Домби и сын - Чарльз Диккенс

— Прежде чѣмъ миссъ Домби остановила меня, когда я заговорилъ вчера вечеромъ объ ея отцѣ, — вы помните, какъ она остановила?…

Капитанъ Куттль очень помнилъ.

— Такъ прежде этого я думалъ, что намъ предстояла трудная обязанность вступить въ сношенія съ ея родственниками и содѣйствовать ея благополучному возвращенію домой.

У капитана едва стало духу проговорить: "Баста!" или "Держись крѣпче", или что-то въ этомъ родѣ, приспособленное къ важности случая. Во всѣхъ чертахъ его лица отразилось самое болѣзненное отчаяніе.

— Но эта статья кончена, — продолжалъ Вальтеръ. — Я не думаю больше объ этомъ. Скорѣе соглашусь я опять носиться по бурному океану на корабельномъ обломкѣ и утонуть въ пучинѣ морской, чѣмъ позволить себѣ мысль о возвращеніи миссъ Домби къ ея родственникамъ.

— Ура, любезный другъ! — заревѣлъ капитанъ, доведенный до изступленнаго восторга. — Ур-ра! ур-ра! ур-ра!

— И неужели ей, — продолжалъ Вальтеръ, — молодой, прекрасной дѣвушкѣ, такъ нѣжно воспитанной и рожденной для такой завидной доли, суждено вступить въ мучительную борьбу съ этимъ безжалостнымъ свѣтомъ! Ужасно, ужасно! Но мы видѣли пропасть, отдѣлившую ее отъ прошедшей жизни, хотя еще и не знаемъ, какъ она глубока. Возвращеніе назадъ невозможно.

Капитанъ, не совсѣмъ понимая дѣло, одобрилъ мысль молодаго пріятеля и замѣтилъ ободрительнымъ тономъ, что вѣтеръ дуетъ попутный.

— Ей, конечно, нельзя здѣсь оставаться одной, — съ безпокойствомъ продолжалъ Вальтеръ, — какъ вы объ этомъ думаете, капитанъ Куттль?

— Я держусь того мнѣнія, — отвѣчалъ капитанъ, послѣ нѣкоторыхъ проницательныхъ соображеній, — что ей нехорошо оставаться здѣсь одной. Поэтому ужъ ты, любезный, перемѣстись сюда, чтобы вамъ обоимъ было…

— Какъ это можно, добрѣйшій капитанъ Куттль! — возразилъ Вальтеръ. — Миссъ Домби въ невинной простотѣ своего сердца считаетъ меня своимъ братомъ; но могу ли я по совѣсти позволить себѣ съ нею братскую фамильярность? Было бы низко съ моей стороны забыть настоящія отношенія между мною и миссъ Домби.

— Это что-то мудрено, мой другъ, — бормоталъ озадаченный капитанъ, — я, собственно, того мнѣнія, что не одни братья позволяютъ себѣ короткое и, такъ сказать, дружеское обращеніе съ молодыми дѣвушками.

— Ахъ! неужели вы хотите, чтобы я навсегда потерялъ уваженіе прекрасной несравненной дѣвушки, воспользовавшись ея безпріютнымъ положеніемъ для того, чтобы отважиться на дерзость сдѣлаться ея любовникомъ! Какъ? Да вы первый изъ всѣхъ людей въ мірѣ должны бы всѣми силами противиться нелѣпой, безразсудной и низкой мысли!

— Вальтеръ, — сказалъ капитанъ, очевидно, приведенный въ отчаяніе, — ты, мнѣ кажется, забываешь, любезный, книгу, которую всѣмъ благочестивымъ людямъ надлежитъ помнить отъ доски до доски. Тамъ сказано въ одномъ мѣстѣ: Буде нѣтъ причинъ или препятствій къ соединенію молодыхъ особъ въ одну душу и тѣло въ домѣ рабства… {Капитанъ перевралъ немилосердно. Фраза holy bands of matrimony (священиыя узы брака) превратились y него in the house of bondage, въ домъ рабства. Прим. перев.} — слѣдуетъ пріискать этотъ текстъ и положить закладку — то я объявляю, что и хлопотать не о чемъ. Конецъ концовъ: нельзя ли тебѣ перемѣнить титулъ братца на что-нибудь другое?

