Свободное владение Фарнхэма - Роберт Хайнлайн

Дьюк был озадачен.

— Слушай, а какого черта ты сам его не спросишь? Ведь ты видишься с ним почти каждый день. По крайней мере, я слышал такое…

— Я? Да, мы видимся довольно часто. Но спрашивать его об изнасиловании? Ты ведь это имеешь в виду?

— Да, если ты предпочитаешь это выражение, — уточнил Дьюк.

— Изнасилование — это то, что беспокоит тебя. Я же ни в коей мере не подозреваю его в этом. И не собираюсь служить выразителем твоих грязных подозрений. Если нужно спросить, то имей смелость сделать это сам. — Хью поднялся. — Мы и так потеряли уже массу времени. Так что или принимайся за работу, или иди и повидайся с Мештоком.

— Я еще не кончил, — с чувством собственного достоинства добавил Дьюк.

— Нет, кончил. Это приказ, а не предложение.

— Если ты думаешь, что я боюсь хлыста…

— Господи, Дьюк, не стану же я наказывать тебя сам. Если ты доведешь меня, я попрошу Мештока наказать тебя. Говорят, он крупный специалист. А теперь — выметайся. Ты отнял у меня половину утра…

Дьюк ушел. Хью некоторое время пытался собраться с мыслями. Стычки с Дьюком всегда выводили его из себя еще с тех пор, когда мальчишке было всего двенадцать. На душе скребли кошки. Он использовал все свои возможности, чтобы убедить сына отказаться от своих планов. Его абсолютно не тревожило то, что составляло основной предмет беспокойства Дьюка. Чтобы ни случилось с Грейс, он был уверен, что дело не в изнасиловании.

Беда вся в том, что Дьюк, вероятно, забыл древний Закон Побежденных, гласящий, что их женщины должны подчиняться победителю, и обычно по своей воле.

Он подозревал, что Грейс просто не представилось возможности подчиниться. Не вызывало сомнений, что и при таком раскладе она была довольна своей судьбой — чисто по-обывательски. Но это ни в коей мере не задевало его. Он честно старался исполнять свой долг по отношению к ней, но она сама отдалилась от него. Ему только не хотелось бы, чтобы Барбаре когда-нибудь пришлось испытать на себе гнет этой безнадежности, которая способна была — и превращала на всем протяжении — женщин в добровольных наложниц. Хоть он и любил эту женщину, но не питал никаких иллюзий по поводу ее святости. Даже сабинянки не выдержали выпавшего на их долю испытания и сдались, сдастся и она в случае чего. «Лучше смерть, чем бесчестье» — всегда был не очень популярным лозунг. Чаще всего его сменяло доброжелательное сотрудничество, подчас счастливое.

Он достал бутыль «счастья», посмотрел на нее… и поставил на место. Нет, он никогда не будет решать своих проблем таким путем.

Хью и не пытался узнать, виделся ли Дьюк с Мештоком. Он вернулся к своей бесконечной работе, имеющей цель умаслить их Милость любым доступным способом, будь то бридж, прибыльные идеи или просто переводы. Он больше не надеялся на то, что босс позволит ему взять к себе Барбару и близнецов. В этом вопросе старый Понс был тверд, как кремень. Но быть в фаворе все равно полезно, даже необходимо, что бы ни случилось. Кроме того, это позволяло ему хоть изредка видеться с Барбарой.

Хью вынашивал идею побега. По мере того как лето подходило к концу, он все больше укреплялся в мысли, что бежать в этом году всем четверым, да еще с грудными младенцами на руках, — невозможно. Вскоре хозяин со своей дворней переедет обратно в город, а он понимал, что единственный шанс бежать — это бежать в горы. Ничего. Пусть еще год, пусть два и даже больше. Может быть, лучше подождать до тех пор, пока мальчишки не научатся ходить. Даже и тогда побег будет более чем труден. При первом удобном случае он должен все это потихоньку рассказать Барбаре.

Он не осмелился письменно изложить свой план. Понс мог бы получить перевод его записки — ведь где-то были ученые, знавшие английский язык, даже если Джо и не выдаст его. А Грейс? Нет, не должна, а впрочем… судить трудно. Возможно, Понс и так все знал об этой переписке, каждый день получал переводы записок, смеялся над ними и не обращал на них внимания.

Может быть, разработать код — что-нибудь вроде первого слова в первой строчке, второе слово во второй и так далее. Можно рискнуть.

К тому же он сообразил, что у них есть еще одно преимущество, которое здорово помогло бы им, невзирая на их неискушенность в жизни этого общества. Беглецы редко достигали своей цели просто потому, что их выдавала внешность. Белую кожу еще можно было скрыть, но слуги всегда были на несколько дюймов ниже и на несколько фунтов легче, чем Избранные.

И Барбара, и Хью были высокого роста. В этом отношении они могли сойти за Избранных. Черты лица? У Избранных лица тоже отличались значительным разнообразием. Индусские черты смешивались с негроидными и многими другими. Проблему представляла собой его лысина. Значит, придется украсть парик. Или сделать его. Имей они краденую одежду, припасенную пищу, хоть какое-нибудь оружие и грим, они вполне могли бы сойти за «Нищее черное отребье» и отправляться в путь.

Если путь только не окажется слишком длинным. Если их не настигнут собаки. Если они по неведению не допустят какого-нибудь дурацкого ляпсуса. Но слуги (а их сразу выдаст телосложение) не имеют права хоть на шаг выходить за пределы имения, фермы, ранчо или своего рабочего места вообще без пропуска своего Повелителя.

Возможно, ему удастся увидеть такой пропуск и даже подделать его. Но ни он, ни Барбара не могли бы воспользоваться им по известной причине.

Чем больше Хью размышлял, тем больше приходил в выводу, что побег следует отложить, по крайней мере, до следующего лета.

Оставалось только мечтать, чтобы они оказались среди слуг, отобранных для поездки в Летний дворец на будущий год… Да, но попадут ли они все вчетвером в этот список?! Об этом-то он и не подумал. Господи Иисусе! Да ведь их маленькая семья может никогда и не собраться больше под одной крышей. Может статься, что из-за этого им придется бежать сейчас, в тот короткий промежуток времени, что отделял их от переезда. Бежать, несмотря на собак, да еще с двумя младенцами на руках. Боже! Было ли когда-нибудь у мужчины меньше шансов спасти свою семью?

Да. У него самого… когда он строил убежище.

Подготовиться, насколько это возможно… и молить о чуде. Он начал припасать еду из тех блюд, которые ему приносили в комнату. Приберегалось все, что подлежало длительному хранению. Он стал присматриваться, где бы украсть нож или что-нибудь, из чего его можно изготовить. Все эти приготовления он тщательно скрывал от Киски.

Гораздо раньше, чем он ожидал, ему удалось достать грим. Праздник всегда означал оргию слуг в Большом зале, где рекой лилось «счастье». Настал праздник, который всякий раз предполагал небольшие представления, устроенные силами слуг. Хью выпало играть комическую роль лорда Протектора в небольшой веселой пьеске. Он, не колеблясь, согласился, потому что даже сам Мешток отметил, что его комплекция делает его самой подходящей кандидатурой на эту роль. Хью ревел на импровизированной сцене, размахивая жезлом, раза в три большим, чем жезл их Милости.