Обратный отсчет: Равнина - Токацин

Он открыл лючок, когтем поддел красные камешки и выгреб их в кювету. Поршень поднялся ещё пару раз — и лёг на нижний блокиратор. Гедимин вскрыл установку, придирчиво осмотрел внутренние стенки. «Греется. Сильно. Попробуем добавить охладитель.»

Он придвинул к себе вторую, пока отложенную, часть установки. Закрепить её на штативе не успел — шлюзовая камера приоткрылась, и по отсеку пронёсся трубный рёв. Следом за орущим Соколом в лабораторию заглянул Вепуат.

— Гедимин, выйди, а? — попросил он, зажимая хоботок «трилобита» в кулаке. Существо захлопало щитками и снова затрубило, но уже приглушённо.

— Пусть орёт, — буркнул сармат, поднимаясь из-за стола. — Что там? Что-то с Текк’тами?

«Всё равно собирался идти за ледышкой,» — думал он, вслед за Вепуатом выходя на обрыв. На краю уже стоял Гор и переговаривался с Текк’тами на их низкочастотном языке.

«Ясно. Все болтают, и никто не копает,» — угрюмо сощурился Гедимин, увидев на экране сканера пустую незаконченную шахту, а на дне долины — клубок из пяти гигантских змей. Где-то среди бронированных петель просматривались расплющенные каменные шары.

— Дим-мин, — Гор притронулся ко лбу крючковатой клешнёй и снова повернулся к Текк’там. — Тут речь о новой работе, которую ты дал. Те, кто месил камень, говорят, что сильно устали. Эта работа требует больших сил и очень большой тщательности.

Гедимин молча сузил глаза. «Да уж наверное. Чем бы они это ни делали, им явно тяжело. Вон, последние куски уже неоднородные, плохо промешенные…»

— Они уходят? — спросил он. «Прошло три часа. Сто десять кубов двойного тектона, девяносто — тройного… Неплохая выработка, в общем-то.»

— Они хотят подменить тех, кто таскает камни в шахте, — ответил Гор. — Те подменят их на замеске. Но навряд ли им надолго хватит сил.

— Пусть работают, сколько могут, — сказал Гедимин, оставив пока при себе всё, что думал о местных рабочих и их организованности. — Я не знал, насколько эта работа сложна для них. Только предупреди, что верхние плиты из обоих штабелей надо переделать. И лучше пусть делают немного плит, но хороших, чем кучу рыхлых и непрочных.

Гор шевельнул лапами-лезвиями.

— Все так думают, Дим-мин.

Сармат смотрел с обрыва, как три сверкающих хвоста втягиваются в землю, а двое Текк’тов, оставшихся на поверхности, стаскивают верхние плиты с неровных штабелей и начинают промеску. «Двести кубов за день — это уже очень неплохо. Я думал, без механизации мы и десятую часть не сделаем. Не спеши, теск. Ты в диких краях, и тебе и так очень везёт…»

Через полчаса Гедимин вернулся к шатру. Он собирался взять «ледышку» из бочонка и быстро уйти, но остановился у промороженной кюветы. Область аномально низкой температуры расширилась ещё на ладонь — «ледышка» продолжала вытягивать теплоту из всего, что подвернётся. «Минус восемнадцать,» — сверился с термодатчиками Гедимин. «К утру, похоже, нагреется до нуля.»

Новую песчинку «льда» он сунул в контейнер для образцов. Стенки немедленно покрылись инеем, и ёмкость морозила пальцы, пока сармат нёс её в лабораторию. «Эта штука по свойствам похожа на кейек,» — думал он. «Что-то там про обмен квантами… и, возможно, про критическую массу. Странно, что защитное поле над этими камешками не бликует. Или я не туда смотрю?»

…«Ледышка» легла на дно модуля охлаждения. «Включилась» она немедленно — не успел Гедимин закрыть лючок, как температура внутри понизилась до минус тридцати. Гедимин ждал, пока она достигнет нижней возможной отметки, и следил за инеем, покрывающим модуль. Две части установки были соединены, оставалось открыть клапаны и запустить ток воздуха.

Через пару минут температура в модуле перестала понижаться. Тот его бок, что был ближе к раскалённому цилиндру с кейеком внутри, уже оттаял; тот, что был дальше, оставался белым. В этот раз «сил» песчинки хватило только на минус сорок по Цельсию — остальное, как видно, ушло на охлаждение рэссеновой трубки. «Воздух для таких штуковин желательно осушать,» — отметил про себя Гедимин, разглядывая иней внутри цилиндра. «Ну, с этим проблем не будет…»

Внутренние клапаны открылись, и установка дёрнулась, едва не слетев со штатива, и загудела и затряслась. Поршень, обтянутый эластомером, больше не громыхал, но колотился о блокираторы так, что они едва выдерживали. Под гул установки Гедимин еле успевал считать такты. Минимальное замедление он заметил на десятой минуте — «ледышка» уже не справлялась с охлаждением, температура начала повышаться, а давление — выравниваться. Когда на двадцатой минуте поршень, не дойдя до верхнего клапана, лёг на блокиратор, и гул утих, Гедимин облегчённо вздохнул и закрыл клапаны. «Планета бредовая, но закон сохранения энергии — на месте. Уже легче.»

С едва заметной ухмылкой он разглядывал установку — очень примитивную, нелепую и крайне несовершенную. «Ничего, доработаем. Кажется, я начинаю понимать, с какой стороны заходить. Значит, осушение воздуха… и какая-то термоизоляция. Побочный теплообмен надо бы урезать…»

Снаружи было тихо — только слышно было, как Текк’ты катают вдоль обрыва камни, да у полевых кухонь аборигены набивали мешки готовой пищей. С крыши бронехода на Гедимина глазел десяток нхельви, ещё пятеро разбежались из-под ног, но далеко отходить не стали. Сармат покосился на них и тут же забыл о зверьках. Ему и так было о чём подумать.

«Может, я чего не знаю… Кейек и вечный лёд хорошо работают в паре. Но нигде здесь я не видел таких механизмов. А ведь это много чего дало бы — от паровых молотов до паромобилей… А, sa hasu! Какие мобили⁈ К волокуше паровоз не прицепишь…»

Недобро сузив глаза, он быстрым шагом направился к лабораторному шатру. «А вот к колёсной повозке — уже можно. Начнём с колёс.»

Уже снаружи он ещё раз придирчиво осмотрел собранную колёсную пару и её крепления. «Примитивные технологии…» — сармат угрюмо сощурился — «чутьё» никак не давало однозначного ответа, выдержит приспособление предполагаемую нагрузку или нет. «Чую, наработаюсь я тут с ними. Никак не привыкнуть…»

Когда он с колёсной парой под мышкой добрался до полевых кухонь, Бронны как раз вытряхивали в почти полный мешок последние остатки приготовленной пищи. Один из них, собрав грязную посуду, спустился с волокуши