Вальтеръ съ живостью сдѣлалъ отрицательный жестъ.

— Валли, милый другъ, — бормоталъ капитанъ едва слышнымъ голосомъ, — ты запуталъ меня и забросалъ такъ, что я, право, совсѣмъ потерялъ голову. Только, что касается до высокорождениой барышни-дѣвицы, уваженіе къ ней и почтеніе въ моемъ артикулѣ на первомъ планѣ, и, слѣдовательно, я соглашаюсь съ тобой во всѣхъ пунктахъ, будучи увѣренъ, что ты дѣйствуешь по правиламъ. A все-таки, мой другь, неужели нѣтъ другихъ титуловъ, кромѣ брата? — заключилъ капитанъ, задумываясь надъ развалинами своего воздушнаго замка, опрокинутаго неумолимыми предположеніями молодого человѣка.

— Теперь вотъ въ чемь дѣло, капитанъ Куттль, — началъ Вальтеръ, стараясь настроить разговоръ на веселый ладъ, чтобы разогнать тоску своего друга, — намъ, думаю я, нужно озаботиться насчетъ пріисканія миссъ Домби приличной собесѣдницы во время пребыванія ея y насъ. О ея родственницахъ нечего и думать: дѣло ясное, миссъ Домби знаетъ, что всѣ онѣ подчинены ея отцу. Куда дѣвалась Сусаына?

— Молодая женщина, то есть? — подхватилъ капитанъ. — Полагать надо, ее выслали изъ дому противъ воли и желанія высокорожденной барышни-дѣвицы. Я уже было намекалъ насчетъ ея, но получилъ въ отвѣтъ, что молодая женщина уже давно выбыла изъ дому. Миссъ Домби о ней высокаго мнѣнія.

— Въ такомъ случаѣ, — сказалъ Вальтеръ, — вы спросите миссъ Домби, куда она ушла, и мы постараемся ее отыскать. Солнце уже высоко, и миссъ Домби скоро встанетъ. Вы ея лучшій другъ. Ступайте къ ней наверхъ, a я буду хлопотать здѣсь, внизу.

Ошеломленный капитанъ вздохнулъ изъ глубины души и поспѣшилъ выполнить приказаніе молодого друга. Флоренса была въ восторгѣ отъ своей новой комнаты, нетерпѣливо желала видѣть Вальтера и съ радостью представляла перспективу отыскать свою старую пріятельницу Сусанну Нипперъ. Но Флоренса знала лишь то, что она уѣхала въ Эссексъ, но куда именно, могъ сказать только одинъ м-ръ Тутсъ.

Съ этимъ извѣстіемъ задумчивый капитанъ возвратился къ Вальтеру и далъ ему уразумѣть, что м-ръ Тутсъ есть не что иное, какъ молодой джентльменъ, его искренній другъ и пріятель, притомъ очень богатый молодой джентльменъ, безнадежно обожавшій миссъ Домби. Далѣе капитанъ разсказалъ, какъ онъ сначала познакомился съ мромъ Тутсомъ, печальнымъ вѣстникомъ мнимой погибели Вальтера, и какимъ образомъ заключенъ былъ между ними торжественный договоръ, которымъ м-ръ Тутсъ обязывался никогда ни слова не говорить о предметѣ своей любви.

Спросили Флоренсу, можетъ ли она положиться на м-ра Тутса, и когда Флоренса отвѣтила съ улыбкой — о, да, отъ всего моего сердца, — пріятели стали хлопотать, какъ бы отыскать мѣсто жительства Тутса. Флоренса не знала, a капитанъ забылъ. "Впрочемъ бѣды нѣтъ, — думалъ капитанъ, — м-ръ Тутсъ скоро придетъ и безъ зову". Едва только была высказана эта догадка, какъ м-ръ Тутсъ дѣйствительно явился собственной особой.

