Эпоха бронзы лесной полосы СССР - Михаил Фёдорович Косарев
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
В глазковских погребениях встречены, кроме металлических, составные костяные рыболовные крючки, представленные несколькими типами. Нередко в качестве острия крючка использовался клык кабарги. К особому типу относятся составные крючки, у которых каменный или реже костяной стержень был боченковидной формы с желобками или валиками на концах и продольной канавкой для крепления острия (рис. 128, 27, 31). Иногда в могилах находят только острия или стержни, что, вероятно, объясняется употреблением деревянных частей.
Помимо рыболовных крючков, в ряде захоронений найдены большие крючья из кости и рога, имеющие зарубки для привязывания. Они могли служить для багрения и других целей. О сетевом рыболовстве говорят найденные в глазковских слоях Улан-Хады гальки с выбоинами на концах, служившие грузилами. Возможно, встреченные здесь необработанные гальки тоже имели отношение к сетевому рыболовству: они предназначались для грузил-кибасов, которые, судя по этнографическим материалам, представляли собой завернутые в бересту камни.
В VII и VIII слоях Улан-Хады зафиксированы большие скопления костного тлена, принадлежащего мелким сиговым. В VII слое найдены кости и крупных рыб: сибирского осетра, сига (омуля?) и окуня. Окунь был длиной до 30 см, сиг (омуль?) — около 40 см (определение В.И. Цалкина). В VIII, VII и IV слоях Улан-Хады встречены фрагменты скульптурой из слюдистого сланца, изображавшие плоскобрюхих рыб — бычка или налима. Костяная фигурка рыбки найдена в погребении 22 Верхоленского могильника. Имеются и другие изображения рыб глазковского времени (рис. 129, 23, 26). Не исключено, что эти фигурки или часть их употреблялись как приманки при ловле хищных рыб. При таком лове могли применяться костяные гарпуны и остроги, представленные в погребениях и на поселениях несколькими типами (рис. 128, 1–6). Гарпуны несомненно использовались и для охоты на нерпу, являющуюся одним из основных объектов промысла обитателей байкальских берегов. Кости нерпы часто встречаются в культурном слое глазковского времени байкальских стоянок.
А.П. Окладников предполагает, что глазковцы изготовляли берестяные лодки. О том, что лодка была основным средством передвижения, косвенно свидетельствуют ладьевидные сооружения из камня над могилами. Главным признаком перехода от долбленых лодок к берестяным является, по А.П. Окладникову, изменение состава рубящих шлифованных орудий. Среди изделий глазковской культуры отсутствуют крупные каменные тесла. Их заменяют симметричные острообушные топоры, овальные в поперечном сечении (рис. 127, 26). Иные типы топоров и тесел встречаются редко. Распространяются клиновидные костяные орудия, служившие, вероятно, для добывания бересты.
В глазковском каменном инвентаре наличествуют также асимметрично-овальные и треугольные кремневые ножи, а также симметрично-миндалевидной формы (рис. 126, 40–44; 127, 1–3). Среди типологически разнообразных скребков выделяются круглые экземпляры (рис. 126, 8; 127, 15). Высокого совершенства достигла обработка кремневых вкладышей для составных ножей и кинжалов (рис. 126, 1, 2). Остались в употреблении каменные проколки (рис. 127, 23), шлифованные ножички (рис. 127, 6), выпрямители древков стрел (рис. 127, 18, 19) и др. Продолжали, но в гораздо меньшей степени, чем в неолите, использоваться ножевидные пластинки, сколотые с призматических нуклеусов.
Из кости и рога изготовлялись ложки (рис. 129, 30, 31), шилья, отжимники для расщепления кремня, иглы. Кроме игольников из трубчатых костей птиц, появился новый тип — из трубчатых конусовидно обрезанных костей хищных животных. Игольники богато орнаментировались резными линиями (рис. 129, 24, 25).
Глазковцы, как и их неолитические предки, продолжали использовать в своем туалете пластинки из резцов марала и кабана, подвески из клыков тех же животных, реже — из резцов лося. Однако в целом набор украшений претерпел существенные изменения и не только в связи с появлением бронзовых вещей, а главным образом благодаря вошедшим в широкий обиход и ставшим характерным отличительным признаком глазковской культуры шлифованным нефритовым кольцам и дискам (рис. 129, 11, 12, 17). Эти украшения делались только из нефрита беловатых оттенков, в отличие от орудий, для которых в основном употреблялся нефрит зеленого цвета. Примечательно, что многие кольца и диски вырезаны станковым способом, вероятно, при помощи кремневых резцов нуклевидных форм. Известны кольца из перламутра. В погребениях кольца и диски располагаются у головы покойника или на груди; трактовка их как солярных символов представляется достоверной. Часто встречаются заменяющие нефритовые изделия шлифованные кружки из мраморовидной породы. К глазковской культуре, видимо, относятся и прямоугольные подвески из нефрита.
Особенно часты в глазковских могилах перламутровые дисковидные бусинки, вырезанные из раковин (рис. 129, 19). Выделяются два типа: массивные небольшого диаметра, использовавшиеся как низки для браслетов и для нашивания на одежду, и более крупные и тонкие, пришивавшиеся на одежду наподобие чешуйчатого покрытия. Возможность использования металлических сверл привела к появлению бус цилиндрических форм, сделанных из пирофиллита или агальматолита (рис. 129, 18). Иногда их ошибочно называют пастовыми.
Основываясь на расположении украшений на костях скелетов, А.П. Окладников реконструировал одежду глазковцев. Самой характерной деталью ее был передник или нагрудник, расшитый бусами из перламутра и украшенный нефритовыми кольцами. Бусы и каменные кружки, найденные у запястий, входили в состав браслетов или обрамляли манжеты рукавов. В погребении 1 пади Глубокая найден браслет, составленный из мраморных пластинок. Бусы, мраморные кружки, подвески из клыков марала, встреченные у колен и стоп, вероятно, нашивались на обувь типа унт. Украшался и головной убор. В целом одежда глазковцев реконструируется наподобие одежды тунгусов (эвенков, эвенов) и юкагиров.
Для понимания верований глазковского населения особое значение имеют находимые в погребениях антропоморфные изображения из рога и мамонтовой кости. В погребениях 4 и 6 могильника Усть-Уда и в могиле 4 Семеновского могильника оказались по две плоских, сделанных из бивня мамонта фигурки, по-видимому, изображавшие мужчину и женщину. Они имеют отверстия для пришивания, а расположение фигур рядом на груди и в области живота погребенных позволяет предполагать, что они были прикреплены к одежде (нагруднику?) В погребении 26 Верхоленского могильника у плеча взрослого, захороненного совместно с ребенком, найдено парное антропоморфное изображение, вырезанное из тонкой пластинки оленьего рога. Парные изображения известны пока в захоронениях с вытянутыми костяками. Единичные антропоморфные фигурки, стилистически близкие парным, происходят и из вытянутых погребений. Они найдены в могилах 2 и 5 Усть-Уды, I могильника Братский Камень (рис. 129, 1–3), I могильника Новый Качуг. В погребениях 2 Усть-Илги и 9 Усть-Уды были только костяные изображения человеческих голов (рис. 129, 2) — возможно, части фигур, сделанных из других, менее долговечных материалов. Примечательно, что антропоморфные изображения в ряде случаев сопровождались предметами, которым можно приписать сакральные значения. Так, в погребении 9 Усть-Уды
