Вершина мира. Книга первая - Евгения Прокопович

Одна из хороших черт Сахи, это отходчивость. Поэтому он уже скоро успокоился и, лениво развалившись в мягком кресле, закурил трубку, изредка бросая на Влада оценивающие взгляды из-под косматых бровей, от каждого такого взгляда Влад ежился как от холода. Мы с Васькой быстро прибрали со стола и помыли посуду. Я надеялась, что дядя пожалеет нас и отложит все дела связанные с Владом назавтра. К моему сожалению Саха решил по-другому, не успела я поудобней устроиться в кресле у камина, как дядя отложил свою трубку в сторону и хрустнув пальцами сказал, обращаясь к нам двоим сразу:

— Ну что, пожалуй, начнем. Но сначала вот мои условия: от тебя, Аська, я потребую только одно — не влазь ни во что, какой бы моей блажью тебе это не показалось. Забудь о том, какое ты имеешь к нему отношение и кто он. От тебя, — он испывающе посмотрел на Влада, — я требую подчинения, полного и безоговорочного, мне показалось, ты это умеешь. Отныне, и на все время, что ты здесь — я твой последний суд, а так же и царь, и Бог, и воинский начальник. Ты согласен?

— А у меня разве есть выбор? — Изумился Влад, в первый раз за вечер дерзко и прямо заглянул Сахе в глаза, и переходя на хамский тон, которым пользовался всегда, когда его загоняли в угол, но дядиного взгляда не выдержал и отвернулся.

— Выбор есть у всех и всегда, — пожал плечами Саха, — но не всегда можно выбрать то, что хочется, ты понимаешь меня, парень?

— Мне, по-моему, деваться некуда. — Усмехнулся Влад, и добавил, — да, я согласен.

— Хорошо. — Саха удовлетворенно качнул головой, — идем дальше. Расскажи-ка, почему тебя сюда привезли?

— На игле, потому что сижу, — с явной неохотой ответил он.

— Замечательно, — продолжил кивать головой Саха. Что он находил в этом замечательного, осталось загадкой. — Теперь, поведай мне грустную историю о том, привез ли ты сюда наркотики?

— Нет, я ничего сюда не привозил, — Влад во второй раз посмотрел Сахе в глаза, так, что никаких сомнений в искренности не осталось.

— Замечательно, — повторил дядя, — поверю тебе на слово, но предупреждаю сразу, если вдруг обнаружу что-то подобное, сам понимаешь, приму меры и очень жестокие. Значит, вот все, что я жду от вас. Со своей же стороны обещаю вам результат в течение, — он уставился в потолок, что-то прикидывая, — в течение месяца, пожалуй. А так же я обещаю, что относиться я буду к тебе, так же как и ко всем остальным. Теперь, когда мы во всем разобрались, пожалуйте, милейший, за мной наверх, посмотрим с какого края к тебе подступиться.

— Как прямо сейчас? Уже? — Запаниковал Влад. Он, видно, тоже рассчитывал, что его мучения начнутся только завтра.

— А в чем дело? — удивился Саха, останавливаясь на середине лестницы, — если трусишь, то Аська пойдет с нами. Но только на первый раз, не люблю соболезнующих под рукой.

— Ничего я не боюсь, — уязвлено пробормотал Влад, направляясь вслед за Сахой.

Чердак дома дядя оборудовал под медицинские цели. В огромной пустой комнате только высокий черный стол, вытесанный из цельного куска дерева, я к своему стыду не помню его названия, но дерево это обладает жутко лечебными свойствами. С его краев свисало множество скобочек, цепочек, если не ошибаюсь, там была пара широких железных кандалов, служащих, скорее всего фиксаторами, над столом висела яркая лампа. Вдоль стен — пара широких лавок. В стены вбиты разнокалиберные кольца, а с потолка свисает крюк, крепящийся к массивной цепи. В дальнем углу комнаты узкая дверь, прикрытая, наполовину сползшим, лоскутом мешковины. Из открытого окна в комнату ворвался ветерок и покачнул цепи, они тихонько звякнули.

— Добро пожаловать, в логово маркиза де Сада, — чуть дрогнувшим голосом прокомментировал Влад обстановку, на что Саха засмеялся и подтолкнув Влада к одной из лавок, ответил:

— Я не маркиз де Сад, а ты не непорочная дева, — дядя скинул с себя куртку, обнажив торс с тугими буграми мышц, заметив мой любопытствующий взгляд, похвастался, — не даю себе расслабляться, тренируюсь ежедневно.

— Ага, — кивнула я, — и теперь можешь зарабатывать немалые деньги, подрабатывая наглядным пособием по анатомии, демонстрируя бедным студентам, где и какая мышца крепится и как работает.

— Какая же ты, Анька, все-таки язва, — скривился Саха, — а язык что змеиное жало.

— Саха, а что за той дверью? — я махнула рукой в сторону сползшей мешковины, пропуская мимо ушей едкое замечание дяди.

— Там кладовка, где хранится всякий хлам, — пояснил он, — который скидывал туда твой дед.

— А можно посмотреть? — как можно спокойнее спросила я, на самом деле мне не терпелось кинуться к двери и полазить в каморке.

— Можно, — разрешил Саха, — но позже. А сейчас надо разобраться с этим господином, — он кивнул на Влада, усевшегося на одну из лавок, настороженно поглядывая на Саху — а то время позднее.

Саха приказал Владу раздеться по пояс и стать, упершись ладонями в стену. Такое положение восторга у парня не вызвало, тем более что повернутый носом к стенке, он не мог видеть, что собирается делать новоявленный эскулап.

Саха подошел к нему и, положив широкую ладонь Владу на шею, повел руку вниз по позвоночнику, что-то бормоча себе под нос. Я же все это время пялилась на запертую дверь, она притягивала, как магнит, интересно, что мог складировать старый ворчун?

В детстве я могла часами просиживать в дедовском кабинете, спрятавшись за занавеску на окне и слушать, как он ясным сильным голосом проговаривает этапы операций. Сначала дедуля пытался с этим бороться, справедливо считая, что маленькой девочке нечего интересоваться особенностями анатомии и если меня обнаруживали, то с позором изгоняли из кабинета. А потом примирился, поняв, что бороться с моим медицинским образованием не представляется возможным и подарил мой первый хирургический набор, а после даже разрешил присутствовать на некоторых не очень серьезных операциях. Он часто говорил, что оставит мне кое-что в наследство, но что именно я так и не узнала, потому что умер дедушка внезапно, а я даже не смогла подержать его за руку, я работала в то время в карантине, выехать оттуда не было никакой возможности…

— Ну что скажет мне официальная медицина? — вернул меня в действительность Саха.

— Что? — не поняла я, неохотно отрываясь от интересующего меня предмета. — А, да! Неправильное положение шестого позвонка, — это я могла сказать ему даже без осмотра, потому как точно помнила дефект, отображенный на снимке, — вообще-то ему надо сделать операцию и все установить на место, но у меня нет еще разрешения на такие операции, а другим нейрохирургам я, с некоторых пор, не доверяю. Так что и привезла его к тебе.