— Капитанъ Гильсъ, — сказалъ м-ръ Тутсъ, безъ церемоніи вламываясь въ гостиную, — я пришелъ доложить, что мозгъ y меня горитъ, горитъ, горитъ и… то есть, просто я съума схожу.

Мистеръ Тутсъ выпалилъ эти слова, какъ изъ мортиры, и только тутъ замѣтил ь, что капитанъ былъ не одинъ.

— Извините меня, сэръ, — сказалъ м-ръ Тутсъ, ударяя себя по лбу, — но вы ужъ изволили слышать, что подъ черепомъ y меня пожаръ, a въ такомъ состояніи, вы понимаете, учтивость все равно, что къ стѣнѣ горохъ. Капитанъ Гильсъ, мнѣ нужно говорить съ вами наединѣ.

— Не зачѣмъ, пріятель, — возразилъ капитанъ, взявши его за руку. — Мы только что сами собирались васъ отыскивать.

— О, не шутите такъ жестоко, — возопилъ Тутсъ, — на что, скажите на милость, вамъ пригоденъ такой, съ позволенія сказать, преестественный скотъ, какъ я? Вы видите, я не брился, мое платье не вычищеио, волосы всклокочены. Если бы Лапчатый Гусь задумалъ чистить мой сапоги, я бы его за ноги да объ уголъ. Вотъ что!

Наружность м-ра Тутса, бурная и дикая, вполнѣ оправдывала эти неистовыя обнаруженія взволнованной души.

— Видите ли, пріятель, — сказалъ капитанъ, — этотъ молодой человѣкь — Вальтеръ Гей, племянникъ старика Соломона, тотъ самый, котораго мы считали погибшимъ.

— М-ръ Тутсъ отнялъ руку отъ своего лба и страшно вытаращилъ глаза.

— Боже милосердый! — воскликнулъ м-ръ Тутсъ, — Какое чрезвычайное столкиовеніе напастей въ одинъ и тоть же день! Какъ ваше здоровье, сэръ! я… я… то есть, понимаете, я боюсь, не слишкомъ ли замочились вы. Капитанъ Гильсъ, два, три и словца наединѣ.

Онъ взялъ его за руку и, выходя изъ гостиной, шепталъ:

— Неужто, капитанъ Гильсъ, молодой человѣкъ тотъ самый, о которомъ, помните, вы говорили, что онъ и миссъ Домби сотворены другъ для друга?

— Да, любезный, я былъ тогда такого мнѣнія, — отвѣчалъ неумолимый капитанъ.

— A теперь! — воскликнулъ м-ръ Тутсъ, поднося опять руку къ своему челу. — Теперь! этого еще недоставало, ненавистный соперникъ!.. A впрочемъ, за что же мнѣ его ненавидѣть, — прибавилъ м-ръ Тутсъ послѣ минутнаго размышленія, — вѣдь если подумать хорошенько, онъ ни въ чемъ не провинился. Да, рѣшительно ни въ чемъ. Воть теперь-то, капитанъ Гильсъ, мнѣ слѣдуетъ доказать, что привязанность моя кь миссъ Домби была истинно безкорыстна!

Съ этими словами м-ръ Тутсъ юркнулъ въ гостиную и схватилъ Вальтера за руку.

— Какъ ваше здоровье, сэръ? Надѣюсь, вы не простудились. Мнѣ… мнѣ… да что туть толковать? мнѣ очень пріятно съ вами познакомиться. Желаю вамъ, какъ можно чаще возвращаться съ того свѣта. Честное и благородное слово, сэръ, я чрезвычайно радъ васъ видѣть, — заключилъ Тутсъ, пристально озирая Вальтера съ головы до ногъ.