двигалась легко и свободно без суеты и спешки, присущих многим нервным и худощавым особам и без монументальной тяжеловесности, характерной для дородных матрон.

– Кому холодно? – рассеянно переспросил Антонов.

– Кактусу. Ты где, Саша, на Луне? – усмехнулась Валентина Андреевна.

– Нет, но вы как-то так сразу… о кактусе заговорили, – промямлил сбитый с толку Антонов.

– Жениться тебе надо, Шурик, – шутливо продолжала Вершинина, – тогда бы ты на практике уяснил, что такое женский ум.

– Смесь ежа с гадюкой? – хихикнул Маркелов.

– Не так ядовито, – Валентина Андреевна с насмешливой укоризной посмотрела на Вадима, – но в чем-то ты прав. Женщины могут почти одновременно думать о чулках и звездах. В этом есть, конечно, свои плюсы и минусы.

– В чем же плюсы? – заинтересовался Маркелов.

– Во всеохватности, всесторонности взгляда, в способности прислушиваться к своей интуиции, а, значит, в некотором смысле – прозревать будущее…

– А каким вы видите мое будущее, Валентина Андреевна? – спросил захваченный разговором Вадим.

– Если ты, Вадик, не женишься через два года, ты вообще никогда этого не сделаешь, будешь до седых волос копаться в своих компьютерах, вконец потеряешь зрение, будешь похож на такого, – Вершиннина, приподняв подбородок, сощурила глаза, – подслеповатого кролика. – А вообще-то, как сказал Шанфор: «И в браке, и в безбрачии есть свои недостатки: из этих двух состояний предпочтительней то, которое еще можно исправить».

И начальница, и подчиненные весело рассмеялись.

– А минусы в чем… я про женский ум, Валентина Андреевна? – не унимался Маркелов, пытаясь наигранной серьезностью стереть с мальчишески пухлых губ следы улыбки.