Огнеслава (СИ) - Марина Гамаюн

Когда князь вошел в малый зал, Златогост поклонился, отмечая для себя, что с молодого лица вчерашнего юноши на него смотрят усталые глаза зрелого мужчины.

— Здравия вам, государь.

— И тебе долгих лет, боярин, — кивнул в ответ Горан. — Благодарю за всё, что сделал для моей жены и сына. В награду проси чего хочешь.

— Прошу простить мне дерзкие речи, но разве вы не ведаете, какую награду я желаю?

— Ведаю, — вздохнул Горан. — Однако проклятье твоё не разрушить, только смерть избавит от него.

Взгляд карих очей потух, лицо стало серым. Златогост склонил голову. Возможно, он хотел проститься или что-то ответить, но смог лишь согнуться в немом поклоне. Распрямившись, боярин шагнул к дверям, когда князь остановил его:

— Постой. Я не могу снять проклятье, но возможно то, что я скажу тебе, скрасит горечь разочарования, — заметив надежду в глазах постаревшего богатыря, он озвучил то, что видел совершенно точно. — Твои дети не будут испытывать страх перед тобой, а в памяти потомков ты останешься, как добрый человек.

— Дети? — удивление Златогоста было настолько искренним, что заставило улыбнуться.

— Сын и дочь, — кивнул Горан. — За жизнь ты сотворил немало зла, но добра сделал не меньше. От наказания своего ты не избавишься, пока не покинешь этот мир, но за добро боги наградят тебя детьми, которыми сможешь гордиться.

— Благодарю, княже! — едва не прослезился боярин.

Откланявшись, он поспешил покинуть дворец. Вскоре оказался у пристани, где снаряженный корабль ожидал своего хозяина, чтобы отправиться домой. У сходней прощались две женщины, одна в одеждах боярыни, другую же скрывал длинный темный плащ и обступившая со всех сторон охрана. Приблизившись, Златогост поклонился Огнеславе, а после быстро скользнул взглядом по лицу жены. Она совершенно точно испытывала смятение внутри, но усилием воли заставила себя улыбаться. Ему до сих пор не верилось в то, что услышал от князя, поэтому распрощавшись с княгиней и взойдя на корабль, он так и не решился взять руку, что находилась совсем рядом.

Зоряница не отходила от него ни на шаг, он молчал. Не выдержав, она преградила дорогу, робея совершить что-то большее.

— Что сказал князь? — требовательно спросила она.

— Только смерть принесет избавление, — честно ответил Златогост, стараясь не выдать тайну, которая теперь грела его сердце.

Зоряница поджала губы. Она молча смотрела перед собой, словно обдумывая что-то, а после решительно встала рядом, взяв мужа под руку. Он чуть склонился, изучая упрямое выражение лица и пытаясь догадаться, что за мысли сейчас роятся в милой головушке.

— Когда я была маленькой, у моего батюшки был ручной медведь, — заговорила Зоряница, всё еще не глядя. — Я боялась его больше всего на свете. Однажды батюшка сказал мне, что страх можно победить только лицом к лицу, а если убегать, он останется со мной навсегда, даже когда медведя не будет рядом.

— Вы всё еще боитесь медведей?

— Нет.

— Сумели победить страх? — осторожно обхватил её ладонь своей Златогост.

— Не совсем, но я научилась с ним жить, — ответила она. — Непередаваемое чувство, когда кормишь с рук зверя, способного убить тебя одним неосторожным взмахом лапы.

— Интересно, что бы вы почувствовали, когда бы тот зверь лег у ваших ног, что котенок, желая получить хоть немного ласки?

Зоряница вскинула голову, но столкнувшись с темными очами, зарделась и спешно опустила глаза.

Огнеслава, стоя на пристани и провожая взглядом их ладью, не могла слышать, о чем говорили супруги, но всем сердцем желала им счастья.

Вернувшись во дворец пока никто не обнаружил её отсутствия, она занялась тем, что положено исполнять, как государыне и молодой матери. Закончив с мелкими хлопотами, уложила сына, сев у колыбели.

Ночь за окнами, а сна ни в одном глазу. Горан, наверняка, занят делами, так было накануне, так, возможно, будет и завтра. Кто знает, сколько теперь потребуется времени, чтобы справиться с последствиями. «Ничего не объясняй. Я знаю всё» — сказал он тогда, оставляя её в Белом дворце, чтобы вернуться на поле брани. С тех пор они больше не виделись наедине.

С замиранием сердца она ждала встречи, но при этом всё еще не была готова к разговору. «Ничего страшного, если он обвинит меня, затаив обиду. Переживу, даже если будет избегать. Главное, что жив, — успокаивала себя Огнеслава, любуясь на спящее личико сына, — остальное поправимо».

— Хозяйка, — тихонько позвала её, появившаяся рядом тень.

— Что случилось? — шепотом ответила княгиня.

— Чаяна попросила передать, что вам следует отправиться в Черный дворец немедленно, — сообщила Нежана. — Мы присмотрим за княжичем, не волнуйтесь.

Не задавая лишних вопросов, Огнеслава бросилась к тайному ходу. Пробежав полутемными переходами, миновав мост и пустые коридоры, она буквально ворвалась в опочивальню. Горан сидел на полу у кровати. Серебряные весы и чашки с остатками трав на столе наглядно сообщали о приготовлении зелья. Он поднял усталые, болезненно слезящиеся, глаза.

Огнеслава сбросила плащ и торопливо присела рядом. Не задумываясь, приложила ладонь к горячему лбу. От прикосновения на коже проявился мерцающий узор, точно такой, какой она видела во сне в день обряда.

— Что с тобой?

— Я не могу заснуть, — слабым голосом ответил он. — Выпил уже вторую чашку зелья, но сон не приходит, а видения так и бегут перед глазами. Видимо сон больше не для меня…

— Поднимайся! — уверенно подхватила его локоть жена. — Разве можно уснуть на полу!

Он подчинился, но ложиться не стал. Взяв её за ладони, усадил напротив.

— Посиди со мной.

— Ты выглядишь замученным, — сказав, дотронулась до щеки, — и весь горишь.

— Это с непривычки. Во мне теперь столько сил, что сон не обязателен. Просто тело пока не привыкло без него обходиться. Пройдет! — он пытался сказать бодро, но вышло неправдоподобно. — Когда венец оказывается у того, кто един со змеем, он делает связь еще сильнее, будто я это он и наоборот. Теперь вижу, как на самом деле выглядит будущее, — усмехнулся.

Она слушала, но думала совсем о другом. Какая разница, как выглядит будущее, если настоящее приносит боль.

— Когда я готовился к битве, змей показывал мне прекрасные моменты грядущего. Я верил, что если уничтожу всех врагов и объединю земли, наступит всеобщее счастье и благоденствие, — продолжил Горан, накрывая её пальцы своими.

Огнеслава вздохнула, хотела было убрать руку, но муж не отпустил.

— Это ложь. Так не могло случиться, — ловя её удивленный взгляд, проговорил он. — Всеобщее счастье не наступит никогда. Люди всегда будут бороться меж собой за землю, за богатство, за славу и уважение. Исчезнет внешний враг, начнутся внутренние дрязги. Прекрасное будущее — это сказка. В реальности, будущее