Возрождение - Чарльз Шеффилд
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
- Я не намерен это терпеть! - раздраженно заявил Блеш. - Посмотрим, что скажет Джулиан Грейвс. Он положит конец нашему спору.
Ханс молча смотрел на растущий диск планеты. С последним высказыванием он собирался согласиться. Грейвс наверняка положит спору конец: он всегда был перестраховщиком. Если есть хоть малейшая вероятность, что визит на мертвую планету увеличит их шансы на Ледяном мире, советник по этике поддержит его обеими руками.
Бен Блеш вышел - очевидно, чтобы послать вызов на «Гордость Ориона». И это в момент, когда на экране появляется новая неизвестная планета! Ханс в очередной раз убедился, что имеет дело с дураком. А как еще назвать человека, который больше заботится о своем авторитете, чем о шансах выжить? Что же это за команда экспертов такая, какой идиот ее собирал? Им бы провести пару недель на Тойфеле - в порядке тренировки! Одно знакомство с Ремулером-точильщиком, предрассветным ураганом, стоило бы целого года лекций их прославленной Арабеллы Лунд, которую так уважает Грейвс.
Все, хватит философствовать! Ханс сосредоточился на планете. Диаметр - четырнадцать тысяч километров. Плюс показания масс-детекторов - значит, под внешними слоями есть металлическое ядро. Тем более такое высокое магнитное поле… Гравитация на поверхности на пятнадцать процентов превышает стандартную - многовато, но вполне допустимо, чего нельзя сказать о температуре. Кислородно-азотная атмосфера с примесью аргона, однако, судя по спектрам, никаких признаков углекислоты и водяных паров.
Подробные снимки того, что лежало под застывшей атмосферой, можно было сделать лишь перейдя на низкую орбиту. Тем не менее высокая отражательная способность поверхности - характерный блеск можно было заметить даже невооруженным глазом - уже сейчас указывала на мощный ледяной покров. Чтобы определить его толщину и установить, что лежит ниже, требовались высокоточные радиолокационные измерения. Для этого надо было высадиться на планету, а значит, перелет на Ледяной мир откладывался по крайней мере на два дня. Ханс подозревал это еще до старта с «Гордости Ориона». Если планета теплая, снимки высокого разрешения можно сделать и с орбиты. Но там лед, и если вы хотите узнать, как поверхность выглядела до того, как замерзла, без посадки не обойтись… Впрочем, Ханс в любом случае собирался побывать на планете - новый мир нужно почувствовать, а этого не сделаешь, находясь в космосе.
Объяснять это другим было бесполезно. Ханс разглядывал замерзший шар, отражающий тусклый свет далеких звезд. Если повезет, то Дари и остальные сами все поймут.
К несчастью, чувствительные датчики и радары «Спасителя» были слишком хороши. Они заключали в себе новейшие технологии Четвертого Альянса, и с высоты всего двух сотен километров видели почти все, оставляя мало простора для воображения.
- Высаживаться на поверхность? Что вы хотите там исследовать? - Бен Блеш наблюдал картинку на экране дисплея: холмы и долины, окрашенные в ослепительно белый цвет. - И так вполне очевидно, что произошло. Повсюду одно и то же: горы, ущелья и плоская поверхность океана - радар с синтезированной апертурой это подтверждает. Общее оледенение отсутствует: на это просто не было времени. Ясно, что, когда температура упала, все водяные пары и углекислота выпали на поверхность, образовав снежный покров. А после этого ничего не менялось. В воздухе сохранился кислород, а также азот и аргон - значит, все произошло очень быстро. В этом не может быть никаких сомнений! Что же в таком случае нам даст посадка на поверхность?
Этот вопрос Ханс задавал себе уже давно. Еще до того, как корабль перешел на низкую орбиту, он отправил запрос на «Гордость Ориона»: «Предположим, что внутренний источник энергии звезды был каким-то образом выключен в течение короткого времени (недель или месяцев). Как долго в этом случае продлится ее остывание за счет обычного излучения? Мне нужна приблизительная цифра: будут это годы, столетия, тысячелетия или миллионы лет?»
Грейвс прислал неутешительный ответ: «В. К. Талли делает расчет с помощью астрофизической библиотеки корабля. Ответ на ваш расчет зависит от нескольких неизвестных параметров, в частности, от стадии эволюции звезды и величины гравитационной энергии, накопленной в результате сжатия при ее остывании. Талли отказывается дать определенный ответ, но обещает проанализировать различные варианты».
