Наездник Ветра - Григорий Александрович Шепелев
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Какая высокая, – поглядев ей вслед, заметила Феофано, – как ты, Рагнар! Или чуть повыше?
– Я не приглядывался, – ответил Рагнар. И он тут же занял место Кремены, встав на одно колено перед царицей. Она ему протянула руки. Он снова начал их осыпать поцелуями. Ни открытая дверь, ни выходки наглой дряни, которая убежала за мазью, не останавливали его. А Никифор вынужден был иметь с ними дело. Дверь он закрыл, но всё остальное ему не нравилось. Это было необъяснимо. Императрицу он знал очень хорошо, лохматая кукла улепетнула, сверкая пятками. Тем не менее, что-то всё же было не так. Никифор Эротик поплёлся в другую комнату – взять кувшин с вином и три чаши. Пришлось ему задержаться, так как царица вдруг начала стонать. Когда секретарь вернулся, Рагнар сидел за столом, а императрица по-прежнему была в кресле. Но они так смотрели в глаза друг другу, что секретарь с трудом поборол желание уронить кувшин и уйти за тряпкой часа на три. Вместо этого он с поклоном подал царице чашу вина. Налив себе и Рагнару, сел рядом с ним. Они осушили чаши.
– Рагнар, посольские грамоты ты отдашь мне сегодня же, – заявила императрица, сделав глоток и поморщившись, – любопытно будет взглянуть, какой у этого негодяя почерк!
– Ты его видела, – возразил Никифор Эротик, – вспомни, как прошлым летом ты принимала послов с Дуная. Все их бумаги были составлены Калокиром.
– Никифор! – вдруг перешла Феофано на жёсткий тон, – эти документы я заберу у вас всё равно. Или ты боишься, что логофет до них докопается? Не волнуйся. Я их запру в крепкую шкатулку с двумя замками. Где они, эти грамоты?
– У меня, – произнёс Рагнар, – тебе принести их прямо сейчас?
Но императрица жестом дала понять, что прямо сейчас не нужно, и ещё раз приложилась к чаше. Вино ей явно не нравилось.
– Кстати, о логофете, – снова заговорил Никифор Эротик, – что мне ему сказать? Он сегодня спросит, даёшь ли ты разрешение снарядить посольство для мирных переговоров.
– Скажи, что я размышляю, – вяло взмахнула рукой царица, – а, впрочем, нет! Скажи, что я ничего тебе не ответила. Завтра я сама с ним поговорю. И не только с ним, но и с мужем. Одновременно. Как тебе эта мысль?
Рагнар и Никифор переглянулись.
– Я полагаю, в присутствии Варды Склира? – робко спросил последний.
– Да, разумеется. И не только в его присутствии. Я их всех соберу – и Варду, и Константина, и Николая, и Алексея-друнгария, и Петра, и прочих. Да, да, всю верхушку армии! Пусть послушают.
– А они все в Константинополе? – удивился Рагнар.
– Естественно! Ну а где же им ещё быть, если враг стоит у самых границ? Конечно, как можно дальше от них – в столице, под юбками своих жён! Ведь это позор, позор! Я в толк не возьму – как все эти наши славные полководцы смиренно терпят такое гнусное попирание своих принципов? Где их доблесть? И где их честь? Мужчины они или оскоплённые индюки?
Никифор опять наполнил чашу Рагнара, затем – свою. Прежде чем с ним выпить, Рагнар спросил у царицы:
– А ты не перегнёшь палку? Ты их удержишь, если они воспримут твои слова слишком близко к сердцу?
– В течение двух недель я их удержу, – ответила Феофано, – это уж точно.
– В течение двух недель?
– Да, наш евнух Василий толкует о двух неделях, – кивнул Никифор, – но если он ошибается, то ему отрежут ещё какую-нибудь часть тела.
Тут прибежала Кремена с баночкой мази, ещё более взлохмаченная. Поскольку императрица была уже немножко пьяна, весь домик наполнился очень деятельным, суровым и неподкупным безумием. Два приятеля были вынуждены переместиться в кабак. Красавицы их не стали удерживать. В кабаке Рагнара узнали. Все захотели с ним выпить. Начали разлетаться из кабака по городу новости. Им навстречу бежали девушки всех сортов. Одним словом, в дом Рагнар и Никифор вернулись далеко за полночь. Ни Кремены, ни Феофано они там не обнаружили. Хорошенько порывшись в своих вещах, Рагнар заявил, что нет и посольских грамот.
– Отлично, – сказал Никифор Эротик, падая на кровать, но всё же упав с ней рядом, – дело пошло! Империя запылает.
Глава седьмая
Двадцать четвёртого ноября царица намеревалась созвать Сенат, чтоб выступить с речью не только перед военными, но и перед парламентом. К сожалению, от подобного шага пришлось решительно отказаться, так как голосовые связки зеленоглазой красавицы пострадали во время ссоры с Кременой, которая накануне вечером додумалась принести во дворец несколько лягушек из сада. В этой связи Феофано было бы затруднительно даже две-три минуты орать на весь Ипподром. Пришлось ограничиться малым выходом в Золотой Палате.
Как это обыкновенно бывало, императрица пришла последней. Ждали её три четверти часа. Никифор Фока нетерпеливо ёрзал на троне, беседуя с протосинкелом, логофетом и Вардой Склиром. Первые двое стояли справа от трона, среди гражданских чинов, а последний – слева, среди военных. Кроме него, слева находились все те, кого Феофано перечисляла три дня назад, а ещё – начальники фем и сотники гарнизона. Гражданских было не меньше. Помимо архиепископа Феофила и логофета, присутствовали эпарх, легаторий, друнгарий городской стражи, паракимомен, селенциарий и прочие. Позади царского престола выстроились не три, как всегда, а целых четыре дюжины экскувиторов. Возглавлял их этериарх Иоанн. Приказ относительно численности охраны был дан самой Феофано. Когда царица входила вместе с телохранителем, протосинкел и логофет спорили с великим доместиком Вардой Склиром. Они доказывали ему, что переизбыток денежных средств следует потратить не на очередную войну, а на укрепление мира. Но Варда Склир и его товарищи не считали, что надо заключать мир с человеком, который привёл к границам Империи полтораста тысяч головорезов и каждый год требует себе всё больше и больше золота.
– Оно есть, – настаивал Феофил Евхаитский, многозначительно глядя на василевса, – нам надо собраться с силами, чтобы наверняка обеспечить себе победу!
– Так ведь и он не теряет времени даром, – заметил патрикий Пётр, также не отрывая глаз от царя, – сегодня у него угры и печенеги, которых не сосчитать, а завтра, глядишь, ещё и арабы к нему примкнут! Что скажешь на это, почтеннейший логофет? Твой выкормыш Калокир своё дело знает!
– Он умудрился, имея все преимущества, проиграть нам Болгарию, – возразил ироничным голосом Лев Мелентий, – а что до выкормыша – напомню тебе, патрикий, с чего вся эта история началась! Не ты