Можно себе представить! Этот вживленный компьютер будет нести ахинею и ходить вокруг да около, пока с ума не сведет! К счастью, сидеть и слушать придется Грейвсу. Но почему В.К. все еще на борту «Гордости Ориона»? Ему давно следовало отправиться в путь.
Второе послание Грейвса оказалось более обнадеживающим: «Абсолютно минимальным значением времени радиационного охлаждения при крайних значениях параметров В.К. Талли считает двадцать тысяч лет. Более вероятная величина, учитывающая гравитационную энергию сжатия, - между восемью и восемнадцатью миллионами лет. Если время меньше, чем двадцать тысяч лет, то это означает, что процесс остывания был ускорен какой-то внешней силой. Рисунок трещин на льду, если таковые имеются на поверхности планеты, может служить визуальным индикатором времени остывания. Прилагаю изображения характерных рисунков, соответствующих различным скоростям охлаждения».
Ханс сравнил присланные картинки с орбитальными снимками. Под белым покровом хорошо просматривались трещины и разломы. Сомнений не оставалось: внутри звезды не просто прекратились термоядерные реакции, сменившись долгим остыванием. Звезда погасла, и ее температура упала с семи тысяч градусов до нескольких сотен за какие-нибудь несколько лет. А может, и часов.
Что это означало для живых существ, которые обитали на планетах, вращавшихся вокруг звезды? Солнце зашло последний раз, и наступила вечная ночь. Сухопутные животные погибли сразу: земля, камни и песок отдали свое тепло космосу меньше чем за день. Дольше всего жизнь могла сохраниться в океанах, в глубоководных впадинах, обогреваемых подземным теплом и укрытых растущим слоем льда. Не исключено, что какие-нибудь живые организмы могли сохраниться до сих пор, черпая энергию из гидротермальных источников на дне океанов. Правда, как подсказывал опыт многих планет, разумная жизнь в таких местах существовать не могла.
- Ну? Вы слышали мой вопрос? Что нам даст высадка на планету?
Повторный вопрос Бена Блеша оборвал размышления Ханса. И в самом деле - что? Ведь приборы могли показать почти все. В чем же дело, что не дает ему покоя? Оперативник, который тратит время на пустое созерцание, сам напрашивается на неприятности.
- Если бы я знал, что мы там найдем, то и высаживаться было бы ни к чему. Однако я убежден - у этой планеты есть, что нам рассказать, а с орбиты мы этого не услышим.
Ханс и сам понимал, насколько такой ответ не выдерживает критики, но был уверен: планета не выдаст своих тайн, пока он сам не ступит на ее поверхность. В голове вертелся какой-то важный вопрос, который требовал обязательного ответа. Только Ребке никак не удавалось ясно его сформулировать. А слова, сказанные Блешу, выражали всего лишь инстинктивное животное стремление воспринимать мир собственными органами чувств.
Хотя инстинкт, конечно, мог и ошибаться.
«Пока корабль не сядет на Ледяной мир, решения принимаю я», - мысленно повторил Ханс.
Корабль проходил сквозь внешние слои атмосферы. Наконец-то команду прижало к креслам - теперь в течение нескольких благословенных минут никто не будет действовать на нервы!
Это был тяжелый день. Даже Дари в конце концов выступила против.
- Ханс, а все-таки - что ты надеешься там найти? Ты так ничего и не объяснил. Почему мы должны туда лететь?
Фактически она повторила слова Бена. Этот вопрос прозвучал во всевозможных вариантах уже раз двадцать. Что мог им сказать Ханс? «Потому что мне так хочется?» Это не ответ.
Теперь он чувствовал себя увереннее, хотя сгустившийся воздух свистел и ревел в обшивке, а перегрузки росли с каждой секундой. В распоряжении Ребки была достаточная мощность двигателя, чтобы сделать посадку легче. Одно нажатие кнопки - и этим занялся бы автопилот. Они бы опустились как перышко. Но Ханс решил садиться вручную: пришло время проверить, чего стоят так называемые «эксперты по выживанию».
Они оказались на высоте. А вот Ханс, похоже, несколько потерял форму. Реальная опасность им, конечно, не угрожала, поскольку в экстренной ситуации автопилот взял бы управление на себя. Тем не менее хвастаться было нечем. Ханс выбрал место посадки с особой тщательностью, пересмотрев сотни снимков и ни с кем их не обсуждая. А когда цель оказалась в прямой видимости, понял, что проскочил ее и идет вниз на слишком большой скорости. Пришлось исправлять положение, пусть и дорогой ценой. На последних двух тысячах метров «Спаситель» тормозил так сильно, что капитана чуть не размазало по креслу.